Роб Сандерс - Архаон Вечноизбранный [СИ]

И Феншен Ку, и Горгас Хорнсквалор — последний на свой, на свой примитивный манер — одинаково чтили Силы Хаоса, как утверждал Архаон. Армия была наводнена одинокими претендентами и воинами Хаоса — претендующими на различных адских покровителей — и жаждущими проявить себя в армии генерала Хаоса, такого как Архаон. Демон-кузнец Зорн и дави-жарр, называемые «Механиками», отдали дань уважения своему быкоголовому Отцу во Тьме и адским сущностям, обладая адскими пушками Тауриакс и Гневом Хашута. Демон Шзмодеус, который большую часть времени принимал форму живой тьмы, почитал только себя. Помимо Великой Селезёнки, последователи которого в варварском Голоде считали его живым воплощением Бога Крови, и Дравика Вейна, который прочно находился в колючих лапах Принца Наслаждения, были еще двое, которые привели поклоняющихся отдельным Разрушительным Силам в любом количестве под руководством Архаона — своими индивидуальными и тревожащими способами.

Темный храмовник нашел Мать Фекундус в тающих болотах Аль-Квагуна. Ведьма отдала себя телом и душой Повелителю Чумы — или, как она называла своего покровителя, отцу Нурглу. Мать Фекунду ее последователи несли в паланкине. Она не могла идти. Она была слишком массивной — раздутая заводчица мужчин. Ее паланкин был скорее родильным троном, чем носилками, и с него на ее непристойное, уродливое тело падали большие, извивающиеся куколки. Армия Матери Фекундус состояла из воинов, рожденных таким образом, ибо, подобно королеве насекомых, она производила на свет только самцов — чуму на весь мир. Выйдя из своих отвратительных коконов, взрослые воины уже получили благословения своего отца в виде хитиновых пластин, которые росли из их тел, как доспехи. Многие вышли слишком изуродованными для использования, но подавляющее большинство мужчин из чумы Матери Фекундус заняли свое место в рядах своих суровых братьев. Старые души, взятые отцом Нурглом и помещенные в новые тела.

Не менее отвратительными были братья Спасские. Владимир и Владислав Спасские были начинающими ледяными магами при дворе Каттарины Кровавой. Стремясь произвести впечатление на свою Царицу — соревновательное желание одного брата превзойти другого уводило их все дальше и дальше на север, где температура резко падала, а ветры Хаоса, которые подпитывали их чары, были самыми сильными. Их соперничество привело их в Пустоши, где, наконец, два брата сразились в ужасной битве града и бури, разорвав друг друга на куски в ледяной буре. Привлеченный ужасной войной чар, Изменяющий Пути заставил кровавую метель измениться и замереть. С изменением погоды приятная покровителю скульптура оттаяла и растаяла, чтобы показать, что Тзинч проклял соперников одним телом. Темный бог дал Владимиру и Владиславу по ноге и обеим их колдовским рукам, но их туловища и черепа были соединены спина к спине, образуя братское слияние плоти, с удвоенным мастерством и силой одного колдуна. Это не помешало братьям пытаться превзойти друг друга, используя свои силы, среди прочего, для превращения тел своих врагов в богоугодное порождение все возрастающего ужаса и изобретательности. Их жуткая армия жертв называлась Бурей Плоти, постоянно меняющимся бичом отродья, которое могло разделяться или объединяться, как единое чудовище.

Архаон окинул взглядом свою разрушительную армию Хаоса. Они были закалены в боях бойней Пустошей. Они были направлены на одну цель и боялись гнева Архаона. Они были уверены, что темный храмовник действительно был избран богами, им нужно было верить, что их собственный путь к бессмертию лежит в его тени. Они были готовы к тому, чтобы быть выпущенными на Землю Холода — как был готов Архаон — проклятие, благословленное кровавым переходом через Пустоши и смертью всех врагов, которые встали между ним и его целью. Он достиг невозможного, завоевав благосклонность капризных Сил проклятого севера. Пришло время потребовать их совместного спонсорства. Привязать темный пантеон к неудержимому обозу — такова была его судьба. Только Избранным Хаоса было предоставлено право вести адские армии в их коллективной демонической славе по пылающей поверхности мира. Архаон поклялся кровью в своих венах и своей пустой душой, что титул будет принадлежать ему. Пришло время почтить своих богов в прохождении их извращенных испытаний. Чтобы собрать великие сокровища и артефакты силы, которые отмечали его предшественников как избранных Хаосом из всех. Его поиски таких скрытых сокровищ побудили Архаона, только усилием воли, собрать армию развращенных и разоряющих — и начать вторжение в ужасный Наггарот, дабы завоевать земли дручии.

— Милорд, — начал Дагоберт, когда приближающаяся группа с хрустом пробилась сквозь лед. — У меня отличные новости. Мечи обнаружили место упокоения Алтаря Абсолютной Тьмы. Это было именно там, где сказал Либер Каелестиор.

— И это удивило тебя, священник? — сказал Архаон с испепеляющим нетерпением. Дагоберт давно привык к такому обращению со стороны своего повелителя Хаоса.

— Оно находится в большом военном святилище на юге, — сказал Дагоберт. — Темная цитадель из черного камня, высокие башни и причудливая архитектура.

— Я сам увижу гибель нашего места назначения, — сказал темный храмовник, выходя из укрытия и ступая босиком на лед. Завернувшись в меха всеохватывающего плаща из лохматой шкуры мамонта, Архаон отправился через лагерь. Когда он проходил между жалкими кострами, перед которыми грелись его мародеры, воины Хаоса и чемпионы, значительная длина мехов тянулась по снегу за ним. Многие слуги зла поднялись в почтении. Другие воины поклонились. Некоторые били кулаками в Разрушительную Звезду, которую можно было найти в безумии их татуировок, шрамов или надписей на их доспехах. Даже самые ничтожные зверолюди, рабы или отродья признавали своего генерала. Человек, в чьем сокрушительном кулаке находилась их судьба. Они хватали меха, вьющиеся по лагерю за его спиной, и целовали их, они опускали головы в примитивном почтении или просто отступали перед его сердитым взглядом, как побитые собаки, которыми они в конечном счете и были.

— Хозяин, — продолжил за его спиной Дагоберт, — Темные Боги действительно благоволили к этому предприятию.

— Опять, — прорычал Архаон, — это тебя удивляет?

— Эта цитадель — благословение как для вас, так и для корсара-капитана Вейна, — сообщил ему Дагоберт. Архаон подозрительно замедлил шаг. Он обернулся и увидел позади себя улыбающегося Дравика Вейна. Как обычно, дручий был опьянен своим любимым вином, смешанным с кровью, каким-то настоем или недавним развратным союзом. Колдунья Сулария творила над ним свою магию, когда Вейн и Архаон созерцали друг друга, ее язык и поток непристойных чар в его заостренном ухе.