Роб Сандерс - Архаон Вечноизбранный [СИ]

Архаон с трудом поднялся на ноги. Он сердито уставился в темноту. Он видел только темноту. Он слышал только кровь. Он подождал, но ничего не произошло. Его сердитый взгляд сменился безумной улыбкой, которая быстро превратилась в рычание.

— Это нечестивое задание завершено, — объявил Архаон забвению. — А теперь отдайте мне то, что вы мне должны, мерзкие негодяи…

Архаона внезапно со всех сторон ударили мощные разряды темной энергии, которые испустили кончики колонн. Этот опыт был за пределами боли. За пределами чувств. Архаон взревел и воздел кулаки к потолку. Энергия потрескивала по его плоти, сжигая волосы на голове и теле. Темнота обжигала его кожу, прижигая порезы и открытые раны. Разряды энергии пронзили его разум и встретились в темном храмовнике. Он почувствовал, как осколок варп-камня ужасно загремел в его черепе. Он почувствовал, как горит его скальп там, где энергия впивалась в него, создавая восьмиконечную корону боли и черные шрамы вокруг его безволосой головы. Архаон почувствовал присутствие тьмы внутри себя. Его душа выла в центре бури проклятия — разрываясь то так, то этак, но никогда не отклоняясь от безмятежности внутри кружащегося хаоса темных голосов, снов и чувств, которые окутали его существо. Он почувствовал, как темнота изменила его, как высота солнца в небе превратила день в сумерки, а глухую ночь в рассвет.

Затем так же быстро, как и началось, это великолепное испытание закончилось. Архаон стоял на коленях, окруженный трупами. Его плоть была бронзовой от засохшей крови. Его тело ныло от агонии битвы. Он дрожал от силы и потенциала, о которых и не мечтал. Боги Хаоса были с ним. Они благословили предприятие, которое было его жизнью после смерти. Они оставили в нем шрамы от их союза: восемь черных, вечно тлеющих отметин, обугленных вокруг его головы, как Губительная корона.

Архаон поднялся и, спотыкаясь, пробрался сквозь тела. Он упал с Алтаря Абсолютной Тьмы и пробрался сквозь бойню к стене. Повернувшись спиной к всепоглощающему злу слепящего темного света святилища, он пошел прочь со всей силой, на которую был способен. Он прошел через разрушенные святилища, через лабиринты рабских ям и подземелья цитадели. Он ощупью пробирался по острым проходам и через помещения из черного камня. Он не встретил никакого сопротивления. Он убил всех, кто обитал в развращенной архитектуре Цитадели Злобы.

Схватившись за тонкие прутья искореженной и порочной решетки, Архаон швырнул ее в каменные ворота, которые она запирала. Он прошел под аркой, чувствуя, как холодный ночной воздух обжигает его обнаженную плоть. Сначала его ослепил мрак, сошедший с окрестных гор, и жгучие звезды в открытом небе. Когда его глаза привыкли от абсолютной темноты внутренних святилищ плавучей крепости к сумеркам снаружи, он побрел по каменной палубе. Башни возвышались над ним, колоссальные и изогнутые, бросая вызов горным вершинам за превосходство. За ними Архаон слышал плеск воды и лязг льда. Под подошвами своих ног он чувствовал легкое покачивание плавучей крепости — совсем чуть-чуть. По мере того, как ледник таял и бушевал в долинах, набирая силу и объем, Злоба начала подниматься над его ледяными водами. Между естественной плавучестью изрешеченных пещерами фундаментов плавучей крепости и темной магией, вновь пробудившейся после ее крещения в катастрофическом водоеме, образовавшемся вокруг нее, зубчатый гребень плавучей крепости почти расчистил дно долины.

Достигнув черных каменных зубчатых стен Цитадели, Архаон посмотрел вниз на блестящие, забитые айсбергами воды, которые разбивались о судно дручии. Затем он посмотрел на горные склоны. Дно долины исчезло. Как и тела армии дручии королевы Ведьм и Кровожадных мародеров Гората. Они уже давно прошли через горы и вышли к близлежащему западному побережью Наггарота. На месте долины было широкое течение реки с талой водой. Она была черной от глубины и белой от расколотого льда. На склоне горы неподалеку горел лес. Архаон мог видеть, как его армия расположилась лагерем у кромки воды, выше линии снега. Дравик Вейн приказал срубить огромные сосны и ели на склоне горы для огромных костров. Даже с возвышающейся палубы «Злобы» Архаон мог видеть, что победа над дручиями и Кровожадными привела к праздничному настроению. Там пили, ели и наслаждались огнем. Среди армии апокалипсиса существовал союз, о котором темный храмовник никогда не знал.

Он постоял и понаблюдал с минуту, прежде чем заметил Вейна, его волшебницу и его корсаров у новой береговой линии. У бушующей талой воды Сулария и братья Спасские осмотрели колдовское творение тзинчианца. Дальше по берегу Архаон мог видеть линию закованных в доспехи фигур, стоявших на коленях и замерзших в снегу. Потрепанные остатки рыцарей Гората Опустошителя, Окровавленных, — адские воинские хитроумные приспособления, которые утонули в ледниковых водах и медленно шли к берегу, чтобы найти своего лидера мертвым и передать свою преданность. Архаон видел, что Вейн не хотел рисковать с заводными рыцарями и держал их под своей охраной слаанешитов. Сам капитан-корсар расхаживал по заснеженному берегу, не сводя глаз со своей любимой Злобы. Когда он, наконец, увидел своего военачальника и хозяина, стоящего на зубчатой стене и смотрящего вниз на лагерь, смех темного эльфа эхом разнесся вверх и вниз по склонам гор. Он хлопнул в ладоши в знак одобрения, ухмыляясь, прежде чем схватить Суларию и яростно поцеловать колдунью.

— Я же говорил тебе, что он это сделает! — засмеялся Дравик Вейн. Он обратился к Архаону. — Разрешите подняться на борт!

Когда ликование Вейна привлекло внимание празднующей армии к высоким зубчатым стенам Цитадели, когда мародеры, зверолюди и воины Хаоса увидели залитую кровью фигуру своего генерала, прозвучали рога, мечи и щиты столкнулись, и рев превосходства поднялся ему навстречу.

— Разрешение предоставлено, — сказал им военачальник Хаоса.

Мрачное море

Великий Восточный океан

Прилив паразитов

И вот Архаон направился через пространство, известное как Великий Восточный океан, соперничающее с Пустошами или Степями за Горами Края Мира своей умопомрачительной бесконечностью. Темные, неспокойные моря уступили место стеклянным водам. Земля была редким удовольствием.