Людвиг Вильдт - Неизвестная сигнатура

— Маскировка, — ответил Рязанцев. — Вот смотри, — он поменял маркер камуфляжа, и по черно-белому доспеху побежала желтая полоса. Расчёт оказался правильный. Мальчишка отвлёкся на простой цветовой эффект.

— Давно ел? — спросил его Рязанцев.

Мальчик подумал немного и кивнул.

— Günter, kom her, — сказал Рязанцев Лютьенсу, разглядывая мальчика, — Gib diesem Kind etwas zu essen. Es scheint, er zu schwach ist [71] Гюнтер, — подай этому ребенку немного еды. Кажется, он слишком слаб (нем.). .

— Ich verstehe Deutsch ganz gut, — быстро сказал Сашка, — und kann drauf ganz frei sprechen [72] Я понимаю немецкий язык очень хорошо, — и я могу говорить на нем очень свободно (нем.). .

Лютьенс и Рязанцев переглянулись.

— Kannst du Deutsch? [73] Ты умеешь говорить по-немецки? (нем.). — удивился Лютьенс.

— Meine Mutti ist Deutsche, — пояснил Сашка, добавив ехидно, — Hier darf man aber auf Russisch [74] Моя мама-немка — но здесь можно говорить по-русски (нем.). .

Лютьенс усмехнулся, сбегал в боевую машину десанта, принёс и положил пластиковый «компакт», с едой на отделение.

— Здесь хватит на несколько дней, парень, — сказал он по-русски, по-доброму глядя ему в глаза. — Ты нас дождись, хорошо?

— Так вы всё-таки имперцы, или ганзейцы, — в общем правильно определил мальчик, услышав чужой язык и разглядывая эмблему с головой гиены на доспехе Павла. Тубус с едой он пока не брал, хотя было видно, что ему очень хочется есть. Но уже не смотрел, как волчонок.

— Саша, — Рязанцев внимательно посмотрел мальчику в глаза, — я должен открыть тебе одну военную тайну.

— Какую такую военную тайну? — недоверчиво спросил Сашка.

— Дай слово, что никому не скажешь, — посмотрев для убедительности по сторонам, продолжал свою нехитрую игру Рязанцев.

— Ну допустим… — сказал Сашка. Он прищурил свои синие глаза и всем своим видом попробовал выразить сомнение во всём, что услышит.

Ещё тот «кадр», — сказал себе Рязанцев. Мальчишка ему как-то сразу пришёлся по душе. В нём Павел увидел и почувствовал что-то похожее и на него самого, и на всех его «гиен». Бросать мальчишку просто так очень не хотелось. Но время неумолимо вело обратный отсчёт, после которого «Крысы» Мариано Франциско начнут свою атаку на кубанское ополчение. О боевых качествах и возможностях этого ополчения Павел знал очень мало. Ему очень не нравилось само слово «ополчение». Кроме того, капитан-навигатор Альянса был его личной целью. Он должен был попробовать свести с ним счёты сам. Поэтому, в разговоре с Сашкой, он решил зайти с козырей.

— Нас послал к тебе полковник Одинцов, знаешь такого?

— Это ж Игорь Иваныч! — сразу прореагировал мальчик, — Кто ж его не знает! — Сашкины глаза, было, загорелись восторгом, но он быстро одёрнул себя. — Прям так, ко мне? Он же меня не знает, — резонно заявил он.

Рязанцев и улыбался про себя, и ругал себя за такой примитивный обман, но больше всего думал о таймере, отсчитывающем время до возможной атаки террисов.

— Да, — сказал Рязанцев, — Игорь Иваныч. И именно к тебе. У нас очень-очень секретное задание.

— Почему ко мне? — по-взрослому, в лоб, спросил мальчик, игнорируя и слова «очень-очень», и даже слово «секретное».

— Знаешь, Саш, — сказал Рязанцев, — я простой солдат. Игорь Иваныч дал мне приказ, и вот я здесь.

