Роб Сандерс - Архаон Вечноизбранный [СИ]

Через несколько мгновений прохладный воздух и безмятежность Оберона на полном скаку исчезли. Это было похоже на удар о стену. Архаону не нужно было беспокоиться о копьях и стрелах из орды Гората. Это был не стиль чемпиона Кхорната. Его Кровники жили ради того, чтобы их клинки пронзали торсы врагов и брызги горячей крови падали на их меха и доспехи. Когда Оберон прорвался сквозь зверей и мародеров, ужасно топча несчастных копытами, Архаон развернул Терминус вокруг себя. Бешеные слуги Бога Крови набросились на него. Рассекая шлемы, рога и кости, Архаон прокладывал себе путь сквозь ряды. Норсканцы. Хорнгоры. Дикари в драпировках из черепов. Все умирали, пока Воин Хаоса прорубал путь в сторону орды Опустошителя, его собственные мародеры следовали за ним по кровавому пути. Если Архаон был наконечником копья атаки — смертоносным и неотразимым, его Мечи были клином, который открывал бок вражеского воинства, как тяжелая рана. Рубя и кромсая с седла своими костяными мечами, крылатые воины последовали за Архаоном в хаос и неразбериху битвы, ведя мародеров Архаона в кровавую схватку.

Не успел Архаон привыкнуть к более светлому небу южных земель, как, подняв глаза к небу, увидел дымку арбалетных болтов, закрывающих небеса.

— Щиты! — зарычал Архаон своей орде. Подняв свой собственный щит к небу, воин Хаоса прикрыл себя и своего коня, как мог. Тонкие стрелы арбалетных болтов дождем посыпались на долину. Дручии прятались за расстоянием, созданным их трусливым оружием. Когда по щиту забарабанили тонкие болты, Архаон зарычал. Вокруг него Мечи Хаоса укрылись за распростертыми крыльями, похожими на крылья горгулий. Люди-личинки прятались за своими хитиновыми щитами, в то время как воины Хорнсквалора делали все возможное, чтобы пережить бойню. Члены клана Феншен Ку прикрывались телами своих врагов, в то время как боевые псы Эскофье были пригвождены к дну долины, как распятые дворняги.

Орда Опустошителя была разорвана на куски, но это, казалось, не беспокоило маньяков. Налитые кровью глаза и пена у рта, мародеры Гората, казалось, не заботились о болтах, задевающих кости, вонзившихся в их плоть. Они продолжали сражаться в своей мучительной боли, намереваясь проложить себе путь к трусливым дручиям, которые стреляли в них. Оберон наполовину заржал, наполовину зарычал, когда стрелы нашли свой путь с неба мимо щита Архаона в плоть коня. Когда смертоносный ливень утих, Архаон подтолкнул зверя к кровавой схватке.

Архаон нанес удар и пронзил убийц Гората своим клинком храмовника. Он проломлял черепа своим окровавленным навершием. Он отталкивал берсеркеров его поперечной защитой. Копье северянина вошло под его наплечник и раскалило добела пронзенную плоть. Топор воина вонзился в его бок, используя урон, нанесенный в результате предыдущей травмы, и разрубил его покрытую шрамами кожу. Его щит был цепью яростных ударов, от которых немели руки. Каждый кровожадный безумец в армии Опустошителя хотел, чтобы его сталь прошла сквозь воина Хаоса, и только отчаянная работа клинка Архаона и расположение его щита между ним и такими яростными намерениями сохранили и темного храмовника, и его коня живыми в море убийств. Если бы внимание орды Кхорната не было разделено между его атакующими силами и стеной закрытых щитов дручии, преграждающих им путь к победе, Архаон бы пал под потоком гнева, который постоянно угрожал обрушиться на него.

Воздух был густым от запаха крови. Архаон был там. В хаосе, в опустошении. Среди толчеи и неразберихи. Багровая вспышка клинков. Горячая агония от полученных травм. Слава неэлегантного насилия обрушилась на других. Раздались крики. Вызовы. Крики. Повсюду была смерть. Небо потемнело до мрачно-красного цвета. Черная молния окрасила небо. Мгновения, казалось, остановились.

Рогатая голова краснокожего зверолюдя, которого Архаон собирался прикончить, внезапно взорвалась. Фрагменты черепа и то, что сошло за мозг безмозглого зверя, были разбросаны по нагруднику Архаона. Когда мускулистое тело существа упало, медная вспышка топора выдала другого воина Хаоса. Один из Кровопийц Гората. Одно из адских изобретений Разрушителя. Существо двигалось с заводной уверенностью, его броня едва вмещала демоническую силу, которая управляла механическим кошмаром. Его скакун был коренастой пародией на лошадь. Фыркающее серой чудовище из шестеренок, кольчуги и звенящих доспехов.

Архаон должен был быть впечатлен. Но он не был. Он уже сталкивался с заводными рыцарями Разрушителя раньше. Развернув свой потрепанный щит, Архаон снес голову рыцаря с плеч в ливне металлических хитросплетений и ихора. Проклятое кровью существо, обладавшее доспехами, выло из своего заточения с яростью, похожей на кузнечный горн. Рыцари были там, около него. Они прорывались через своих, чтобы добраться до воина Хаоса. Их фыркающие паром кони внезапно оказались повсюду, как и их топоры. Мечи Архаона поскакали на рыцарей, отбрасывая их в сторону их собственными полуночными конями, вступая в бой с воинами и не давая им похоронить своего хозяина в клинках.

Однако Горат-Разрушитель решил, что его добыча может подождать. Он почтил бы и своего Бога Крови, и свою Кровавую Королеву смертью равного воина. Отбросив в сторону наглую ярость колоссальных топоров рыцарей, Архаон вонзил свой большой меч прямо в нагрудник одного из них — только чтобы обнаружить, что за ним не было сердца — и разорвал спину другого, когда тот проезжал на своем демоническом скакуне.

Горат-Разрушитель был готов встретить его. Отбросив в сторону еще двух своих рыцарей-демонов, чемпион Кхорна выехал вперед. Архаон знал, что это его враг. Облаченный в залитую кровью медь и восседающий на адском металлическом скакуне, Горат был почти неотличим от своих рыцарей-кровопийц. Однако его доспехи не светились тем же демоническим сиянием. Его костюм был больше, чем просто тюрьмой для какой-то демонической машины. Под его нагрудником билось что-то гораздо более опасное, чем шестеренка или поршень. Под ним билось сердце трижды проклятого воина. Человек, который посвятил свою душу Повелителю Всякой Ненависти. Человек, который обещал своему богу мир, утопающий в крови. Как и Архаон, он был обречен на исключительную гибель. Его топоры никогда не знали поражений. Его имя грозило сгореть в вечности.

Щит Архаона оказался между первым из орудий и разрубленным топором туловищем. Сила выдернула его из седла и швырнула в кровавую трясину внизу. Когда Горат повернул своего адского коня в замедляющийся поворот, он снова бросился на Архаона, ударив по щиту Архаона и отбросив последнего вместе с ним обратно на землю. Воин Хаоса едва поднялся на ноги, когда обнаружил, что скакун стоит над ним, с наглой яростью ударяя копытами по щиту. Архаон попятился от натиска, только чтобы обнаружить, что Гората больше не было в седле. Зазубренные топоры Кровопийцы вскрыли Архаона, и его броню, и плоть под ней были изрезана царапинами и порезами. Щит и двуручный меч темного храмовника зазвенели от пневматических ударов, когда они один за другим обрушились на воина Хаоса.