Роб Сандерс - Архаон Вечноизбранный [СИ]

— Чушь, — сказал Кастнер.

— Согласен, — сказал Дагоберт, — бред сумасшедших, едва ли достойный внимания, едва ли достойный каталогизации и закрепления. Этим писаниям почти тысяча лет, и они принадлежат известному тилейскому провидцу по имени Баттиста Гаспар Некродомо. Он был астромантом, который предсказал то, что он называл Концом Времен — Конец Света, мой друг.

— Но это не значит, что это не бред.

— Жрецы Ремана и инквизиторы Закона и Света, похоже, так не думали, — сказал Дагоберт, — как и набожные слуги Зигмара. Когда он нашел дорогу в Империю, его похоронили в Хаммерфолле.

— Даже ученые люди могут ошибаться, — заверил его Кастнер.

— Некродомо говорит, что Конец Времен будет ознаменован приходом великого воина с севера — человека, который будет благословлён на свои дела всеми Разрушительными Силами в унисон. Человек, который станет их избранником — их Всеизбранным, как это называют тилеанцы.

— И как один человек может привести мир к Концу Света? — мрачно спросил Кастнер.

— Один — нет, — ответил Дагоберт. — Воины стекаются, чтобы встать рядом с великими людьми, обещающими битву, славу и победу, используя их силу. Некродомо утверждает, что Он преодолеет испытания, установленные для него Темными Богами, и заслужит их покровительство. С их армиями — их объединенной мощью — его наступление будет непреодолимым. Он уничтожит Империю — нет, весь мир. Без людей, молящихся им, боги, подобные нашим, были бы потеряны для истории, и существование человека, как и всех других рас, погрузилось бы в вечную тьму.

— У этого избранника судьбы есть имя?

— Его зовут Архаон.

— Тогда, возможно, этот Архаон ведет мародеров, которых мы видели вчера, — сказал Кастнер.

— Возможно…

— Поистине ужасная сказочка.

— Это не сказка, Дидерик, — сказал Дагоберт. — Сказки не сбываются, когда их рассказывают.

Кастнер покачал головой.

— Это всё правда?

— Это уже произошло, мой мальчик. Как сам том оказался в нашем распоряжении. Смерть и разрушение на его пути. Судьба, которая следует за ним. Интерпретации, правда — как и в случае с переводом любого древнего текста. Даже учитывая это, точность предсказания просто поразительна.

Кастнер прожег Дагоберта взглядом.

— Ты думаешь, я и есть этот Архаон?

— С моей точки зрения, это вполне возможно, — медленно проговорил Дагоберт.

Кастнер взревел, хватая лопату. Размахнувшись ей вокруг себя, он позволил инструменту улететь в кроны окружающих деревьев.

— Нет! — рявкнул Кастнер на священника, когда лопата с лязгом прорвалась сквозь ветви и упала на землю. Он ткнул пальцем в Дагоберта. — Этого не может быть.

— Ты отмечен, добрый рыцарь, — сказала Жизель.

— Я бы прикончил вас обоих за такое предположение, — кипятился Кастнер. — И сожгите этот том за ложь, которую он рассказывает.

— Сожжение книги не помешает пророчествам сбыться, — сказал Дагоберт. — Мы просто будем слепы к ним.

— Как ты можешь знать? — Сказал Кастнер, его грудь поднималась и опускалась, лицо исказилось, глаза наполнились слезами. — Как вы можешь знать?

— Не знаю, — признался Дагоберт, пристыженный болезненной реакцией Кастнера.

— А какие у вас доказательства?

— Север и юг встречаются в крови Архаона.

— И что это значит?! — заорал Кастнер.

— Ты, несомненно, родился здесь, — сказал Дагоберт. — Тебя привезли ко мне новорожденным. Но посмотри на свою кожу, на свои волосы. Ты северянин с головы до ног.

— Это доказательство ничего не значит…

— Прежде, чем послужить Губительным Силам, Архаон нёс службу во имя Зигмара.

— Как и многие другие, — сказал Кастнер. — Темные Боги наслаждаются разложением добродетели. Некоторые из самых смелых и лучших людей Бога-Короля пали на этот путь.

— Надеюсь, падших храмовников не так уж много, сын мой, — сказал Дагоберт. — Рыцари всерьез поклялись служить его делу. Люди, которые уже были избраны для нашей защиты от такой тьмы.

— Храмовники?

— Совпадение событий и людей, лежащих в их основе, убедительно, — сказал Дагоберт. — Книга рассказывает обо всем этом, о разворачивающейся трагедии наших дней.

— Нет, — выплюнул Кастнер. — Это неправда. Ты ошибаешься. Ты обманываешься.

— Иногда мы сами себя обманываем, — предупредил Дагоберт.

— Я изменился, — с горечью признался Кастнер. — И события, похоже, сговорились против меня, особенно с тех пор, как эта девушка принесла в нашу жизнь несчастье. Откуда нам знать, что она сама не темная служанка?

Жизель сделала несколько шагов назад.

— Ты уже проклял нас всех своей плохой компанией, — выплюнула Жизель. — Я не могу вернуться в Хаммерфолл. Этот добрый отец никогда не увидит храма, где он был священником. Ты барахтаешься, как свинья, в своей печали, но не видишь, какую гибель навлекаешь на других.

Жизель рванулась вперед с протянутой рукой, чтобы ударить его, но рука храмовника поднялась и сомкнулась вокруг ее запястья. Он с рычанием оттолкнул ее, заставив послушницу упасть на свежую могилу Труди.

Дагоберт помог ей подняться, а Кастнер сердито посмотрел на них обоих.

— Дитя мое, даже если Архаон предстанет перед нами, — сказал жрец Жизели, — насколько я могу судить по первым разделам книги, Темные Боги ополчатся против него. Он виноват не больше, чем животное в ловушке охотника. Он не выбирал, но был выбран. Вот почему я стою рядом с ним — почему мы должны стоять рядом с ним — в надежде, что он сможет выбраться из ловушки, в которую попал.

— Неужели нет никакой надежды? — сказал Кастнер, медленно опускаясь на колени.

— Она есть всегда, дитя мое.

— Разве я не должен просто выбрать петлю из многих, что висят на этих деревьях?

— Сомневаюсь, что судьба допустит такой конец, — задумчиво произнес Дагобер.

— И что это вообще значит?

— Я когда-то знал одного молодого человека, — сказал Дагобер. — Человек, которого чума оставила без жены и ребенка. Он пытался проследовать за ними через веревочную петлю… — Дагоберт, казалось, замолк — история была трудной для рассказа. Жизель и Кастнер смотрели, как борется с собой священник. — Однако бревна его коттеджа были такими же гнилыми, как и его состояние, и сломались под тяжестью этой попытки.

— А что с ним случилось? — спросила Жизель.

— Он поклялся жизнью, которая была дарована ему, помогать другим в их трудностях, а не погружаться в свои собственные.

Девушка кивнула, все еще не совсем понимая, и попыталась слабо улыбнуться.

— Я не знал о таком, — сказал Кастнер, все еще стоя на коленях.

— Вот что тебе следует знать, — сказал Дагоберт. — Есть страница, которая отсутствует в Либер Каэлестиор. И это очень важно. Вырвана прямо из самого тома. Страница, казалось, собиралась раскрыть личность воина, который должен был стать этим Архаоном. Без него мы ни в чем не можем быть уверены. Нам нужна эта страница.