Макс Ридли Кроу - Сага о героях. В поисках Пророка. Том I

Коридор привел нас к широким дверям, украшенным резьбой. Глядя на них, мне особо остро захотелось удрать куда-нибудь подальше, наплевав на гордость, родовую честь и прочие незначительные мелочи. При нашем появлении привратник услужливо открыл дверь.

Вслед за принцем мы вошли в кабинет. Плотно задернутые портьеры не пропускали солнечный свет. Горело несколько свечей, разбавляя царящий в комнате полумрак. Стены были увешаны портретами представителей династии Ливермор. Мой взгляд остановился на некрасивом рыжеволосом мужчине с женоподобным лицом. Даже льстивый художник не смог как-то украсить его. Вот он, настоящий Ларс. Тезка, так сказать.

Дверь закрылась, и я вздрогнул. Стоящий у окна человек стал заметен только сейчас. Он был высоким и худощавым, длинные волосы мягкими волнами спускались ему на плечи. Полагаю, он был чуть младше моего отца, а может, только казался моложе из-за той энергии, что исходила от него, как лучи от солнца. Его лицо не было красивым, но была в нем какая-то утонченность, отличающая представителей благородных семейств от простолюдинов. На груди висел крупный символ церкви: плоский диск с рубином в центре, символизирующим кровь Пророка.

– Ваше Превосходительство, – приветствовал принц епископа.

– Ваше Высочество.

Голос главы Церкви был низким и сильным. В нем звучала власть.

– Я привел капитана стражи, который присутствовал в Доках этой ночью, – сказал принц и демонстративно отошел в сторону, будто бы давая епископу рассмотреть меня получше.

На самом же деле я догадался, что монарх опасается епископа и действиями своими лишний раз подтверждает, что не собирается стоять у того на пути. Чувство благодарности не позволило ему отдать меня на растерзание инквизиторам сразу же, но теперь моя судьба зависела от милости только одного человека. Того, что взирал на меня с равнодушием.

– Вот как? – он перевел взгляд на моего отца, – господин Мадок, сожалею, что нам пришлось встретиться при столь печальных обстоятельствах.

Отец склонил голову, не то в поклоне, не то в согласии. Я знал, что он недолюбливает епископа, очень мягко выражаясь, но сейчас было не самое подходящее время проявлять свои искренние чувства.

– Что же касается вас, молодой человек, то у нас будет долгий разговор, – епископ скользнул по мне взглядом, и показалось, что по коже провели острием кинжала.

– Рональд, будь добр, оставь нас, – сказал принц.

Мы с отцом быстро переглянулись. В его глазах я увидел отражение собственного бессилия и страха перед неизвестностью. Но уже спустя миг ему пришлось покориться и выйти. Я остался один, без поддержки. Почудилось, будто я уже положил голову на плаху, а мой палач занес топор и только ждал сигнала.

– Что ж, дитя, расскажи, что произошло этой ночью, – епископ прошел к высокому креслу и сел в него.

Я бросил быстрый взгляд на принца, и тот кивнул. Слово в слово я повторил все то, что рассказывал, кажется, сотни раз. Когда дошел черед до упоминания «брата Килана», запнулся, но все же сумел закончить свою историю. Епископ какое-то время молчал. Он сидел, сложа руки на животе и соединив пальцы, смотрел куда-то в сторону и будто вовсе забыл обо мне. Но на такое везение глупо было рассчитывать.

– Я послушал тебя, – произнес он негромко, – а теперь расскажу, как все было на самом деле. Ты всего месяц назад получил высокую должность, заняв место своего отца. Это большая честь и большая ответственность. Особенно, когда подчиненные тебя не уважают. Я знаю, о чем говорю, дитя. Это действительно нелегкий труд: заслужить доверие. И тут выпадает шанс: отправиться на ночное дежурство в самый… непростой район нашей славной столицы. Ты, конечно, рассчитываешь, что таким образом сумеешь внушить уважение стражникам. Своими действиями ты провоцируешь местных жителей на драку, в результате которой гибнут твои подчиненные.

Я чуть было не перебил его, но вовремя прикусил язык. Значит, Кайл и Боб мертвы? То есть, у меня нет никаких свидетелей того, что произошло?

– Ты пугаешься, – продолжил епископ мягким голосом, – и убегаешь. Ты не можешь появиться в городе, ведь о твоих безответственных действиях станет известно. И молодой капитан решает поиграть в героя. Обнаружив на пирсе работорговцев, ты собираешься арестовать их, и тем самым заслужить одобрение. Но это оказалось тебе не по силам. Когда же появились инквизиторы, ты уже был почти без сознания. Видимо, тогда и услышал имя брата Килана. Это все объясняет, не правда ли? Только одно плохо, что очнувшись, ты начал твердить, будто брат Килан причастен к работорговле. Этот слух мгновенно распространился среди стражников темницы и скоро непременно станет основной темой для разговоров во всех кабаках. То, что ты совершил должностное преступление, проявив ненужную агрессию, это еще полбеды. Но ты подрываешь авторитет Церкви, дитя.

Он поднял на меня бесстрастные глаза. Я хотел крикнуть, что это все откровенная ложь. Что я верю своим глазам и ушам, и что лучше прочих знаю, что именно произошло той ночью в доках. Хотел, но не сделал этого. Я мог бы покорно согласиться, приняв этот унизительный вариант за правду, как от меня ожидали. Но тоже не сделал этого. Я призвал всю силу воли, чтобы выдержать взгляд епископа, и спросил:

– Ваше Превосходительство, как мне загладить свою вину?

Показалось, что он усмехнулся уголком губ. Почему-то мне представился дрессировщик королевских псов. Он больше всего ценит в собаках покорность, но радуется, если попадается упрямый зверь. Искреннее удовольствие он получает, только когда удается сломить дух свободы и заставить собаку увидеть в нем хозяина.

– Я ценю в людях готовность признать свою ошибку и стремление искупить ее, – произнес епископ. – Буду с тобой откровенен. Подобные поступки нельзя просто забыть. Если бы это могло остаться здесь, между нами, то, возможно, я позволил бы тебе отдать несколько лет служению Церкви, чтобы ты сам мог вымолить прощение искренним покаянием. Но речь идет о том, что ты стал источником слухов, грязной клеветы, порочащей инквизиторов, Церковь, а значит – Пророка Лазериана.

С каждым его словом я буквально ощущал, как невидимый топор рубил меня на кусочки. Да, славная ночка. Вчера единственной моей проблемой было то, что подчиненные не в восторге от моего назначения. А сегодня я уже не уверен, что смогу дожить до следующего утра.

– Ваше Превосходительство, – обратился к нему принц, – я нисколько не уменьшаю значимость преступления, совершенного этим юношей, но хочу лишь сказать, что наказание имеет цену, когда человек способен вынести из него урок. Молодой Мадок не безнадежный еретик, он причинил Церкви зло не по умыслу, а по глупости. Возможно, стоит позволить ему искупить свою вину делами, позволяющими не только очистить имя Церкви, но и возвеличить его?