Людвиг Вильдт - Неизвестная сигнатура

Зиньковский подключил личную сеть к карте и сопровождал рассказ наглядной подсветкой и маркерами.

— Район рассеивания подсвечен красным, — продолжал он. — Нам удалось засечь, как они сразу поставили маяк пространственного сигнала, но сигнал «SOS» дать не успели. Алик, со своими ребятами, тут же накрыл их батареями залпового огня.

— Они поставили заграждение типа «купол» слишком поздно, — пояснил Касаткин. — Мы успели отстрелять кассеты и уничтожить маяк.

— Это из хорошего, — сказал Одинцов. — А из плохого, даже очень плохого, это то, что заграждение «купол» террисам всё-таки удалось поставить. Чуть позже. Подключили генераторы фермы, как я понимаю.

— Так что, теперь только рукопашная, — сказал Зиньковский.

— Сколько же наших людей ляжет… — вырвалось у Рязанцева.

— А пленные? У нас есть пленные, — быстро сказала Элиза. — Может, условия обмена?

— Вряд ли, — ответил ей Одинцов. — Насколько я понимаю, противнику нужен сам факт совместной операции Альянса и Ганзы против sapiens. Фон Касселя-то, — он кивнул на меня, — послали затем, чтобы было громкое имя. Sapiens против sapiens. Хотят показать, что эта война — не способ забрать пространства, освоенные чужими руками. Показать, что дело не в разнице видов и не в разных моделях общества.

— Всё хорошее против всего плохого. Всё светлое и прогрессивное против устаревшего и дикого. — Схема, старая как мир, сказал Рязанцев.

— Тогда логично, что Франциско будет ждать подхода ганзейских «кракенов» с десантом, чтобы вынудить их к совместным действиям против планеты, — предположил я. — Потом ещё можно будет разделить последствия кошмаров орбитальных бомбардировок Екатеринодара между Альянсом и Ганзой поровну. А через какое-то время приплести и Аахен. Зачем ещё нужны медиа-ресурсы в наше время?

— Согласен, — кивнул Одинцов. — Поэтому у нас неделя времени. Это максимум — до подхода «кракенов». Я думаю, что Альянс может перебросить сюда ещё одну террасаконтеру, или прислать целую эскадру — чтобы устроить какую-то жуть в качестве показательно — устрашающей мести.

— Нужно искать какой-то другой выход, — сказала Элиза, — кроме штурма в лоб. Как по первым контактам — террисы хотят драться?

— Они всегда хотят и всегда готовы, — ответил Зиньковский. — Десантные группы, с их сбитых боевых машин, пытались драться даже в местах вынужденной посадки. Дерутся они очень хорошо. В плен взять пока никого не удалось — да и ребята не брали — после орбитальных бомбардировок злые все стали, — сказал Зиньковский. Наши просто зажимали их прямо у машин. Помнишь, Игорь, нам попал груз с сетками «Фау»?

— Помню, — сказал Одинцов, — это когда транспорт «Новый Иерусалим» случайно прошёл кубанскую точку перехода. В описании груза стояло: «оружие» — мы и взяли. Триста тонн смирительных рубах, образца «Фау-5». Пакуются в капсулы — для борьбы с экзофауной.

Да уж, — сказал Рязанцев, — террисы ещё та экзофауна….

— Ну вот, наших-то, из ополчения, концентрировалось около мест вынужденной посадки их «нахуэлей» намного больше. Этими рубахами, «Фау-5», мы и пуляли в упор из подствольников, — сказал Зиньковский. — Зажимали их огнём у машин, а потом, когда они пытались в ближний бой — охотники их обстреливали. Маркер ставили на ноль — на максимальное сжатие сетки. Так что сразу всех в куски.

Меня передёрнуло от представленной картины.

— Сколько на планете гражданских? — задал вопрос невозмутимый Рязанцев.

— Женщин и детей почти нет, — ответил Зиньковский, — разве что по недогляду. Только ополченцы. «Под ружьём» — тысяч семь-восемь. Экипирована наша пехота нормально, много тяжёлого пехотного доспеха, техника есть хорошая. Тут Игорь Иваныч постарался, — он повёл рукой в сторону Одинцова.

— Ого, очень неплохо, — проявил интерес, молчавший до того Лютьенс, — а какая техника?

— Штук тридцать гепардов — реально в боевом состоянии девять-десять, остальные после орбитальных бомбардировок с разной степенью повреждений, — сказал Одинцов, — две командные шагающие машины типа «Рубеж», по боевым машинам десанта у нас приблизительный паритет — тридцать пять — сорок в строю. Мы можем предположить, что по расчётам Франциско «Крысам» нужно продержаться неделю. Нам же нужно уничтожить их максимально быстро. Ещё до подхода ганзейских «кракенов». Потом, будем уходить с планеты в серые зоны.

— Бросишь Кубань, полковник? — спросил Зиньковский грустно.

— Ты её тоже бросишь, Виктор — ответил ему Одинцов. — Кубань — это люди. Люди — это надежда вернуться.

Алик Касаткин сказал тихо по-русски что-то про мать, я опять не понял, что, но похоже, это было что-то крепкое потому, что Одинцов резко рубанул рукой по воздуху:

— Всё, я сказал. Мой план, исходя из того, что есть у нас и противника, следующий:

Зиньковский и силы ополчения имитируют атаку на контур «Купола». Под «Купол» не входить, врукопашную с террисами наших людей не пускать. Касаткин будет «рубежами» держать воздух — вряд ли они успеют снарядить «мачете» за пару часов в условиях дефицита энергии.

— Павел, — посмотрел он на Рязанцева, — тебе самое тяжёлое. Недалеко от фермы служебная вилла бывшего общественного управляющего фермы. Что с ним, мы не знаем — возможно он там, возможно вилла пуста. При доме находилась экспериментальная биолаборатория. У неё общий коллектор с фермой. Ты берёшь своих «гиен» и, если нужно, то моих «всадников». Твоя задача — попробовать пройти, во время боя, на ферму и нейтрализовать устройство «Купол». Так хоть у нас будет какое-то преимущество. Вряд ли они успели обнаружить общий коллектор. Пока они не распаковали и не снарядили приземлившуюся с орбиты технику, время работает на нас. Но если дать террисам время — они нас в порошок сотрут.

— Возможно, я и мои люди пойдут вместе с «гиенами»? — спросил я.

— Я просил бы, вместе с твоими людьми, пробомбить ферму, если удастся отключить «Купол», — сказал Одинцов. Всё-таки твои остзейцы, включая тебя самого, пилоты с именем.

— Только не на «Тени» — сказала Элиза тревожно, — только не на «Тени», полковник.

— Конечно, не на «Серебряной тени», лейтенант, — понимающе посмотрел на неё Одинцов. — Все мы понимаем, что если наш «уважаемый» дон Мариано Франциско хоть как-то поймёт и сообщит, что «Тень» здесь, то сюда придут не только ганзейские «кракены». Сюда бросят всё, что только можно. Я же понимаю, что от этого зависит жизнь Вашего…

— Моего герцога, — быстро сказала, не давая завершить Одинцову фразу, Элиза.

— Вашего герцога, — соглашаясь с ней, кивнул Одинцов.

— Мы это сделаем на «гепардах» — сказал я. — Только без лейтенанта Сугэ.

— Я тоже пойду с пилотами Остзее забирать небо, — сказала Элиза.