Кристофер Паолини - По ту сторону звезд [litres]

На Киру посыпалась грязь, когда Нильсен и Триг (в экзоскелетах они могли потягаться с любым тяжеловесом) схватили обломок каменной плиты, за которой она пряталась, и поставили вертикально, чтобы она образовала заслон между людьми и медузами, скапливавшимися на другом конце площади. Морпехи тоже ставили обломки на попа́, образовав полукруг перед храмом.

– Если ты планируешь отколоть какой-то фортель, теперь самое время, – сказал Фалькони Кире, доставая гранаты из подсумка и перезаряжая Франческу.

– К черту все это, – отмахнулся Койич. – Используйте кумулятивные снаряды, взрывайте вход.

– Нет! – крикнула Кира. – Вы можете уничтожить Посох!

Просвистели пули и шрапнель. Койич пригнулся. Он выдернул чеку очередного снаряда с маскировочным порошком и бросил его в центр площади.

– Нас самих тут уничтожат, если мы не сможем попасть внутрь.

В памяти Киры вспыхнул момент, когда она выдернула передатчик из стены медузьего корабля.

– Задержите их, – сказала она, вставая. Пригнувшись, она побежала к закупоренному входу в храм и прижала руки к холодному металлу.

Пот заструился в глаза, когда Кира ослабила контроль над Кротким Клинком – совсем чуть-чуть – и потянулась вперед, вместе с чужью, растягиваясь все больше и больше, словно резиновое полотнище. Не теряй контроль… не теряй контроль…

Пуля расплющилась о металл над ее головой, обдав серебристыми брызгами. Кира съежилась и попыталась не обращать внимания на постоянные оглушительные взрывы снарядов и гранат.

По ее коже поползли мурашки, когда Кроткий Клинок разорвал скинсьют Киры и отрастил сеть узловатых щупалец, змеящихся между ее пальцами. Щупальца вытянулись наружу, растекаясь по металлической поверхности, шаря и впиваясь миллионами усиков не толще волоса.

– Туле! – воскликнул Триг.

– Возможно, стоит поторопиться, – сказал Фалькони непринужденным тоном.

Кира навалилась на дверь, загоняя чужь во все щели, трещинки, микроразломы. Кира чувствовала, что чужь – она сама – пробивается сквозь плотную структуру металла, словно корни деревьев, прорастающие сквозь плотно утрамбованную землю.

Слой металла, защищающий вход в храм, был невероятно толстым, метры и метры. «Что они пытались уберечь?» – подумала Кира. Затем ей пришло в голову, что, возможно, ответ на этот вопрос – сам Кроткий Клинок.

Поверхность металла нагрелась – он начал поддаваться.

– Приготовьтесь! – крикнула она. Едва почувствовав, что металл между вытянутыми щупальцами размягчается, она резко дернула.

С мучительным скрежетом металл разошелся. Воздух заполнила сверкающая пыль, когда волокна Кроткого Клинка оттащили от храма массивные серебристо-серые куски двери. Перед Кирой открылся темный проем.

Еще три медузьих корабля пронеслись по небу – метеоры, за которыми тянулся след огня и дыма. С них посыпалось множество капсул: злые семена, усеявшие город. Слишком поздно, торжествующе подумала Кира.

Она вернула себе Кроткий Клинок и снова была цельной.

Кира продвигалась вперед, во тьму, а тем временем визжащие пули вонзались в зазубренный металл, лазерные разряды проплавляли отверстия, куда мог войти палец, и брызги расплавленного металла летели во всех направлениях.

Фалькони шел сразу за ней, за ним – Триг, Нильсен и другие. Морпехи зажгли плоские полукруглые светильники и разбросали по периметру помещения.

Зал был огромным, вытянутым. Даже при этом странном и слабом освещении Кира узнала дуги сводчатого потолка и узор на выложенном мозаикой полу. Давным-давно она шла под этими сводами, рядом с Высочайшим, незадолго до конца дней…

Она остановилась, чувствуя кладбищенский холод, и тихо сказала:

– Будьте осторожны, все. Ничего не трогайте.

Позади нее Хоус отдавал приказы. Морпехи прицелились в пролом с рваными краями, через который вошли в храм.

– Удерживайте позицию! – сказал Койич. – Не дайте ни одной медузе прошмыгнуть.

– Есть, сэр!

Кира продолжила путь в темноту, рядом шли Фалькони, Койич, Нильсен, Триг и энтрописты. Но они пропустили ее вперед, когда Кира направилась в далекую часть зала.

Теперь, когда они оказалась внутри храма, Кира точно знала, куда идти. Она не ощущала никаких сомнений; воспоминания о древних временах вселяли в нее уверенность: они не ошиблись, и цель их поисков прямо здесь, еще буквально несколько шагов…

Выстрелы – громкие, громовые – продолжали отдаваться эхом в похожем на пещеру зале. Как долго здесь царила тишина? И вот теперь жестокая схватка медуз и людей нарушила этот покой. Кира подумала: кого из них Канувшие винили бы в этом разоре больше, если бы все еще были здесь?

В тридцати метрах от входа – невероятно высокие, изящные, выгнутые наружу створки врат. Белые, с синей инкрустацией в виде фрактального узора, они сильно выделялись вычурностью и изысканностью на фоне всего, что она видела в городе.

Кира подняла руку. Прежде чем она коснулась дверей, на высоте ее головы появилось кольцо света, идеально охватившее изгиб створок. Створки беззвучно расступились, уйдя в незаметные прорези в стенах.

Перед ними открылся еще один зал, меньше, чем преддверие. Он был семиугольным; потолок мерцал, словно небесный свод, усыпанный звездами, а от пола исходило слабое радужное сияние, словно от мыльного пузыря. По углам высились хрустальные обелиски, бело-голубые и полупрозрачные, за исключением одного прямо напротив нее, красно-черного. Облик у всех обелисков был строгий, они словно бы неодобрительно оглядывали зал.

Но взгляд Киры был приковал к центру зала. Три ступени – слишком высокие и узкие, предназначенные не для человеческих ног, – вели к возвышению, тоже семиугольному. Там располагался пьедестал, а на пьедестале – продолговатый ларец, сверкающий, словно ограненный алмаз.

В алмазном ларце на цепочках были подвешены семь обломков: Посох Синевы, разъятый на части.

Кира не могла отвести от него глаз. Она не могла заставить себя понять или принять это.

– Нет, – прошептала она.

Затем в дополненной реальности вспыхнул сигнал тревоги, и, превозмогая себя, она проверила, что там произошло. У нее вырвался стон, эхом отозвавшийся в мавзолее Канувших.

В планетную систему вошли еще четырнадцать кораблей. Не медузы. Жути.

Они окружены. Им придется вступить в битву, и, скорее всего, их ждет смерть.

Разум Киры бешено метался, пока реальность этой ситуации захлопывалась над ней, словно крышка свинцового гроба. На этот раз исхода нет, не спасет ни чудо, ни хитрость, ни внезапное подкрепление. Они слишком далеко забрались, чтобы рассчитывать на подмогу, а пощады ни от медуз, ни от жутей не будет.