Олег Верещагин - Там, где мы служили...

Объём поражения противника изумил всех. Наверное, почти все штурмовики видели больше убитых. Но такого скопления трупов на относительно небольшом участке не видел ещё никто из них. Кроме того, становился ясен масштаб вооружённости «чёрных повязок» — не просто банды, а чуть ли не дивизия с техникой, оказывается, стянулась в горную долину. И погибла здесь.

Вся.

Оставшиеся в живых пытались сдаваться в плен — ещё до подхода техники, конным разъездам партизан и ополченцев. Но те их не брали. Такие грозные из засады, в ночном налёте на ферму, «чёрные повязки» практически даже не пытались оказать сопротивления, хотя вокруг была ещё масса мест, где можно было попытаться организовать отпор… Любой из северян хорошо знал, что такое драться насмерть. И не мог понять, зачем вообще браться за оружие, если не собираешься этого делать.

Из этого непонимания, сменявшего ненависть, росло презрение. А из презрения — равнодушие…

…Очень хотелось открыть люк. В БМП стояла, невзирая на вентиляторы, духота, но подразделения находились практически в бою — и открывать люки без особой команды запрещалось.

— А на севере сопротивлялись покрепче! — крикнул Витька, прижав к горлу ларингафон. Из десантного отделения ему резко ответили:

— Не ори, у Ромки и так башка трещит!

— Пить надо меньше, — произнёс Витька на чистом русском сакраментальную фразу и покрутил вставленным в шарнир РПД, от нечего делать проверяя сектор обстрела. Впереди, в полукилометре, гарцевали несколько верховых ополченцев, они что-то высматривали между холмов. И, когда между ними встал куст разрыва — двое вылетели из сёдел, один склонился вбок и пришпорил коня, трое других поскакали рядом, поддерживая его и прикрвая — Витька поперхнулся вдохом.

— Вашу мать! Там пушка! 019-я! — взорвался динамик внешней связи. — Коробочки, осторжно, 018-я, в сторону, в сторону!

«В-в-вжау!» — Витька увидел, как снаряд, ставший внезапно отчётливо заметным, срикошетировал от борта 018-й. А потом увидел и пушку — она была установлена почти открыто между двух холмов, и возле неё возились с перезарядкой маленькие тёмные фигурки.

Наверху загремел 30-миллиметровый автомат, яркие даже при свете дня трассы затанцевали чуть слева от пушки, потом — словно бы нащупали, врезались точно в неё; казалось, огненный палец долбит по прыгающей клавише печатной машинки. Сбоку вынырнула 020-я, взрывая грун гусеницами, с бешеной скоростью взлетела на холм до половины, качнулась, остановилась, выпустила короткую очередь… ещё… длинную…

— Рышарт, делишь с нами славу? — шутливо спросил наверху Джек.

Что ответил поляк — было непонятно. 018-я Мальвони обошла 019-ю, подскочила на небольшом, но крутом пригорке и резко остановилась. Из неё выскочили двое штурмовиков, пригибаясь, пошли к вражеской пушке, наклонившей свой ствол до самой земли — её ствол зиял на просвет металлической рваниной от множества попаданий. Лежали один или два трупа. Штурмовики приближались неспешно, скользящим шагом, как боксёры на ринге — наверное, видели что-то, незаметное из «коробочек».

Тёмная фигура поднялась из-за пушки как-то ломано, словно марионетка на ниточках, но — быстро. Сделала что-то левой рукой. Накатник ударил вставшего в живоот, отшвырнул — но пушка коротко рявкнула, выплёвывая в упор заряд картечи.

Кто-то закричал так, что динамики застонали с присвистом. По броне дробно ударило грохотом, а приближавшихся штурмовиков просто разнесло в клочья — картечь ударила в них с пяти метров, не больше…

Из машин высыпали почти все. Заворочались башни, беря на прицел окружающие холмы.

Неподалёку от пушки — там, куда его отшвырнуло — лежал, откинув левую руку, рослый молодой парень. Белокожий, с синим беретом под встопорщенным погоном поверх РЖ. Правой руки у него не было. Он щерился окровавленным ртом — насмешливо даже после гибели.

— Проклятье, — сказал кто-то из штурмовиков, — он, конечно, бандит. Но… вот это — смерть.

Дальнейшее продвижение вновь было спокойным — но это спокойствие больше никого не обманывало. Трупы и трупы кругом больше ни о чём не говорили — среди них вполне могли скрываться те, кто не собирался сдаваться и даже прятаться дольше, чем это необходимо…

…Ррах! Фонтал земли встал слева от движущихся машин.

— Самоходка! — крикнул Джек. — Кайса, слева самоходка!

«Р-р-р-ру-у… р-р-р-ру-у…» — тонко завыли от перенапряжения подшипники башни. Ррах! Второй снаряд врезался в борт 017-й…

— Лейтенант! Скобенюк!

017-я не загорелась. Из дыры пышными клочьями лез, твердея на воздухе, серый наполнитель, а потом 017-ю отгородила стена чёрного плотного дыма — машина маскировалась.

Угловатый короб самоходки виднелся в полусотне метров, за деревьями. Пятнистая машина раскачивалась на больших колёсах, ствол длинной пушки курился дымом. Но развернуться до конца она не успела — Кайса выпустила ракету, и самоходка отшатнулась, как человек, получивший сокрушительный удар в челюсть.

Витька увидел, как сбоку в рубке самоходки открылась дверца — кто-то в пятнистом комбинезоне пытался кого-то выволочь изнутри. Обернулся — Витька увидел отчаянное, окаменевшее лицо подростка лет четырнадцати и нажал спуск. РПД длинно отстучал деловитую дробь, и мальчишка, резко распрямившмсь, закинулся назад и упал наземь, под колесо — последним усилием всё-таки почти вытащив из машины своего товарища. Мёртвого — это было видно. Но, наверное, убитый пацан этого не знал.

— Десант — из машины, быстро! — крикнул наверху Джек, и его сапоги исчезли. Надрывно зашлась скорострелка. «Элефант» резко остановился, дёрнулся и пошёл прочь, задирая нос и с треском что-то переламывая многотонной броневой тушей. Броня не только защищает — она ещё и сокращает обзор — Витька почти ничего не видел, кроме каких-то кустов в своём прицеле — в эти кусты он и стегал длинными очередями. БМП с хряском что-то раздавила, мелькнула бегущая фигура, упала — из упаковки за спиной выскользнули и раскатились несколько реактивных гранат.

— Дер-ржись! — прорычал Эрих, мотаясь на рычагах управления. — Ха!

БМП с ходу взяла небольшой овраг, заросший кустами. Что-то со страшной силой ударило сзади в корпус, в пустое десантное отделение — так, что Витьке показалось: оторвалась голова, а всё отделение внутри наполнилось кислым запахов взрывчатки. Удар лбом в броню, плечом в борт, подбородком в приклад РПД… Попали?! Точно… Приземистая боевая машина ворочала башней за высокими краснокорыми деревьями, и Витька испытал ужасное чувство незащищённости, но сверху коротко грохнуло, резко выкрикнула Кайса: «Такайсин!» [78] Проваливай! (финск.) — и вражескую машину окутало бронзовое пламя, тут же превратившееся в бурную смесь алого огня и чёрного дыма. Из башни вывалился горящий комок — Роман из своего РПД прошил его раньше, чем Витька отреагировал.