Роберт Маккаммон - Граница [litres]

– Да, они будут нас искать, – согласился Этан. – На границе земной атмосферы у сайферов висит разведчик, он нацелен как раз на меня. Они будут знать время нашего вылета и предпримут одно из двух: либо атакуют нас во время полета, либо проследят, куда мы направляемся. А им будет очень интересно, куда это мы полетели, как, впрочем, и горгонцам. И я считаю, что этот фактор сможет удержать их от нападения, когда мы будем в воздухе.

– И ты считаешь, что у нас вот такая альтернатива? – с горечью в голосе вопросил Дерримен. – Что-то я не услышал здесь ни единого позитивного вывода!

– Точное развитие событий предсказать нелегко. Расклад сил, как сказали бы вы, играет против нас. Но для вас я позволю себе сделать два предсказания. Во-первых, Белая Обитель скоро снова подвергнется атаке, на этот раз куда более яростной. Без некоторых средств, которые помогут прекратить войну и которых у меня пока нет, вашему миру придет конец – это во-вторых. Правда, вам это будет уже неинтересно, сэр, поскольку ни один из вас здесь не переживет завтрашний, от силы послезавтрашний день.

– Ну да, потому что им нужен ты. А вот если ты уберешься отсюда, они оставят нас в покое.

– Может быть, но я не сомневаюсь, что вы уже и сами понимаете: заключать мир с вашей цивилизацией ни той ни другой стороне неинтересно. А причина, по которой они хотят меня уничтожить, мистер Дерримен, вполне достаточна для того, чтобы вы помогли мне попасть на объект S-4.

– Нет. Все не так. Мы должны оставаться там, где находимся. Здесь мы в безопасности, – сказал Дерримен, и лицо его словно окаменело. – В безопасности, – повторил он, но на этот раз с отчаянием, глаза его под стеклами очков забегали от президента Биля к Этану и обратно, и в них горел не только гнев, но и отблеск безумия.

Президент опустил голову. Тик продолжал изводить его. Он потер место, где нервные окончания были совсем ни к черту. Этан мгновенно считывал его путающиеся мысли, видел, что этот человек испытывает мучительную потребность побороть непреодолимый, разрушительный страх обнаружить свое полное бессилие, бесполезность и беспомощность, страх увидеть воочию, что страна оказалась потеряна в годы его правления. Именно это мучило его больше всего – сознание того, что, несмотря на огромную власть, сосредоточенную в руках его администрации, перед могуществом горгонцев и сайферов он, как олицетворение этой власти, был почти совершенно ничтожен.

Наконец он снова поднял голову.

Но посмотрел не на Этана, а на Джефферсона Джерико.

– Ты человек Божий, – сказал президент. – Я тебе верю. Скажи, что я должен делать?

Впервые в жизни у Джефферсона перехватило дыхание, и говорить он смог не сразу.

Теперь ему все стало ясно. Он понял весь смысл, цель и причину, почему он оказался здесь. Вот он, подлинный смысл всей его жизни. Ему предоставляется возможность, шанс получить искупление; может быть, миротворец не мог видеть будущее и эта книга еще не написана, но он прекрасно помнил, как Этан сказал Дейву: «Этот человек может нам понадобиться», а значит, в этих словах содержался какой-то намек на то, что Джефферсона отбрасывать не следует, нельзя его казнить, нельзя бросать, как бешеную собаку, одного на дороге, на верную смерть.

Во всяком случае, Джефферсону хотелось в это верить, хотя бы сейчас, когда эта мысль осенила его и поразила своей ошеломляющей силой, от которой у него замирало сердце. Он почувствовал, что эта сила будто вдавила его в кресло, будто что-то слегка кольнуло в душу и из нее вышел весь прежний, нечистый дух.

– Вы должны довериться Этану, – сказал Джефферсон. – Исполнить все, о чем он вас просит.

Президент сидел и молчал, буравя проповедника взглядом.

– Джейсон, – упавшим голосом проговорил Дерримен. – Тебе нельзя выходить отсюда. Если мы потеряем и тебя, все пропало.

– Сколько времени нужно для подготовки вертолета? – задал вопрос Биль.

– Прошу тебя… мы что-нибудь придумаем. Ты не должен…

– Я спросил про вертолет. Когда он будет готов?

Ответ президент получил не сразу. Вэнс Дерримен сцепил пальцы и сжал костяшки так, что они побелели; сдаваться он не собирался. Президент ждал.

– Часа через два, где-то так, – пробормотал наконец глава администрации.

В душе его шла страшная борьба, но он понимал: его первейший долг – повиноваться.

– Но оба пилота – и Гаррет, и Нильсен – давно не сидели за штурвалом. Я бы хотел сначала посадить их за учебный тренажер.

– Отдавайте распоряжение, – сказал Биль.

Никто уже не сомневался в том, что это официальный приказ.

– Если за эти два часа не смогу тебя отговорить, – сказал Дерримен, – то я полечу с тобой. И на этот счет прошу со мной не спорить.

– Нет, спорить не стану, но я принял окончательное решение. Заправьте вертолет горючим, подготовьте пилотов, возьмите все, что нам может понадобиться. Посмотрим, что там у нас на объекте S-4.

– Благодарю вас, сэр, – сказал Этан. – И вас тоже, – обратился он к Джефферсону Джерико, который тоже решил лететь.

Джефферсон в своем новом качестве зашел так далеко, что уже не хотел ничего пропустить, и ему было плевать на опасность. Ему казалось, что такие же чувства испытывает и Дейв, и даже Оливия.

Но оставалось еще много работы. Президент Биль отпустил их, и они покинули его апартаменты, чтобы самим подготовиться к путешествию в неизведанное.

Тяжелый тягач вытянул на буксире большой темно-зеленый вертолет из ангара на взлетную площадку, расположенную с западной стороны горы Белая Обитель. Борт номер один этой модели позади кабины имел лишь опознавательный номер АА3. По периметру площадки горели небольшие синие лампочки. Северо-западный ветер доносил едкий запах приближающегося ядовитого дождя. Облачность сгущалась, гася последние лучи солнца, и скоро дневной свет превратился в тусклые сероватые сумерки.

Пассажиры уже сидели на своих местах. Вместе с президентом Билем и Вэнсом Деррименом здесь были Фогги Уинслетт, Этан, Дейв, Оливия, а в задней части еще и двое морских пехотинцев в форме и касках, вооруженных пистолетами-пулеметами системы Кольта, осколочными гранатами и автоматическими пистолетами. Сиденья были обиты бежевой тканью, у левой стенки стояли два дивана с обивкой такого же цвета и материала. Окна были задернуты синими занавесками. Вдоль потолка горели желтые полосы освещения, имелся еще и небольшой столик с лампой. Абажур, на что обратил внимание Этан, был все еще покрыт чехлом для защиты от пыли. Кресло президента Биля украшала президентская печать.

Скоро послышался низкий рокот трех включенных для разогрева газотурбинных двигателей. Шум моторов нарастал. Никто из пассажиров не говорил ни слова; путешествие сулило непростые испытания для нервов каждого, и охоты разговаривать не чувствовал никто. Морские пехотинцы вызвались на это задание добровольцами; пилоты, Гаррет и Нильсен, некогда управляли тяжелыми транспортными вертолетами, базировавшимися на авианесущих крейсерах у берегов Ирака. Хотя оба давненько не держали в руках штурвала, но работу свою знали прекрасно, являлись профессионалами высшего класса и перед вылетом с удовольствием поупражнялись на тренажерах.