Роб Сандерс - Архаон Вечноизбранный [СИ]

— А где она находится? — спросила Жизель.

— Она находиться — для безопасности — у единственного человека, обладающего властью в стране, чтобы твоя матрона предоставила ему доступ к тому в первую очередь.

— Великий Теогонист?

— Ну вот и все, — сказал Кастнер после паузы. — Лютценшлагер послал рыцарей. Страница сказала ему кого искать.

— Даже ученые люди могут ошибаться, — сказал Дагоберт, пытаясь улыбнуться в ответ. — Дидерик, я могу продолжать свои переводы, но ты не будешь знать покоя, пока не узнаешь наверняка. Нам нужна эта страница. Пора начинать молиться о чуде.

Кастнер посмотрел на свежевырытую могилу. Он не думал, что способен на такие молитвы. Во всяком случае, не для Бога-Короля. От этих молитв у него перехватывало горло. Он поднялся на ноги, медленно кивнув в знак согласия. Он узнает, какое дело у судьбы к нему. Кроме того, в мире были чудеса и чудеса, за которые Бог-Король не отвечал. Чудеса, которые не требовали ни молитвы, ни поклонения.

Подняв свой камзол, лежавший поперек живой изгороди, и отвлекая Горста от его тихого бормотания, Кастнер скользнул в окровавленную одежду и направился к особняку. Новая чувствительность его слуха — одна из многих перемен в том, как храмовник начал воспринимать свой обреченный мир — уловила вздохи облегчения, вырвавшиеся у Дагоберта и девушки. На расстоянии, которое должно было быть далеко за пределами слышимости, он услышал, как они обменялись словами.

— Тот самый собор Зигмара? — спросила Жизель.

— В логово льва, дитя мое.

— А он вернется?

— Нет, — ответил Дагоберт. — Я очень в этом сомневаюсь.

— Тогда зачем посылать своего друга на верную смерть? — спросила Жизель.

— Я послал его, потому что он мой друг, — сказал Дагоберт. — Я надеюсь, что ради него — и ради нас самих он не вернется. Что он найдёт покой в святом храме Бога-Короля. Рыцарь он Зигмара или нет, но Дидерик осквернен. Страшные силы извратили его душу точно так же, как они извратили плоть бедного Эмиля Экхарда. — тон Дагоберта стал мрачным и задумчивым. — Если он действительно вернется с мрачными ответами на мрачные вопросы.… ну что ж, тогда мы все обречены.

Кастнер пересек черную как смоль лужайку, направляясь к дому своих предков. Он медленно кивнул сам себе, его голова горела от неразрешимых вопросов. Его прошлое было ложью. И он это знал. Но будет ли его будущее таким же фальшивым?

— Кастнер, — позвала Жизель.

Ее голос эхом разнесся по пустым садам поместья. Было утро, и даже птицы, казалось, отдавали дань уважения мертвым. В воздухе пахло свежевскопанной землей. — Сьер Кастнер! — крикнула Жизель через могилы.

— Его нет в доме? — Крикнул в ответ отец Дагоберт. Он только что закончил свои причитания по умершим. Учитывая количество похороненных тел, это заняло некоторое время.

— Нет, отец. Последний раз, когда я его видела, — сказала Жизель, — он осматривал костюмы в холле.

— Родовые доспехи Сьера Кастнера, — сказал Дагоберт. Жизель нахмурилась, когда он подошел к ней. — Бывшего Сьера Кастнера, — пояснил священник. — Его прапрадедушка сражался бок о бок с Магнусом Благочестивым во время Великой Войны с Хаосом.

— Возможно, он просто уехал в город сегодня рано утром, — предположила Жизель.

— Не поговорив сначала со мной? Нет, я так не думаю.

— Возможно, он просто хотел побыть один.

— Вполне понятно, — сказал Дагоберт. — Не каждый день узнаешь, что можешь оказаться вестником апокалипсиса.

