Роберт Маккаммон - Граница [litres]

– Я здесь, – сказала она. – Я всегда рядом с тобой.

Она проговорила это так, словно руки и ноги ее были скованы кандалами. А Этана разглядывала, как некое экзотическое растение, проросшее сквозь трещину в тротуаре. Этан знал, что ей очень хочется задать ему вопрос: «Кем ты себя, черт побери, возомнил?» Но даже для этого ей требовалось сделать усилие, на которое она была сейчас неспособна, и ее язвительный вопрос так и не прозвучал.

– Вы проделали очень хорошую работу, сэр, – сказал Дерримен и пожал худое предплечье президента.

Джейсон Биль сейчас походил на собственную тень. Ему нужно было постоянно напоминать и чуть ли не силой заставлять принимать пищу хотя бы один раз в день.

– Вы неизменно прекрасно делаете свое дело, – добавил Дерримен. – А теперь идите отдыхать. Послушайте музыку. Прошу вас, Аманда, не забудьте напомнить мужу, чтобы в пять часов он принял лекарство.

Этан заглянул в мысли Дерримена и узнал о том, что президент Биль принимает целый ряд лекарств, включая антидепрессанты, а для его жены первейшим лекарством служит бутылка виски. Запас виски на базе таял на глазах, она прикладывалась к бутылке все чаще. Это уже был второй ящик, от которого осталось всего три бутылочки. И Дерримен очень беспокоился о душевном здоровье первой леди государства, когда у нее больше не будет возможности заниматься самолечением.

Она взяла мужа под руку и повела к выходу из студии, стараясь ступать твердо и не очень качаться при ходьбе. Биль повернулся к главе администрации.

– Вэнс, – сказал он, бросив сначала быстрый взгляд на миротворца, – мы ведь здесь в безопасности, это так? Я имею в виду… он что-то говорил… про нападение горгонцев и сайферов. Нам здесь ничто не угрожает, правда?

– Я уже докладывал, сэр, что брешью в стене уже занимаются. Действительно, к нам кое-кто прорвался, но, как я уже говорил, атака отбита. – Последнее слово Дерримен подчеркнул особо. – Для вас и вашей супруги места безопаснее, чем это, нет.

– Благодарю вас. – Президент Биль снова повернул усталое лицо с измученными глазами в сторону Этана. – Вы ведь не причините нам вреда, правда? – спросил он тоном испуганного ребенка.

– Нет, сэр. Я не желаю вам зла, я только хочу помочь.

– Похоже… запирать вас бессмысленно, да? То, что вы сделали с воротами… запирать вас все равно бесполезно.

– Это верно.

Биль не нашел что добавить к сказанному; его истерзанный разум и так был перегружен до предела. Он кивнул жене, и они направились к двери. Непонятно было, кто из них кого поддерживает, кто из них чувствует себя лучше. Но выйти они не успели.

– Леон Кушман! – вдруг прокричал им в спину Джефферсон. – Теперь у меня другое имя, Джефферсон Джерико! Я был проповедником, выступал на телевидении! Вспомни же наконец!

Совсем немного не дойдя до двери, президент вдруг остановился и бросил быстрый взгляд назад:

– О да… тот человек. Это имя мне и вправду откуда-то известно.

– Это я! Я – это он!

– Идите отдыхать, сэр, – сказал Дерримен. – А с ним поговорите после, когда будет время.

Президент и его супруга вышли. Когда дверь за ними закрылась, Дерримен облегченно вздохнул. Потер все еще болевшую щеку.

– Да, – сказал он, – все это было очень… очень непросто.

– А легче уже не будет, – откликнулся Дейв. – Вы в самом деле снимали это его выступление или это так, для видимости?

– Он всегда просит записывать диск, чтобы потом смотреть и видеть свои ошибки. Так было с тех пор, как мы здесь, два раза в месяц. Я собираю отзывы. Он думает, что вооруженные силы все еще оказывают организованное сопротивление, что где-то там идут бои. Если бы у него не было веры в это… до сегодняшнего дня вряд ли дотянул бы.

– Когда они снова придут, – решительно сказал Этан, – то уничтожат и гору, и всех, кто в ней находится. Я, конечно, сделаю все, что смогу, чтобы вас защитить, но я не всесилен. Сожалею, что не смог защитить мистера Джексона, допустил его гибель. Когда вы доложите об этом президенту?

Дерримен ничего не сказал в ответ, но выслушал с предельным вниманием.

– И сайферы, и горгонцы хотят меня схватить и уничтожить, потому что уже знают, что я чужой, что я существо для них непонятное, – продолжал Этан. – А если не смогут меня захватить – а они не смогут, – им придется меня нейтрализовать, а иными словами, просто убить, и они ради этого готовы на все. Это тело можно уничтожить, но сущность мою уничтожить нельзя. – Так Этан ответил на вопрос, который собирался задать ему Дерримен. – Нет, я не могу вот так взять и перепрыгнуть из одного тела в другое… Чтобы полностью слиться с новой оболочкой и составить с ней единое целое, требуется время. А времени у нас больше нет, сэр. Для меня и для всех нас чрезвычайно, жизненно важно, чтобы я попал на объект S-4. И нашел там… я еще сам не знаю, что именно, но там должно быть что-то такое, чем я мог бы воспользоваться.

– Я уже говорил, что президенту нельзя…

– Тогда весь ваш мир ждет гибель, – отрезал Этан. – Погибнет все, и вы сами, и вся ваша цивилизация. Я понимаю, вы не хотите подвергать его опасности, но другого выхода у нас нет.

– Да прислушайтесь же к его словам, – воззвал к Дерримену Джефферсон умоляющим голосом. – Прошу вас… прислушайтесь.

– Нет, – твердо ответил Дерримен. – Это вы послушайте меня. С Джейсоном Билем я проработал почти пятнадцать лет. Я был свидетелем его падений и взлетов – словом, чего только не повидал. Сейчас он едва держится, не говоря уже о его супруге. Они оба уверены, что дети их, скорее всего, погибли. И я ни за что не пошлю его туда на вертолете – вы только посмотрите, что творится в небе! Если сайферы и горгонцы так сильно хотят тебя уничтожить, то сбить вертолет – для них плевое дело. Нет. А теперь… Пойдемте в столовую, там вы сможете перекусить. Ты сам-то употребляешь пищу?

– Этот мой организм нуждается в ней.

– Господи, если бы только это могла видеть моя школьная учительница биологии! – сказал Дерримен, лицо его сморщилось, и Дейв подумал, что он вот-вот расплачется. – Надеюсь, она скончалась до того, как все это началось!

– Значит, так вы встречаете конец света?

– Что?

– Конец света не под фанфары, а распустив нюни [16]?

Уставившись в пол, Дерримен какое-то время молчал.

– Итак, в столовую, – проговорил он наконец, поправляя очки. – Лично я сейчас иду в столовую. Предлагаю пойти со мной, тем более что охрана все равно не позволит вам оставаться здесь без меня.

Он направился к двери, открыл ее и дождался, когда они не потянулись к выходу, как безропотные, безмозглые солдатики.

Наконец-то миротворец обнаружил здесь кое-что такое, чего ему, похоже, очень не хватало. Жидкость под названием «кофе». Он сделал глоток и сразу понял, как прекрасен этот напиток. Черный, горячий, слегка горьковатый… Этан сразу почувствовал прилив энергии, если это слово здесь уместно. Он представил себе, как энергия напитка разливается по жилам присвоенного им чужого тела, и, сидя за столиком вместе с Дейвом, Джефферсоном и Оливией, он подумал, что ему очень нужна была эта встряска.