Роб Сандерс - Архаон Вечноизбранный [СИ]

С темным металлом нагрудника и наплечников, поднимающимися и опускающимися от напряжения битвы, Архаон задержался на мгновение, прежде чем двинуться дальше через родильный канал, навстречу обжигающему сиянию Ока Шириана. За следующим мясистым углом он нашел свое сокровище. Волшебный драгоценный камень был встроен в стену комнаты, горящая внутренняя тьма его глаза приглашала Архаона освободить артефакт. Купаясь в его сапфировом сиянии, Архаон мог чувствовать пророческую силу артефакта. Он видел, как сам выковыривает драгоценный камень из стены плоти и протирает его своим плащом. Прежде чем воин Хаоса понял, что происходит, это было сделано. Он увидел, как вставляет Разрушительное сокровище в гнездо своего шлема, чувствуя, как мощь его предсказательной силы приближается к его разуму. И это было так. Око Шириана затопило его возможностями. Он жил в обжигающей непосредственности момента, но также и в моментах других. Когда темный глаз драгоценного камня моргнул, в голове Архаона промелькнули другие видения, другие перспективы. С глазами стольких жертв, погруженных в тело дракона Хаоса, это переживание было тошнотворным вихрем дезориентации. Подобно страху перед падением с дерева или скалы, видения, которые предшествовали каждому миганию драгоценного камня, наполняли Архаона замиранием сердца. Он был посвящен в самые темные уголки формы демона-дракона: страдания наполовину ассимилированных несчастных, яростные зрелища зверолюдей, подпитываемых убийством, и зрелище демонов, охотящихся за раненым Огненным Клыком, продвигающимся сквозь звериные орды ледяной равнины. Он даже видел собственными глазами дракона Хаоса, как тот схватил чудовищ Южных Пустошей в свои могучие челюсти и уничтожил хищного демона Темного Бога ужасными потоками своего варп-пламени.

Наконец его блуждающий взгляд остановился на нем самом. Архаон, облаченный в темные доспехи Вечноизбранного Хаоса, с Губительной Звездой Хаоса на щите и огромным мечом в руке. Око Шириана, сверкающее на него из своего укрытия в ухмыляющемся черепе рогатого шлема. Он пожелал, чтобы могущественный драгоценный камень закрылся, и сапфировое сияние, освещавшее комнату своим омерзительным сиянием, погасло, возвращая родильный канал во мрак. Шагнув вперед, воин Хаоса увидел глаза, которыми он видел себя. Лицо на вылепленной из плоти стене комнаты, которое он узнал. Обнаженный намек на конечности и изгибы, которые он знал. То, к чему он прикасался и что чувствовал.

— Архаон…

Было больно слышать, как Жизель произносит его имя. Жизель Данцигер, сестра Императорского Креста. Жизель Данцигер, которая делила с ним постель; пыталась спасти его душу, но потерпела неудачу. Архаон подошел к ней и опустился на колени перед ее ассимилированной формой.

— Архаон, — взмолилась она. Воин Хаоса приложил свою перчатку к мягкой коже ее щеки. Она умоляла его оказать услугу, которую она не смогла оказать ему. Она умоляла его сделать то, что он делал лучше всего. — Архаон… Убей меня.

Архаон уставился на Жизель. Жалкие орды Хаоса, зверолюди, кровожадные мародеры, вероломные чемпионы Темных Богов. Все, кто предал его — такова была их природа. Они не заслуживали лучшей участи, чем уготованная им чудовищным Огненным Клыком. Мечи. Иеронимус Дагоберт. Горст. Жизель. Они стали жертвами бедствия, которое Архаон приказал демоническому колдуну Шириану снова обрушить на мир. Он отрицательно покачал головой. Чувства, грубые и неприятные, взорвались в груди воина Хаоса. Он не хотел убивать Жизель. Он также не хотел, чтобы она так жила. Все, что он действительно знал, это то, что он хотел смерти дракона Хаоса. Архаон задрожал в проклятой броне Вечноизбранного. Он хотел отправить чудовищный дух, воющий, обратно к своему извращенному хозяину. Он взялся за Терминус. Он убьет зверя Тзинча. Он убьет его изнутри. Архаон вонзил огромный меч в потолок плотского логова. Сухожилия искривились, и волна агонии прошла по всей длине канала.

— Да… — прошипел воин Хаоса. Он вытащил лезвие и вонзил его в ближайшую стену и в органы за ней. Он сошел с ума, как бешеное животное, пронзая, потроша и пронзая любую ужасную вещь внутри зверя, которая выглядела важной. Кровь залила комнату и тех, кто был за ее пределами, как прилив, омывающий прибрежную пещеру. Он похоронил Терминус в ассимилированных несчастьях стен и органов логова, освободив тех, кто предал его, от их страданий. Он разрезал дракона, оставляя глубокие раны в животе и боках зверя, прорубая себе путь изнутри наружу. Когда огромный Огненный Клык летел, он ревел от боли, направляя пламя через лабиринт бойни своих внутренностей. Дракон Хаоса пытался восстановиться так же быстро, как Архаон разбирал его на части. Вокруг него огромные пещеры внутренностей чудовища затряслись, как будто раненый зверь приземлился.

— Нет! — проревел Архаон, перекрывая ярость дракона. Он вонзил Терминус так глубоко, как только мог вонзить клинок в существо. Затем он продвигал его все дальше и дальше, пронзая монстра насквозь. Огромный меч рассек органы и жилистую плоть. Архаон забрался внутрь вслед за оружием — почти проплыв сквозь внутренности дракона. Он повернул лезвие вперед. Вокруг себя он слышал гром сердца Огненного Клыка и ритмичный пульс его биения в окружающем его первобытном ужасе. — Ты… — прорычал Архаон, когда его усилия надавили на лезвие. Он вдруг почувствовал, что наткнулся на жесткое сопротивление мышц. Он чувствовал, как жизненная сила дракона сотрясается по всей длине клинка. — Умри…

Архаон выставил клинок храмовника перед собой. Он почувствовал, как он глубоко проник в гром мышц. Он почувствовал, как огромный орган лопнул и разорвался в клочья от тщетности биения. Он почувствовал, как дракон Хаоса содрогнулся из-за поврежденного органа в змеиной агонии легендарного зверя. Йен-Я-Лонг. Огненный Клык — ужас Великого Катая, был повержен воином Хаоса. Пробираясь сквозь кровь обратно к Жизель, он почувствовал, как ее плоть ужасно задрожала вокруг него, когда монстр начал умирать. Рты в стенах и приглушенные глубоко внутри плоти начали кричать. Жизель была не в своем уме. Огненный Клык умирал, и, как часть ужасного слияния, она тоже чувствовала приближающийся конец.

— Я вытащу тебя отсюда, — пообещал он ей. Он не шутил. Но она не была драгоценностью колдуна. Ее не вырвут из плоти дракона. Невозможно было сказать, где начиналась ее плоть и где появлялась плоть других несчастных. Он поднял истекающий кровью Терминус, вызвав у девушки жалкое рыдание. Меч опустился. Он убил бы ее, просто попытавшись вырезать из плоти. Воин Хаоса оглядел зал, бессильный что-либо предпринять. Отнять жизнь было просто. Спасти одного — того, кого уже забрали Темные Боги для своих развлечений и пира душ — совершенно невозможно. Архаон подумал об отце Дагоберте, который спасал его больше раз, чем он мог вспомнить. Отец Дагоберт, которого Архаон был бессилен спасти. Архаон задрожал от разочарования. От ярости. Потом до него дошло. Имя.