— Он вернется, когда будет готов, да?

— Да, — задумчиво произнес Дагоберт. Если священник был прав насчет Селестинской Книги Прорицаний, то вся жизнь Кастнера была там. Он собирался вернуться за ней. Дагоберт кивнул, его подбородок задрожал. — Том, Да, действительно. Если мы хотим знать, где он, я должен вернуться к своим переводам.

— Я приготовлю нам завтрак, — сказала Жизель.

— Да, дитя мое. Приготовь.

Когда Жизель подошла к колодцу за свежей водой, она обнаружила, что ведро уже опущено. Потянув за ручку, она обнаружила, что та не поддается.

— Ведро застряло, — крикнула Жизель. Пока она изо всех сил пыталась повернуть ручку своей хрупкой фигуркой, Дагоберт вернулся, чтобы помочь ей.

— Это, наверное, из-за лебёдки, — сказал ей священник. Пока они вдвоем поднимались, веревка медленно обвилась вокруг веретена. — Что это, клянусь богами? — спросил Дагоберт.

Тяжесть веревки была невероятной.

— Может быть, она зацепилась за что-то, — когда Жизель наклонилась, чтобы посмотреть, как ведро поднимается из темноты, оставляя Дагобера на рукоятке, веревка почти натянулась. Шум привлек внимание Горста, который принюхивался к колодцу, как любопытная гончая.

— Вернись к ручке, дитя, или все наши усилия будут напрасны, — сказал священник, и на его лбу выступили крупные капли пота. — Он зацепился за корень или что-то такое, что пробило стену шахты. Мы тут, наверное, полдерева тащим.

Когда ведро поднялось над каменным краем колодца, Жизель и отец Дагобер увидели, что они не тащат корень дерева. Ведро висело рядом с телом, веревка которого была скручена в петлю. Дидерик Кастнер свисал с рукоятки колодца. Голова его неловко повисла в петле, словно шея была сломана долгим падением. Его руки и ноги беспомощно болтались, с ботинок капала вода, когда они погрузились в воду. Лицо храмовника было мертвенно-бледным, черные следы разложения отчетливо проступали сквозь его плоть, отходя от поврежденного глаза, как звезда.

— Кровь Зигмара… — сказал Дагобер. — Драгоценная кровь Зигмара.

— Что все это значит? — спросила Жизель, ее лицо все еще было потрясенным.

— Это значит, что я ошибся, — сказал Дагоберт. — Это значит, что судьбу нельзя сжать, как мертвый цветок между страницами толстого тома. Она живая. Она неукротима и постоянно меняется. Жизель увидела, как по округлой щеке священника покатились слезы. Это была слеза мрачного счастья, а не горя. — Это значит, — сказал наконец Дагоберт, — что судьба — это то, что ты о ней думаешь.

Но судьба — это не то, что в твоей власти, моя тень. Судьба неотвратима потому, что я так решил. Твоя судьба связана с моей, и я не позволю нам потерпеть неудачу. Ты не можешь отдать то, что тебе не принадлежит. Твоя душа может покинуть этот смертный сосуд только по моему приказу. Когда я буду готов принять помазанную плоть Вечного Избранника. Когда я снова буду готов править миром, готовым к гибели. Никакая петля труса не лишит меня вечности.

Ты думаешь, потребовалась несгибаемая воля, чтобы отвергнуть меня? Бежать от своей смертности и предать свою плоть тлению? Нет, моя тень. Нужна неукротимая воля, чтобы подчинить, нет, сломить сами законы существования. Нужна неукротимая воля, чтобы побороть вожжи ускользающей судьбы и ярмо судьбы — которое попирает даже богов — как зверь моего бремени. Нужна неукротимая воля, чтобы отправить тебя назад, исправить неудачи и начать все сначала. Жить в неведении и исполнять мои демонические приказы. МОЮ неукротимую волю.