Олег Верещагин - Там, где мы служили...

— Что-о?!

И Витька увидел лицо Джека — со стеклянными глазами, в которых переливалось что-то ртутно-тяжёлое.

— Что-о?! — услышал Витька снова… и это было последнее, что он услышал на месяц вперёд.

Что-то тяжёлое и горячее ударило его в голову — и Витька неожиданно услышал органную музыку. Она была прекрасна, юноша пытался вспомнить, где мог слышаь её, и вспоминание было мучительно, а музыка — великолепна…

…Джек увидел, как Витька грохнулся ничком, дёрнулся и засучил ногами. Из дыры в шлеме брызнула кровь — прямое попадание, снайпер…

… - Впе-рё-од! — рёв разодрал рот Джека, в глотке появился привкус крови. Неизвестно, почему в него не попали. Наверное, он был слишком страшен. Видно было, как он, добежав до укрепления, перемахнул через ствол дерева… Его попытались принять на штык, но тесак в левой руке Джека с холодным посвистом срубил серое лезвие, а на втором взмахе раскроил лицо «синему берету» наискось. Через секунду в укрепление ворвался Майкл; за ним — ещё и ещё…

…Последний оставшийся в живых защитник укрепления — раненый тесаками в живот и шею парнишка лет пятнадцати — опираясь на сучья за спиной, часто глотал кровь и боль. Глаза его были полны ненависти и, обведя взглядом подходивших к нему штурмовиков, он скривил губы, процедил:

— Ффашисты… — и швырнул себе под ноги гранату.

— Доктор, как он?

Врач-капитан окинул холодным взглядом светловолосго сержанта, отметив, что глаза у того не вполне нормальные. «Из боя,» — машинально отметил врач, ему было хорошо знакомо такое состояние. Неподалёку стояла высокая симпатичная девушка, державшая руки у груди — она потирала их, словно от холода.

— Капрал Зильбер вне опасности, — спокойно сказал врач. — Его состояние нормализовалось, но со службой придётся подождать с годик.

— А Виктор? — быстро спросила, подавшись вперёд всем телом, девушка. Сержант мельком посмотрел на неё и повторил её вопрос:

— А Виктор?

— Ланс-капрал Ревок умрёт в течение часа, — равнодушно ответил врач. — Ранение в голову, повреждено левое полушарие. Успокойтесь, он в коме и ничего не ощущает.

Лицо сержанта стало похожим на лицо самого врача — бледное и малоподвижное. А девчонка шагнула вперёд и очень требовательно, хотя и тихо, сказала:

— Отдайте его мне.

Сержант Джек Брейди плакал. Никто не мог видеть этого, и он плакал, потому что перед ним лежали письма. Три письма с разных концов света — от старого полисмена Королевской Конной, от финского солдата русской армии Эйно и женщины по фамилии Шишкина.

«…а его девчонка Клэр — он вам рассказывал про неё — плакала почти сутки и записалась добровольцем в речной флот. Говорит — убью их, сколько смогу, а там пусть и меня, всё равно теперь незачем жить…»

«…она была для меня всем. Я ей никогда не говорил этого — и теперь уже не скажу, раве что на Площадке Сожжений. Больше я не хочу жить. Но я умру не один…»

«…спасибо тебе, сынок. Ромушка написал на фотографии, кто из вас кто. Гляжу я и думаю — какие же вы молодые и красивые. Приезжайте к нам все, хоть в гости, хоть жить…»

— И туда долетают… и туда… — Джек провёл по лицу рукой. — И туда… и там убивают…

Помахивая хвостом, в палатку вбежал Таппер. Джек поспешно выпрямился и накрыл письма жилетом — сам не понимая, зачем. Капрал Фой, новый заместитель командира отделения, вошёл следом за своим псом.

— Что слышно? Куда нас направляют? — вяло осведомился Джек.

— Пока остаёмся в распоряжении Крэйна, — Майкл вздохнул. — Я чего пришёл. Там пополнение.

Джек встал, надеясь, что Майкл не заметит следов слёз. Пополнение было кстати… очень кстати. Фландерс, Пеньков и Недич получили лансов, а Ревок — капрала, но людей от этого больше не стало.

— Как они?

— Неплохи. Хороший материал для хороших солдат.

— Если их не убьют.

— Да, — кивнул Майкл, — если… Я был у Вика, — безо всякого перехода сказал он. Джек, остановившись на полушаге, напряжённо спросил:

— И?..

— Пока ничего… Но ты бы видел Брекки! Она сидит возле него, как… как не знаю кто! Как эпическая героиня, — Майкл сказал это и слегка смутился. И добавил: — Не подавай вакансию, Джекки.

— И не думал, — ответил сержант резко. — Я верю — он выкарабкается.

— Я тоже, — решительно кивнул Майкл…

…Как это делалось всегда, новички ждали перед палаткой. «Год назад, — подумал Джек, поправляя пояс, — я сам стоял вот так перед Иоганном… только это было в блиндаже. О небо, это было всего год назад, а кто сейчас со мной из тех, к кому я пришёл?! Ни-ко-го… Впрочем — Хелен, Иоганн, Эрих, Жозеф — они живы…»

О Густаве он даже не вспомнил…

… - Рядовой-снайпер Хильда Викст, Берлин, Русская Империя!

Германка была рослой, крупной блондинкой типичной для немцев внешности — светлокожее лицо, большие серо-синие глаза. Чем-то она напоминала Эльзу, девчонку Эриха. В последнее время девчонкам в Роты стало всё трудней записываться, ходили слухи, что эта практика скоро совсем будет прекращена. Но пока…

— Рядовой-гранатомётчик Курт Штумме, Претория, Республика Орания!

Южноафриканец, бур… Тоже германец, в сущности — рослый, мощный, чем-то похожий сразу на Эриха и Иоганна… но ещё совсем мальчишка, судя по лицу и светлому задорному ёжику волос под критично сдвинутым назад шлемом.

— Рядовой-стрелок Хёгни Улафсон, Миерон, Англо-Саксонская Империя!

Тоже здоровый, желтоволосый — именно желтоволосый, волосы — как яичный желток. Волевой подбородок — а так ещё тоже мальчишка мальчишкой.

— Рядовой-пулемётчик Йожо Габац, Кошице, Русская Империя!

Тёмно-русый, карие глаза, задумчивые, как почти у всех славян. Пониже остальных — но только в сравнении с этими германскими гигантами. Чуть курносый, справа под волосами — след от скобок и шрам.

— Боюсь, что самое интересное вы пропустили, — поднял подбородок Джек, — и всё же приветствую вас в роте «Волгоград»!

Сперва появились запахи.

Пахло дымом, чем-то ещё… иногда — жареным мясом, всегда — теплом, живым теплом открытого огня… Так было долго.

Потом возникли звуки. Нет, не торжественно-похоронная прекрасная органная музыка. Обычные, нормальные звуки — треск поленьев в очаге, шорох человеческих шагов, металлический лязг, какое-то странное кликанье (клик-клик-клик…), голоса… Сперва Витька не воспринимал их. Просто слышал, что они есть, но не мог и не старался понять, что они значат. Он просто плыл в мягкой тьме с этими звуками и запахами…

Клик-клик… Спицы. Вот что это такое — спицы. А другой лязг — это оружие. Разбирают оружие, да… И голоса — Брекки, старушечий, два юношеских, ещё чей-то…

А, это годи. Тот асатру. Его голос.

Странно. Глаза открыты. Но ничего нет. Ничего…