Роб Сандерс - Архаон Вечноизбранный [СИ]

В то время как выродившиеся курганцы терзали Земли Теней, через которые прорубался отряд Архаона, темный храмовник искал достойного как на полюсе, так и на разрушенном побережье континента. Варги в роговых шлемах с Побережья Кракена, на норсийском севере, были запряжены в ярмо под жестоким предводительством короля Ингвара Опустошителя. Флот мародеров Опустошителя мчался по айсбергам разрушенного побережья, сжигая и уничтожая свой путь вглубь страны, как река лавы. Остановив вторжения, Король-Опустошитель лично возглавил вторжение на север, в Разрушительный мрак, с клятвопреступным Бальдргримом Кровавой Бородой и норсийскими гномами с Вершин Хель. У Ингвара было только одно намерение — покончить с таинственным воином Хаоса, известным как Архаон. Ингвар и его армия мародеров нашли темного тамплиера и его Мечи Хаоса между неприступными высотами перевала Вагасса. Там Архаон и его рыцари Хаоса удерживали их мечом, щитом и бронированными крыльями, убивая бородатых норсийцев, их союзников-гномов и их короля, владеющего боевым топором, в курганах их павших.

Тем временем племя грейлингов сочло нужным натравить Оборотней Фьиргарда на отряд Архаона. В течение нескольких недель ликантропы преследовали их, выслеживая запах Горста, в то время как флагеллант следовал за темным тамплиером и его отрядом туда и сюда через безумие Царства Теней.

В чахлых соснах увядающего леса за ними сквозь туман пришли Оборотни Фьиргарда, их вой зловещим эхом разносился по искаженному ландшафту за ними. Архаон и его Мечи сражались с их объединенной яростью среди опустошенных деревьев. Однако они бы пообедали мясом жреца, если бы Дагоберт не сорвал ржавую цепь шипастого цепа со скелетообразной руки давно умершего воина Хаоса и не отбросил стаю оборотней — почти так же, как он сделал с их сородичами-волками над младенческой формой Архаона много лет назад.

Еще дальше в глубь замерзшего континента отряд Архаона обнаружил уродливых тонг — выходцев с востока со сгорбленными спинами, острыми зубами и талантом к темным искусствам. Их чернокнижники были все в усах и с ненавистью щурились, выдерживая глубокий холод Пустошей в теплых пальто из мамонтовой шерсти, у них были зачарованные костры и неуклюжие курганские рабы — несчастные, похищенные из земель Токмара и Юсака и работающие до смерти. Когда Архаон порезал и проткнул достаточное количество их рабов, колдуны пришли к отряду с зачарованными зажигалками-урнами, которые выпустили огненные бури зеленого пламени. Пока Архаон убивал телохранителей Юсака, чьи тела были достаточно искалечены и изуродованы их рабовладельцами-тонгами, пробираясь к колдунам, храмовник с удивлением обнаружил, что с неба сыплются большие урны.

На покрытой инеем пустыне, где стояли камни непристойной формы, извергающие неестественный ад, Архаон понял, что его завели в ловушку. Колдуны метались в зеленом пламени, очевидно, принесенные в жертву своими собратьями-колдунами. Не имея выбора, Архаон продавливался через ледяную крошку на бегу. Его Мечи были прижаты к земле, и в любой момент фургон — с Жизелью и отцом Дагобером внутри — мог превратиться в пылающую зеленую развалину. Его тяжелые шаги несли его сквозь стремящиеся к небу цветы зеленого огня, когда большие урны упали и ударились о землю. Когда он увидел, как перед ним упали урны, тамплиер был вынужден скользить и карабкаться в противоположном направлении, чтобы избежать огненной смерти. Пробираясь сквозь угасающее пламя короткой упавшей урны, Архаон оказался перед парой ветхих баллист, управляемых и передвигаемых рабами Токмара. Чернокнижники Тонг наблюдали за траекторией и загрузкой оружия с телеги, которую тащили носороги с приготовленными урнами, защищая меховые палатки лагеря за ними. Архаон быстро расправился с озверевшими экипажами баллист и их злобными надзирателями-колдунами, пробираясь сквозь холод в лагерь. Прорубая себе путь через укрытия из шкур, темный тамплиер в одиночку устроил резню, прорубая себе путь через уединение каждой палатки по очереди и убивая без церемоний злых стариков, их ведьм и закованных в цепи рабов внутри.

Вернувшись к своему отряду, залитому кровью жителей востока, Архаон обнаружил, что одна из урн с снарядами тонг действительно была близка к тому, чтобы уничтожить повозку, подожгя лошадь, которая тащила ее в другую сторону. Приказав Виеру и Фюнфу вытащить двуглавого носорога из тележки с урнами и впрячь его в повозку, Архаон обошел вокруг и обнаружил Иеронимуса Дагоберта, прижимающего к груди Книгу Прорицаний, готового спасти том от огня.

Тем временем Жизель стоически и молча спряталась в самой повозке, бросив на Архаона враждебный взгляд, зная, что если бы заколдованный огненный шар попал в повозку, ей не удалось бы спастись. Архаон подумал о рабах-курганцах, которые напали на него в лагере, и о том, как он нашел их прикованными цепью к полу палатки. Подняв Терминус, лезвие зигмаритского оружия все еще горело призрачной мукой, темный храмовник разрубил ледяную цепь, освобождая девушку. Сестра Императорского Креста была потрясена — как и Дагоберт, — но оба ничего не сказали.

В ту ночь Архаон ожидал, что девушка Жизель уйдет, но на самом деле ей некуда было идти. Она находилась в сотнях, а возможно, и в тысячах миль от ближайшей цивилизованной страны, где сладкое мясо Сестры Императорского Креста не будет приготовлено и съедено в жертву темному богу. Даже если бы она смогла выбраться из Пустошей живой — что было немыслимо, — куда бы она могла пойти? Наггарот? Норска? Страна троллей? Темные Земли? Как она будет ориентироваться? Как она вообще могла туда попасть? Извращенность ситуации начала забавлять воина Хаоса, когда он вместе со Цваем и Драем прочесывал лагерь Тонг в поисках полезных припасов. Даже без цепей сестра все еще оставалась пленницей, и он с каким-то мрачным удовлетворением увидел, что она все еще сидит у вожжей повозки, когда он вернулся.

Пока Архаон ехал, ведя Мечи и повозку вверх по извилистой долине, он начал размышлять о причинах, по которым он взял с собой девушку. Мечи были бездушными, опытными и беспрекословными воинами — ценная роскошь в Пустошах. Отец Дагоберт — хотя он больше не был священником Бога-короля и почти лихорадочно предавался безумию, которое было его преданностью — Либеру Каелестиору и его переводам будущего Архаона, был в высшей степени полезен. Подобно могучему Оберону и стойкому клинку Терминусу, он был единственной частью прошлого Архаона, которую воин Хаоса хотел сохранить. Такие напоминания помогали темному тамплиеру оставаться в настоящем, а не становиться рабом бесчисленных отвлечений Пустошей, таких как потеря себя в гневе, одержимости, искушении или безнадежности. Жизель Данцигер была чем-то другим. На самом деле она не была частью его прошлого, и хотя он искал причину включить ее в свое будущее, он не мог ее найти. Пока он катался в седле, а неуклюжие падальщики визжали и хлопали крыльями над головой, это начало беспокоить воина Хаоса.