Людвиг Вильдт - Неизвестная сигнатура

Самое начало, вполне успешной, войны Русских Планетных Систем с Альянсом прервалось сражением двух частей русского флота, в результате которого погиб и адмирал, командовавший эскадрой «Петергоф», Станислав Ручинский, и, как заявило командование русского флота, президент Андрей Андреев, делавший всегда всё сам — будь то постройка новой колонии, или подавление мятежа. Правда, некоторые поговаривали, что президент спасся, что он жив, и вернётся в самый важный и ответственный момент дальнейшей борьбы, чтобы победить. На мой взгляд, никаких оснований для подтверждения этих слухов не было. Слишком это всё было похоже на древнюю немецкую сказку о Фридрихе Барбароссе, спящим до поры, под горой Кюфхаузен, чтобы в нужный день встать и спасти мир.

Андреев, на мой взгляд, был не тот человек, чтобы бежать, исчезнуть с поля боя, по собственной воле, во время войны, решавшей судьбы нашего мира на ближайшие столетия.

— Конечно, я в курсе про вашего Андреева, — сказал я. — Мне очень жаль, Олег. Возможно, и наши судьбы были бы другими.

— Моя — так точно, — продолжал Касаткин. — Война с Альянсом тогда была где-то далеко. Самым большим событием на Кубани считалась постройка «Орла». Ходили даже слухи, что наш Андреев договорился с Кайзером о передаче технологии точки перехода. Наверняка это никому известно не было, но слухи-то очень вдохновляли…

— Твоя история про «Орёл»? — спросил я. Как любого военного, судьба «Орла» и обстоятельства его строительства, не могли меня не заинтересовать.

— Вовсе нет, — ответил Касаткин. Она про любовь. Или почти про любовь. Мы ж про девчонок говорили, Франц? А они хуже войны иногда.

— В смысле? — не понял я, настраивая компенсаторы моего «Рубежа».

— Я никому не рассказывал, а у нас эту историю все знают, — ответил Алик Касаткин. — Ты, вроде как новый тут. Не люблю недосказанности. Хочу, чтобы ты знал, кто я, раз мы вместе в бой идём. Знал от меня, а не от других.

Историю про любовь, романтик Касаткин, до конца, рассказать не успел. Нас вызвал Одинцов, как раз в тот момент, когда над нами прошла пара «росомах», раскрашенных в цвета русской ирриденты.

Майор Павел Рязанцев давно не был таким злым. На службу к Ганзейскому Союзу он ушёл осознанно, после гибели президента Андреева, в битве с флотом «Петергоф», в Карельской туманности. Правительства всех независимых планетных систем, на которые распалась Русская Конфедерация, были для него совершенно одинаковыми, похожими друг на друга, примитивными революционными мерзавцами, бывшими результатом планомерного, обратного качественного отбора. Каждое из новых формирований — будь то Русский Центр, или Окраина, менявшая свои названия с каждым распиаренным, внутренним переворотом, Планеты Памирских Культур, или Русский Кавказ — все они, по мнению Павла, были жалкими марионетками Альянса.

Павел Рязанцев хорошо понимал, что зависимые от Альянса правительства, независимо от количества прорусской или антирусской риторики, существуют только с целями поддержания управляемого хаоса в одном из наибольших миров, населённых sapiens, а следовательно, являющихся вероятным противником, с целью медленной, незаметной смены имперского сознания, на что-то близкое к мирам homo praeteris.

Скандал, недавно разгоревшийся прямо на заседании Серапеона — Верховного Совета Альянса Свободных миров — наглядно показывал систему управления революционными пространствами. Основой этого позорнейшего, на первый взгляд, сугубо внутреннего скандала, который транслировался почему-то, самым подробным образом, всеми медиаресурсами Млечного пути, послужил «внезапно» открывшийся факт того, что каждый член «демократических» правительств пространств, охваченных революцией, получал содержание, якобы в два раза большее, чем любой член Серапеона.

Материалы скандала тут же подхватили русские информационные ресурсы, даже такие уважаемые, как «Планеты 24», потерявшие всякий вектор в революционном хаосе. Репортажи и аналитика, на тему «их нравы», «всё ложь», «мы им покажем», «они скоро сами развалятся», и даже на тему «вот как мы их сделали, потому, что они тупые», заполнили всё, что можно. Обыватели, ошарашенные сменой реальности на революционную, впитывали любую позитивную информацию. Но истинной целью акции была деградация активной части русского общества sapiens и повышение управляемости системой, полученной Альянсом, в результате революции. Главным в скандале было послание, которое с помощью всех возможных ресурсов доносили именно до той части общества, которая сразу могла понять это. Именно эта часть общества должна была увидеть картину полного финансового контроля, и разницу в цифрах содержания, хоть и неправдоподобного, но отражавшего степень зависимости новых, революционных образований, от Альянса.

Большое количество представителей офицерского корпуса, верного правительству павшей Конфедерации Русских Планетных Систем, а затем и научно-исследовательского и инженерного корпуса, постепенно понимая, что происходит, стали уходить или в пространства, контролируемое Ганзейским Союзом, или, представляя себе Союз, как союзника Альянса, в «серые» пиратские зоны на окраинах бывшей Конфедерации. Снова потоками рек потекли деньги Альянса — и вслед людям, не желающим участвовать в гражданской, братоубийственной, войне, полетели из всех возможных медиаресурсов обвинения в предательстве Родины и продажности.

Это было бы полбеды, когда бы не то факт, что в каждом из осколков, когда-то необъятных русских пространств, вовсю заработали регенераторы в военных училищах и академиях, формируя новые офицерские кадры, «вкачивая» в новых людей с оружием навыки обращения с ним, повышенные нервные реакции, а главное — обоснование своей, особенной правоты в гражданской войне. И так как деньги Альянса работали вовсю, в кровавом хаосе, созданном гражданской войной, во вновь созданные «революционные флоты» пришли новые люди. Их невероятная непримиримость подпитывалась оправданием своего места и карьерного пути в той системе, которая боролась за то, чтобы, в конечном итоге, стать на место бывшей Конфедерации Русских Планетных Систем. Старый офицерский корпус, последние двести лет игравший роль разведчиков ближайшего к той или иной системе космоса, или выполнявший спасательные миссии, все конкуренты объявили врагом, подлежащим уничтожению. Война разгорелась с ещё большей жестокостью. Остовы кораблей, разрушенные города, тела убитых офицеров флота и членов их семей везде, где их застигали их революционные оппоненты. Кровавый хаос лился каждый день мутным потоком из всех новостных сообщений.