Роб Сандерс - Архаон Вечноизбранный [СИ]

Когда Кастнер отрезал зверочеловеку кусок своим огромным мечом, тварь в ответ резанула его своим тагомайзером, Эмилю стало трудно стрелять. Он уже некоторое время держал арбалет у глаза. Каждый раз, когда он готовился выстрелить, бронированная фигура Кастнера или бьющееся тело одной из его грубых жертв двигались перед мишенью. Когда Эмиль двинулся вперед, чтобы лучше стрелять, зверолюди присоединились к драке — некоторые направились к оруженосцу и были перехвачены Кастнером.

Шаман с закрытыми глазами произносил ритуальные заклинания на каком-то темном языке, держа свой кремневый клинок над грудью девушки. Грудь послушницы быстро вздымалась и опускалась в тревоге, посох существа удерживал ее на алтаре. Она оттолкнулась от посоха, но тот не сдвинулся с места. Бормотание прекратилось. Нож поднялся вверх. Цель Эмиля не заставила себя ждать. Оруженосец послал вперёд болт. Он просвистел между Дидериком Кастнером и четверорогим Зверем, с которым он обменивался ударами.

Шаман действительно заметил это. Стрела — которая была прямой как правда — нашла свой путь между тревожными глазами существа. Он ударился о могучий стадный камень за своей спиной, кремневый нож со стуком упал на алтарь. Жуткий посох последовал за ним. Соскользнув вниз по стадному камню, шаман был мертв к тому времени, когда он достиг покрытой язвами земли. Сестра-послушница выпрямилась, схватившись за горло. Она кашляла, ругалась и пыталась отдышаться.

Послышалось рычание. Послышался лай. И он становился все ближе. Эмиль обернулся и увидел, что громадный бык протопал сквозь лишенных плоти пленников и выпустил боевых псов. Зверь возвышался над скованными цепями созданиями, фыркая своей ненавистью на оруженосца, прежде чем с грохотом двинуться обратно к рыцарю-зигмариту и орде звериных сородичей, которых он выпустил на него. Эмиль закрепил стремя на сапоге и лихорадочно перезарядил арбалет.

— Милорд, — сказал он, и эти слова слетели с его губ, как последнее сожаление. Подняв арбалет, он вонзил болт в существо-лидера, пригвоздив его к земле. Он перезарядился. Стая неслась дальше.

Кастнер посмотрел на сквайра, а затем снова на четырехрогого зверя, стоявшего перед ним и отказывавшегося умирать. Позади чудовища стояла орда перепуганных быков-зверолюдей, несущихся с копьями и кривыми дубинками. Еще одна гончая упала.

— Хозяин! — позвал Эмиль, вбивая в ствол дерева третью дворняжку.

Кастнер швырнул Терминус на землю, лезвие дрогнуло в мягкой земле, и позволил клыкастой булаве зверочеловека погрузиться в его щит. Отбросив оружие в сторону и освободив свои перчатки, рыцарь схватил существо за рога и боднул его в морду своим крестоносным шлемом. И еще раз. И еще раз. Когда изуродованное лицо зверочеловека расплескалось по шлему, Кастнер отпустил его, позволив твари упасть навзничь.

— Доставай свой клинок! — прорычал Кастнер через каменный круг, поднимая свое собственное оружие.

Стая уже почти настигла сквайра. Эмиль приготовился к следующему выстрелу, но понял всю тщетность этого действия. Позволив арбалету упасть, он вырвал свой короткий клинок из ножен и отбросил в сторону первую из собак. Другой пёс бросился на него и получил такое же обращение. Каким-то образом в разворачивающемся хаосе Эмиль вспомнил полученные на тренировках навыки. Дисциплинированные удары и порезы, которым научил его Кастнер. Движения, которые подходят короткому клинку и неопытному фехтовальщику.

Но их было слишком много. Слишком много пар челюстей. Слишком много обезумевших от крови гончих терзали его ноги, цеплялись за руки, прыгали на оруженосца и тащили его вниз. Эмиль скрылся под грудой изможденных тел, хлестких хвостов и жутких пастей, тянувших его тело в разных направлениях.

Кастнер видел, как время от времени мелькало лезвие и раздавались отдельные визги животных, которым не повезло оказаться пронзенными им. Однако сквайр был ранен и нуждался в помощи. Храмовник сделал несколько решительных шагов в сторону кричащего оруженосца, но собаки уже тащили его изрезанное клыками тело к деревьям. Шаги Дидерика превратились в неуклюжий бег, усталость и тяжесть лат тянули его вниз. Он почувствовал, как один из монстров врезался в его щит, словно упряжка атакующих жеребцов во главе бегущей кареты. Кастнер завалился на бок, едва не споткнувшись о собственные бронированные ботинки. Он чуть не упал, и Кастнер знал, что это был бы конец его жизни. Лежа на земле в полной пластинчатой броне, он был бы легкой мишенью для кривых копий.

Самобичевание шипело в его груди. Он не мог спасти сквайра, не спасая самого себя. Он был бесполезен для мертвого Бога-Короля. Кастнер зарылся ботинками в грязную землю. Орда рванулась вперед. Рыцарь с ревом отшатнулся назад.

— Зигмар, — прошипел он в своем крестоносном шлеме. — Мой Бог… мой король…

Кастнер тяжело вздохнул. Удары посыпались на его доспехи с боков дождем. Он задохнулся, когда копье проскользнуло между пластинами лат и вонзилось, горячее и злое, ему в бок. Прорезав проход Терминусом, он протиснулся в центр толпы. Каждая дворняжка и полукровка хотела умереть. Желтизна их сердец исчезла. Их обнаженные груди колотились от уверенности в своем количестве, от успеха их жестоких ударов и от надвигающейся смерти рыцаря. У Дидерика Кастнера не было ни малейшего желания оправдывать подобные ожидания.

— Зигмар, дай мне силы очистить эту землю от твоих врагов… — прорычал рыцарь с усилием. Он набросился на толпу перед собой. Его зубы заскрипели под шлемом, а сапоги затопали по земле. Он бросился на щит, а щит — на боевое стадо, будто свет, разгоняющий тьму.

Последний гигантский толчок заставил чудовищ перед ним броситься в объятия собственного огня. Кастнер зажмурился от яркого света, залившего его шлем. Он почувствовал, как по металлу его лат быстро пробежал жар. Разгоняя толпу перед собой, храмовник сам наполовину шагнул в огонь. Силуэты его врагов, которые несколько мгновений назад били рыцаря своим оружием, теперь били сами себя — блея и визжа — так зверолюди пытались погасить пламя, лизавшее их лохматый мех.

Кастнер повернулся, и жар, пробравшийся сквозь его доспех, обжег кожу. Когда часть орды была охвачена пламенем, а остальные не желали следовать за ними, рыцарь остался один. Молот ударов, сыпавшийся на его выпуклую пластину, прекратился. Копья не смогли пронзить его плоть. Мускулистые тела больше не сталкивались с его собственным. Зверолюди сбились в кучу. Они представляли собой стену из острых наконечников копий и грубого оружия. Кастнер напомнил им, почему они должны его бояться.

Дымящиеся латы храмовника заскрежетали, когда он встряхнулся, возвращая себе самообладание. Он вытянул из стороны в сторону свою узловатую от напряжения шею. Терминус в его перчатке жаждал крови, и он трижды ударил им по искореженному щиту.