Роб Сандерс - Архаон Вечноизбранный [СИ]

Сточные трубы

Альтдорф

День пустого трона, имперский год 2420

Кастнер спрятался на речном судне под названием «Молоко матери» в Аленхофе. Узкие баржи были обычным зрелищем на могучем Талабеке. Вода там была медленной, но мощной и сильно нагруженной черной землей гор вверх по реке. Тем не менее, путешествие было быстрее, чем назад вверх по течению до Талабхейма, где требовалось использование лошадей и хорошо изношенных буксирных путей. Из того, что Кастнер мог сказать из трюма, в котором он прятался и подслушивал разговоры сверху, «Молоко матери» перевозило зерно в Мариенбург, не имея ни малейшего намерения останавливаться в Альтдорфе. Капитан был способным, а небольшая команда занятой, что позволяло храмовнику легко скрываться среди груза. Это также дало ему время подумать. Чувствовать. Решать.

Дидерик Кастнер не станет марионеткой судьбы. На него не будут охотиться из-за того, кем он не является. Защитники Темных Богов ошибались, а слуги Бога-Короля были глупцами. Этому безумию придет конец. Дидерик Кастнер положит этому конец.

Большую часть пути вниз по реке Кастнер дремал среди мешков с зерном. Он покинул поместье Кастнеров еще до рассвета, почти не наслаждаясь сном, и пошел назад лесными тропами через болота к Аленхофу. Он не разбудил Жизель и Дагобера, оставив их наслаждаться одинокой роскошью поместья, его многочисленными комнатами и мягкими простынями. Он представил себе, как они вздохнут с облегчением, обнаружив, что он ушел. Без него они были в большей безопасности. Кастнер был уверен, что священник знает, почему он оставил их и куда направляется. На соседнем столике Кастнер увидел «Liber Caelestior» и словарь, который Дагоберт использовал для перевода. Рыцарь сердито посмотрел на страницы с их бессмысленными словами и символами. Том был открыт в самом начале, где — Кастнер видел — была вырвана страница. Он внимательно изучил изодранный край пергамента и рисунок разрыва, надеясь снова узнать его. Стоя там, он представлял себе свою жизнь, изложенную в этом жутком томе, и представлял, как вырывает все страницы из его гнусного корешка и бросает их в огонь. Его рука на мгновение замерла над фолиантом, прежде чем он отдернул кулак.

Внизу, в большом зале, Дидерик нашел коллекцию брони Сьера Кастнера. Доспехи, принадлежащие рыцарю в молодости. Латы носили его отец, дед и прадеды. Благородная семья, которой никогда не было у Дидерика Кастнера. Поскольку его собственная броня была испорчена и потеряна, храмовник выбрал доспех, принадлежавший прапрадеду Сьера Кастнера. Сьеру Адальбрехту Кастнер — из Груберсвальдских Кастнеров, сражавшихся в Великой Войне против Хаоса рядом с Магнусом Благочестивым. Ирония судьбы не ускользнула от рыцаря. Это был не слишком привлекательный доспех — он подвергся основательному ремонту по возвращении со службы в Кислеве. Однако работа была выполнена с большим мастерством. Это была функциональная часть кольчуги и лат, лишенная модных украшений других, которые были скорее демонстрацией статуса и призвания. Квадратный шлем крестоносца с торчащим головным шипом довершал доспехи, и Кастнер выбрал комбинацию боевого молота и круглого щита из выставленного в зале стенда, которая, казалось, соответствовала доспеху по стилю и грубой функции.

В конюшне Кастнер накормил Оберона. Намереваясь держаться подальше от дорог и спуститься по реке вниз по течению, рыцарь решил позволить Оберону переждать неизбежную бойню. Погладив жеребца, он подошел к воротам, где лежало седло, и отстегнул седельные ножны, в которых находился конец большого меча. Пристегнув ножны к своей броне, Кастнер положил оружие за спину. Терминус был заработан на стороне Магнуса Благочестивого и хорошо дополнял стиль доспехов. С этими словами Кастнер вышел из поместья, и утро уже пробивалось над верхушками окружающих деревьев.

Кастнер учуял запах Альтдорфа еще до того, как крики на палубе сообщили ему о приближении лодки. Его не зря называли Великой Вонью. У Сьера Кастнера был неухоженный особняк в районе Оберхаузена, и Дидерик неоднократно посещал столицу в рамках своих обязанностей, капитул его ордена и Собор Зигмара — оба находились на Домплац, к югу от реки. Альтдорф был мерзостью. Раковая опухоль на шкуре империи. Город тянулся своими трущобами к Великому Лесу и Рейквальду, его пограничные стены регулярно расширялись и перестраивались вокруг более постоянных застроек. Возвышаясь над окружающими верхушками деревьев, Альтдорф обладал способностью перехватывать дыхание — что, учитывая зловоние, исходящее от реки и поднимающееся с узких улочек, было приятным последствием. Его ветхие здания походили на детские игрушки, ненадежно выстроенные вокруг и друг на друге. Башни дрожали, а шпили склонялись над постройками более тонкой работы — дворцами, колледжами и храмами, а собор Зигмара пристыдил их всех.

Он был прекрасен. Изысканная кирпичная кладка. Башни со шпилями. Великолепные окна из цветного стекла и свинца. Колоссальный купол храма отмечал место, где Зигмар был коронован первым императором. Посещение собора — по делам культа или личное размышление у боковых алтарей — было единственным, что доставляло Кастнеру хоть какое-то удовольствие. Храмовник подозревал, что его нынешний визит будет менее приятным. Его путь к собору тоже будет совсем другим. Никакого стука подков по булыжнику. Ни один горожанин не выказывал почтения рыцарю-зигмариту из Двухвостого Светила.

Кастнер почувствовал разницу, когда судно пересекло слияние Талабека и реки Рейк. Узкая лодка раскачивалась так, как не раскачивалась никогда прежде, вызывая сердитые крики капитана и оживление его маленькой команды. Он слышал шумную работу близлежащих доков, где разгружались или грузились лодки, направлявшиеся в Мариенбург, и значительно более медленные переходы вверх по реке в Талабхейм и Нульн.