— Вы майор. — Cказал Сашка, разглядывая знаки отличия Рязанцева. — «Sogar Hyänen haben ihre Ehre» — прочёл он, на правом плече его доспеха, разглядывая эмблему с головой гиены. — Игорь Иваныч здесь ни при чём, — сделал, через пару секунд, вывод мальчишка. Вы командир, а это, — он показал правой рукой, — Ваш отряд. Эмблемы у всех одинаковые, а Вы — старший по званию. И еду приказали принести мне Вы.

Лютьенс усмехнулся:

— Смышлёный парень, а, командир? — сказал он Рязанцеву.

— Kein Klein [75] Не маленький (нем.). , — ответил Гюнтеру Лютьенсу Сашка.

— Ладно, сдаюсь, — махнул рукой Рязанцев, — припер к стенке. Да, это мой отряд, и я его командир, — Рязанцев сделал небольшую паузу, чтобы следующие его слова звучали убедительно. — Но здесь мы по приказу полковника Одинцова.

— Это из за десанта Альянса? — спросил Сашка. — Они были здесь, сказал он просто, — целый БМД. Он у них «нахуэль» называется, — уточнил он просто. Покружили и ушли к папиной ферме.

На слове «папиной» глаза мальчика снова заметно погрустнели.

— Где-то около фермы должен быть герметичный отстойник. Он есть, около каждой фермы, — настойчиво и подробно объяснял Рязанцев, глядя Сашке в глаза. Он нам нужен, чтобы пройти в коллектор, ведущий на ферму.

— Хотите выйти им в спину? — спросил мальчик. — А вы точно от Одинцова?

Время неумолимо уходило.

— Мы солдаты Ганзы, парень, — вступил в разговор Гюнтер Лютьенс. — Но сейчас мы точно, — он подчеркнул слово «точно», — мы точно здесь по приказу полковника Одинцова. Помоги нам, у нас мало времени. Ты же понимаешь, что может быть, если террисы атакуют город первыми?

— Вас так мало, — сказал Сашка, глядя на первый взвод «гиен», которые устали ждать, но терпеливо переносили педагогические «экзерсисы» своих командиров.

— Нас мало, — согласился с ним Рязанцев, — и шансов у нас мало. Но они есть. Подумай, что будет, если террисы придут сюда.

— А я готов, — сказал Сашка и поднял левую руку. На ней висел контактный браслет. — Я включил систему подрыва коллектора, — глядя мимо Рязанцева и Лютьенса, сказал мальчик. — Папа минировал его, когда началась осада Екатеринодара. Если карта покажет, что они там, я взорву гадов.

Тут Сашка не выдержал и заплакал.

На левой руке Сашки, вместо пальцев, была свежезажившая рана. Павла Рязанцева передёрнуло от злости, отчаяния и жалости. Время шло, но теперь он, ни за что не смог бы оставить мальчишку, просто так.

Повисло молчание.

— Что у тебя с рукой, парень? — спросил Павел осторожно.

— Пальцы оторвало дверью, когда прятался от боевой машины десанта Альянса, кружившей над домом, — сказал Сашка. Я очень испугался и торопился закрыть. А она такая тяжёлая. Было очень больно.

— У вас в доме нет регенератора? — спросил Рязанцев.

— Только инъектор, — сказал Сашка, — регенераторы на ферме. Я остановил кровотечение и делал себе уколы витаминов, чтобы зажило. А потом снова делал уколы витаминов, когда еда закончилась и есть хотелось.

Лютьенс подошёл, осторожно погладил мальчишку по голове. Сашка уткнулся головой ему в грудь.

А почему ты одел браслет на левую руку, Алекс? — спросил так же осторожно Лютьенс, проверяя свою догадку.

— Ты что, не понимаешь? — сказал ему, как маленькому, мальчик. — Если бы кто-то из террисов хотел захотел отобрать браслет, у меня было бы несколько секунд, чтобы активировать взрыв после того, как я покажу руку. Уродство пугает даже взрослых.