Людвиг Вильдт - Неизвестная сигнатура

Мальчик посмотрел на меня вопросительно, когда я подошёл к телу Рязанцева слишком близко:

— Вы кто такой, дядя? — спросил он настороженно.

— Свои это, — сказала Элизабет, появившись в люке пилота стоявшей боевой машины. — Это, друг дяди Павла, Саша, капитан Франц фон Кассель.

Мальчик делово кивнул головой и продолжил помогать медику.

Вот и нашлась «принцесса». Цела и невредима. Отдаёт распоряжения. А могло быть и хуже.

Элизабет спрыгнула на землю и подошла ко мне:

— Капитан, — сказала она, своим звонким, мелодичным голосом, положив ладонь мне на плечо. — Я рада Вас видеть.

Я накрыл её ладонь своей, но она только тряхнула своей белокурой головой и пошла мимо меня, к носилкам, где лежал майор Павел Рязанцев.

— Вот, — сказала она, вставляя в одно из гнёзд инъектора крупную, блестящую капсулу, — теперь он точно доживёт до больших кораблей.

Рязанцев, наконец, пришёл в себя, увидел Межевича, перевел взгляд на Элизу, потом посмотрел на меня. Подмигнул. Медленно. По всему было видно, что досталось ему сильно.

— Как так случилось, Павел? — спросил я русского майора, ставшего мне другом, в быстро меняющихся обстоятельствах последних дней.

Он совсем не обратил внимания на мой вопрос. Возможно, не услышал его.

— Где Сашка? — спросил он у меня, облизывая пересохшие и обожжённые губы. — Мальчик, я обещал…

— Я здесь, дядя Павел, — сказал мальчик, подходя так, чтобы его было видно.

Рязанцев медленно перевёл на него глаза и кивнул.

— Франц, — Рязанцев говорил медленно, ему тяжело давалось каждое слово, — забери отсюда мальчишку, почини ему руку и отдай в кадетский корпус. Я обещал. Это он вывел нас в коллектор.

Павел сделал жест, чтобы я наклонился к нему.

— Родителей у него нет, — шёпотом, еле слышно, как мог, сказал мне Рязанцев. — А он наш. Кубанец.

— Сам и отдашь в кадетский корпус — ответил я. — Раскомандовался тут…

— Не все идеально спланированные операции хорошо кончаются, командир, — тихо сказал Павел.

Это был первый раз, когда он назвал меня командиром.

— Ещё повоюем, Павел, — ответил я ему.

Он кивнул и закрыл глаза.

— Шли бы вы отсюда, дядя, — испугался за Рязанцева мальчик.

— Не бойся, малый, — сказал Межевич Сашке, — довезём твоего дядю Павла. — Майор Рязанцев вне опасности, — доложил он мне следом.

— Пора, — сказала Элизабет. — Ефрейтор, забирайте мальчишку и везите раненных в город. Я сама свяжусь с Одинцовым.

Межевич посмотрел на меня, я кивнул.

— Лейтенант Сугэ полетит со мной, — приказал я. Так будет спокойнее.

Мы смотрели, как «мардер» с Рязанцевым, Межевичем и Сашкой уходит в сторону Екатеринодара.

— Ты-то хоть цел? — спросила меня Элиза. Было видно, что она невероятно устала, но спину держала подчёркнуто ровно, нос слегка поднят, ступни ног чётко в третьей позиции. Прям принцесса.

— Я так рад, что мы перешли на «ты», — внезапно для самого себя, сказал я.

— Перешли, — согласилась Элизабет, посмотрев на меня такими синими глазами, что в них можно было утонуть, — ты рад?

— Я рад, что ты жива, Элиза, — сказал я. — Кажется, Рязанцев тоже через недельку будет в норме. Я видел, как тебе досталось.

