Роб Сандерс - Архаон Вечноизбранный [СИ]

Бронированная фигура Кастнера погрузилась в болото, которое просачивалось в проход. Вонь была ужасной. Коллективные фекалии района Домплац собирались, гнили и медленно сползали вниз по склону к реке. Каждый шаг был гниющей борьбой. Каждый вдох был удушающим испытанием.

Отходы пропитали его кольчугу и испачкали доспех. С губами, сжатыми в вечном оскале решимости, Дидерик Кастнер продвигался вперед по бесконечной длине туннеля.

Он натыкался на боковые проходы и повороты, лестницы, люки и клеточные проходы, но не отступал от своей цели. Кастнер подумал о сладком городском воздухе — высоко наверху, сквозь осыпающийся камень и новые имперские канализационные сети, сквозь решетки и крышки люков. Аромат благородной женщины по сравнению с той гадостью, которой он дышал в туннеле.

Кроме того, у Кастнера была очень веская причина избрать этот мучительный путь. Если Великий Теогонист послал двадцать своих лучших тамплиеров в провинции, чтобы уничтожить человека, которого Некродомо назвал Архаоном, вестником Конца Времен, то Кастнер мог ожидать усиленной охраны города. Кастнер попытался представить себе, какое испытание его ждет. Могучие ворота Альтдорфа были укреплены дополнительными часовыми и солдатами. Часы удвоились. Рейкландцы, вооруженные копьями и щитами, толпились на Темплплац около дворца принца, образуя с инженерами и их пушками настоящий строй вдоль Темплштрассе. Тамплиеры — возможно, даже из собственного ордена Кастнера — рыцари Огненного Сердца и воины храма, все они приведены в состояние повышенной готовности и готовы ответить, если возникнет угроза. Если чемпион хаоса по имени Архаон и его губительные союзники попытаются прорваться в город. Это создавало ощущение безнадежной тщетности. Видение, которое заставило тамплиера найти другой путь в собор.

Перед лицом любой такой угрозы было немыслимо, чтобы Великий Теогонист находился в реальной опасности. Что городские стены могут быть проломлены одним человеком и таким маленьким отрядом. Что имперская армия не сможет противостоять ни одной угрозе. Эти люди могли позволить себе быть уверенными в себе. Никто из этих людей не читал «Liber Caelestior». Никто, кроме Самого Великого Теогониста, не сомневался, что именно по беспрекословному приказу Гедриха Лютценшлагера город будет возведен в такое состояние бдительности и безопасности.

По мере того как каждый его обреченный шаг приближал Кастнера к собору, пустыня становилась все глубже, крысы и трупы всплывали в ней все чаще. Время от времени что-то гниющее в грязи стонало и тянулось к нему, побуждая Кастнера размозжить ему череп милосердным взмахом молота. Как только он позволил себе поверить, что его путешествие через недра города почти закончилось, рыцарь столкнулся с препятствием. Колоссальный каменный шар, такой же высокий, широкий и круглый, как и сам туннель. Кастнер прислонился к неподвижному предмету и попытался отдышаться, но он не мог достаточно глубоко вдохнуть вонючий воздух канализации, чтобы его не вырвало. Густая река экскрементов медленно текла по боковому туннелю, но шар преграждал Кастнеру путь к собору. Это было одно из технологических чудес, встроенных гномами в систему. Такие колоссальные шары использовались для предотвращения засоров. Медленно и осторожно катясь вниз по склону, они толкали болото перед собой, выходили в реку в разное время и через разные промежутки времени вдоль береговой линии — прежде чем их поднимали обратно на крюках, вставленных в поверхность шара. Этот был зажат в разрушающихся измерениях туннеля.

Кастнер ударил по шару молотом, но время не оказало на него такого же воздействия, как на проход. Это был твердый, хотя и покрытый слизью, каменный шар. С таким же успехом храмовник мог бы колотить по валуну на склоне горы. Положив боевой молот рядом с собой, рыцарь попытался очистить голову от зловония канализации. Боковой туннель не привел его туда, куда ему нужно было идти. Выбираться из канализации посреди Темплштрассе было именно тем подозрительным занятием, которое навлекло бы на него роту лучших альтдорфцев. Он огляделся в прогорклой темноте. На шар и неровности кирпичной кладки в окружающей стене. Кастнер хмыкнул.

Обойдя мяч сбоку, он ударил по стене, где тот застрял. Кирпичи — даже сделанные гномами-разваливались под напором молота с гораздо большей простотой, чем шар. Это была тяжелая работа, но вскоре рыцарь опустошил стену туннеля вокруг огромного шара. Когда удары эхом отдавались вокруг него, вверх и вниз по коридору, до Кастнера дошло, что стук молота может привлечь нежелательное внимание. Молча держа молот, он прислушивался сквозь черноту и туман. Острые чувства храмовника не покинули его. Что-то зашаркало по грязи позади. Оно было сломлено и неуклюже; оно стонало от того, что чувствовало в темноте, но не могло видеть.

Кастнер позволил твари купаться в его темноте. В густом стоке канализации Темплар не почувствовал запаха, но заподозрил, что волочащийся был мертв. Из того, что он смог разобрать, половина головы существа отсутствовала. Он начал сомневаться, что это одно из тел, с которыми он уже сталкивался в канализационном болоте. Оно потянулось к нему. Отбросив труп к стене туннеля, Кастнер поднял свой щит и рассек его закругленным краем гнилую плоть на шее трупа. Срезав его голову о кирпич, Кастнер позволил твари умереть раз и навсегда. Тело упало и погрузилось в сточные воды.

Оживленный убийством, Кастнер скользнул своим телом по скользкой окружности шара. С его броневыми пластинами, цепляющимися за битый кирпич за его спиной, было трудно обойти объект. Последним рывком Кастнер проломил часть стены. Грязь, скопившаяся снаружи, просочилась наружу, закапала вокруг мяча и почти затопила рыцаря. И снова Кастнер оказался по шею в трясине. Рейк был похож на ванну из лепестков роз по сравнению с потоком фекалий за ее пределами, и храмовнику было трудно удержаться на ногах. Каждое скольжение, скольжение и шаг были мучительной агонией. В туннельном пространстве над чавканьем и гноем просто не хватало воздуха.

И тут он почувствовал это. Там, где его рука ожидала найти округлую стену туннеля, он обнаружил заполненный грязью альков. Войдя в него, Кастнер смог различить едва заметные следы перекладин на ржавой лестнице. Выбравшись из засасывающей жижи, Кастнер преодолел небольшое расстояние до металлического люка. Ощупав его края, он обнаружил, что он безошибочно восьмиуголен. Это была форма Великого Святилища собора и форма гномьих кирпичей, используемых для его строительства. Кастнер прислонил шлем крестоносца к люку и рискнул улыбнуться. Подняв щит и упершись в него плечом, храмовник бил по металлу до тех пор, пока давно проржавевшие замки с другой стороны не поддались и люк не задергался. Ухватившись кончиками пальцев за люк, он сдвинул его вес в сторону и выбрался из канализации.