Роб Сандерс - Архаон Вечноизбранный [СИ]

Звук уродливой смерти — влажный и пронзительный — прорезал напыщенность звериного сборища. Рискнув выглянуть из-за стоячего камня, Кастнер увидел шамана, раскинувшего руки, держащего свой посох и истекающее кровью сердце в своих отвратительных когтях. Он что-то блеял звездам, а вокруг его грязного одеяния роилось потревоженное облако мух. Шаман ткнул посохом в сторону клеток, призывая еще одну жертву к своему темному алтарю.

Повернув шлем, Кастнер выглянул из-за другой стороны своего камня. Из-за раздутого ствола больного дуба показался неуклюжий зверочеловек, стена мускулов и жестких черных волос. На его шарообразных, лохматых плечах помещался крупный рогатый череп. Могучие рога быка доминировали над чудовищной головой, в то время как его длинная морда несла проклятие существа, порожденного демоном на скоте. Из его ноздрей повалил пар, когда он разогнал рев и звериное веселье. Несколько пьяных в стельку зверолюдей не смогли убраться достаточно быстро, чем вызвали из груди чудовища раскат грома. Сокрушающий череп кулак обрушился на голову первого козла, и зверочеловек рухнул в грязь. Второй был схвачен за мохнатые плечи и отправлен в бессознательность воловоголовым зверем. Все это также произошло под рёв и праздничное блеяние стада. Твари расступились перед зверочеловеком, оставив на его пути только боевых псов. Бык яростным пинком переломил копыто одной из охотничьих собак. Туша взмыла в воздух, прежде чем ее обрушило обратно на землю на цепочке, прибитой кольями. Через несколько мгновений скрежещущие дворняги распластались на лесной подстилке, скуля от покорности.

Кастнер наблюдал, как бык слушает наставления скверны от своего блеющего шамана. Ворвавшись в висячие клетки и заставив их скрипеть и раскачиваться, монстр вызвал рыдания и полные обреченности вопли заключенных внутри. Люди были сломлены. Они наблюдали, как их число сокращалось, один за другим забивались они на алтаре и раздирались на кости для пиршества отвратительного стада. Только одна из них, казалось, сохранила в себе остатки борьбы. Судя по ее виду, это была всего лишь девушка. Кастнер наблюдал, как ее ноги метнулись к чудовищу из висячей клетки. Девушка подавилась смехом.

— Отойди от меня! От тебя воняет, — крикнула девушка. Бык потянулся к ней, но она уперлась ногами в клетку. — Неужели ты так же глух, как и безмозгл, мерзость ты этакая? Иди и найди себе вертел.

Кастнер был поражен духом девушки, которая была на вид не старше Эмиля. Она была одета в лохмотья, которые когда-то могли быть одеждой, сделанной из материала, который когда-то был белым. У этой девушки была безрассудная самоуверенность и злой язык юности. Глаза у нее были темные и дерзкие, а волосы по-мальчишески коротко подстрижены и выглядели на голове как горшок. Кастнер и раньше видел такие стрижки — у сестер-послушниц и весталок религиозных орденов. Стоя на виселице, она прижимала к животу сверток: стопку томов, перевязанных бечевкой.

Когда зверочеловек схватился за деревянные прутья клетки, девушка пнула их своими сандалиями.

— Отвали, вонючий урод.

Девушка определенно не походила на сестру. Ярость капала из дымящейся морды быка. В ушах у него звенело от блеяния шамана и наглости девушки. Легким движением мускулистых рук и плеч чудовище разорвало клетку на части, заставив сестру-послушницу упасть в собачье логово внизу. Клыкастая гончая подняла голову, чтобы огрызнуться на девушку. Размахивая книгами на длинной бечевке, девочка шлепнула её по морде. Огромное копыто опустилось рядом с ней, с хрустом вдавливая собаку в землю за ее дерзость. Девушка закричала, когда бык схватил ее за ноги и потащил через болото к алтарю. Цепляясь за грязную землю, девушка обнаружила, что потеряла свою стопку книг. Она потянулась за бечевкой, но чудовищный шаг быка быстро унес ее за пределы досягаемости. Когда зверочеловек зашагал прочь, псы войны поднялись из своего раболепия и сомкнулись вокруг свёртка с книгами, словно рычащие ворота.

Кастнер снова обошел стоячий камень, Терминус, казалось, горел в его руках. Бык положил свои огромные окровавленные руки на девушку, издав еще один вопль удивления, но чудовище просто схватило ее, как мешок с зерном, и швырнуло на алтарь. Лежа в разрубленных останках предыдущего жертвоприношения, послушница-сестра била ногами и маленькими кулачками, выбивая головки поганок и осевшие грибки из плоти шамана. Бык сердито смотрел на жертву, его зловоние было невыносимым, а горячее дыхание клубилось вокруг них. Шамана с козлиной головой, казалось, забавляло сопротивление девушки, его желтые зубы были оскалены, а зловонное тело сотрясалось от болезненного смеха.

— Я слышу, как твой пастух зовет тебя, бледнолицый, — сказала девушка, ударив старика. Она была проста и груба на язык, но ее дух был неукротим. Шаман протянул к ней покрытые плесенью руки. — Не прикасайся ко мне, — сказала она, плюнув в зверя. Девушка попыталась выбраться из запекшейся крови, но посох шамана внезапно опустился ей на горло. Он одновременно прижимал ее к алтарю и мешал дышать. Она вцепилась в него когтями, но темная энергия текла сквозь чудовище, и оно было неподвижно, как дерево. Козлиная усмешка исчезла с мохнатых губ старика. Он двинулся вперед с когтем, все еще мокрым от крови. Девушка попыталась прикрыться, пока его рука исследовала ее изодранные одежды, вытаскивая из них маленький серебряный молоток на цепочке. До шамана, как и до Кастнера, дошло, что эта девушка была кем-то вроде послушницы или сестры религиозного ордена.

С последним вздохом и посохом поперек горла девушка прошипела:

— Мой… Бог-Король… поразит… тебя…

Шаман разразился блеющим смехом. Это было заразительно. Твари боевого пастуха присоединились к празднику в диком веселье. Как наложница вражеского бога, жертва девушки принесет много благословений от их темных покровителей. Взяв с алтаря кремневый нож с острым лезвием, окрашенным в красный цвет многими жизнями, которые он забрал, шаман поднял его над туловищем бьющейся девушки. Глаза шамана закрылись, и его губы опустились до блеяния и заклинаний, чествующих демона.

Кастнер встал, гладкий металл его лат скользнул вверх по покрытому мхом камню. Храмовник был напряжен. Его разум и тело были готовы к предстоящей бойне. Он все это время наблюдал и ждал. Враги были подсчитаны. Каждому грубому силуэту было позволено показать себя, меру своей досягаемости и вероятное намерение. Рыцарь знал по рогам и стойкам, какие звери будут сражаться, а какие разбегутся. Он знал, какие существа были далеки от своего грубого оружия, а какие сошли с ума от эля. Он знал то, что должно было умереть первым. Те, что будут испытывать его своим даром и жестокостью. Бык. Сморщенный шаман. Он посмотрел на Эмиля. Арбалет оруженосца был уже поднят и лежал на противоположном камне.