— Могло быть хуже, — повторила Элиза мои мысли десятиминутной давности. — Был очень страшно, Франц. Моя машина развалилась в воздухе, капсулу тоже повредили, я рухнула около дома, — она показала рукой на остатки спасательной капсулы. — На мне — ни царапины. — Что там с ван Фростеном? — спросила она меня, — он жив?

— В регенераторе сейчас, наверное, — сказал я. — Когда тебя сбили, ван Фростен сел на площади. Я прилетел на его «росомахе». Осколок в левом глазу.

— Бросил боевого товарища, — поддела она меня. И снова была права.

— Я полетел к тебе, как только понял, что ничем ему не могу помочь больше. — Я оправдывался, как мальчишка, перед девушкой — лейтенантом, с которой и знаком-то был всего ничего, если не считать дня, когда впервые увидел её в пневмолифте, мчавшего нас во взлётные ангары под Фридрихсхалле. — Ван Фростена увезли, в медэвакуаторе, в Екатеринодар, — наконец выдавил я из себя.

Она кивнула.

— Хорошо, что прилетел, — тихо сказала Элиза. Я хотела, чтобы ты прилетел.

— С тех пор, как я услышал в первый раз: «Капитан, я рада Вас видеть», я уже так привык к тому, что скоро это снова услышу, — пробовал пошутить я, но не знал, как закончить фразу. В таких случаях лучше всего что-то сделать. Я обнял её и погладил по солнечным прядям волос, собранных в тугой узел.

— Это значит, что я тебя приручила? — усмехнулась она, подняв голову и глядя мне в глаза. — Реагируешь на голос?

— Реагирую, — признался я. — И не только на голос, я же не террис, эмоциональные центры нервной системы не притуплял и не наворачивал. — Но, — сдался я, — да. Реагирую.

Я попробовал поцеловать её, она отодвинула меня рукой.

— Ты ещё хуже метаморфа, Франц.

— Почему? — спросил я, снова повторяя попытку.

— Потому, что, когда я была ещё совсем почти маленькая девочка, — сказала она, снова отодвигая меня рукой, — мне попался журнал, с твоей гнусной физиономией на первой странице. «Имперский еженедельник» — или что-то в этом роде.

— Подвиг капитана фон Касселя на планете Тобаго? — подсказал я ей, — да, это был я.

— Лейтенанта, — сказала она. — Лейтенанта фон Касселя. И с тех пор я, как дура, как дочь простого фермера, осваивала корабли, целые дни проводила в абордажных тренажёрах, а потом прорвалась во Фридрихсхалле, в «Небесную Канцелярию» на Остзее только потому, что ты был там, в Кёнигсберге.

— Ого! — сказал я, снова пробуя прорваться к её губам. — Вот, видишь, какой я хороший пример для молодёжи. А почему «дочь простого фермера», это так плохо? Кто у нас папа?

— У моих родителей интеллектуальная профессия, — ответила Элиза. И какая разница, кто у меня папа?

— Если честно, — сказал я, не думая в этот момент ни о чём, кроме неё, — никакой.

— Франц, — сказала она, снова отодвигая меня рукой, — во-первых, меня пугает эта воронка, — она показала на обрыв, начинавшийся метрах в двухсот от нас. — Здесь все пропахло смертью.

— А во-вторых? — спросил я, всё ещё не отпуская ее.

— А во-вторых, тебя вызывают, — она указала рукой на мигающий вызов дисплея нарукавного коммуникатора.

Это был Одинцов.

— Привет, Франц, — услышал я. На планете последняя стадия зачистки, это даже не зачистка, а проверка. Группа Рязанцева, похоже, уничтожила всех. Нам повезло. Так что можно открытым текстом.

— С ним был оберлейтенант Лютьенс. Гюнтер Лютьенс, — напомнил я.

— Да, — согласился Одинцов. — Когда мы победим, Кубань будет помнить его. Принцесса с тобой? — спросил он, как все русские, называя красивую девушку принцессой.