Александр Нагорный - Грегорианец. Четвёртый [СИ]

— Это я как раз чувствую. Поэтому можете расспрашивать меня о всех моих тайнах, но чужие…

— Хорошо, — согласился Дартин. — Так я раскрою их. Раз они могут влиять на вашу судьбу, то должны стать и моими.

— Упаси вас от этого! — почти крикнула молодая женщина, и в голосе прозвучала такая тревога, что Дартин невольно вздрогнул. — Умоляю вас, не вмешивайтесь ни во что, касающееся меня, не пытайтесь помочь мне в выполнении того, что на меня возложено. Я умоляю вас об этом во имя того чувства, которое вероятно ко мне питаете, во имя услуги, которую оказали и которую я никогда не забуду! Поверьте мне! Но думайте больше обо мне, я не существую больше для вас, словно вы меня никогда не видели.

— Должен ли Росс поступить так же, как я? — спросил парень, задетый её словами.

— Вот уже два или три раза вы произнесли это имя, а между тем я говорила, что оно мне незнакомо.

— Вы не знаете человека, в окно которого вы стучались? Парадоксы просто плодятся вокруг! Вы считаете меня чересчур легковерным.

— Признайтесь, что вы сочинили всю эту историю и выдумали этого Росс, лишь бы вызвать меня на откровенность.

— Предпочитаю не сочинять и имею привычку говорить только правду, сударыня, я ничего не выдумываю.

— И утверждаете, что один из ваших друзей живет тут?

— Я говорю это и повторяю в третий раз, что это дом, где живет мой друг, и друг этот Росс.

— Все это со временем разъяснится, — прошептала молодая женщина, — а пока, молчите!

— Если бы вы могли читать в моем сердце, открытом перед вами, — подметил Юногша, — вы увидели бы в нем такое горячее любопытство, что сжалились бы надо мной, и такую любовь, что вы в ту же минуту удовлетворили бы это самое любопытство! Не нужно опасаться тех, кто вас действительно любит.

— Вы очень быстро заговорили о любви, милейший, — прошептала молодая женщина, слегка покачав головой.

— Любовь проснулась во мне быстро и впервые. Ведь мне нет и двадцати, — парировал юноша.

Госпожа лии Бон искоса взглянула на него.

— Послушайте, я только-только напал на след, — эмоционально начал Дартин. — Три месяца назад я чуть не подрался на дуэли с Росс из-за такого же платка, как тот, который вы показали женщине, находившейся у него, из-за обычного платка с таким же гербом.

— Да я клянусь вам, — произнесла лии Бон, — вы ужасно утомляете меня этими расспросами.

— Но вы, вы, такая осторожная… если б у вас при аресте нашли его, вас бы это разве не скомпрометировало?

— С кокой стати? Разве инициалы не мои? «К. Б.»? Кристина Бон.

— Или это инициалы госпожи Бу Аси?

— Молчите, мальчик! Молчите! Если опасность, которой я подвергаюсь, не может остановить вас, то подумайте об опасностях, угрожающих вам.

— Мне? С чего? — парень изумился такому повороту.

— Да, именно вам. Лишь за знакомство со мной вы можете заплатить тюрьмой, или жизнью.

— Тогда я больше не отойду от вас! — Дартин упёрся, что называется рогом.

— Твою же… — проговорила молодая женщина, с мольбой ломая руки, — милейший, я взываю к чести военного, к благородству дворянина и прошу, уйдите! Слышите? Бьет полночь на часах монастыря, меня ждут именно сейчас.

— Сударыня, — заявил Дартин с поклоном, — я не смею отказать тому, кто так просит меня. Успокойтесь, я уже ухожу.

С этими словами он развернулся по направлению к перрону с общественным гравитранспортом.

— Вы не пойдете за мной, и не станете преследовать меня?

— Я немедленно вернусь к себе, — подтвердил парень. — И на этом всё.

— Я знала, что вы честный юноша! — воскликнула лии Бон, в порыве, протягивая ему одну руку, а другой прикасаясь к сенсорам у небольшой двери, проделанной в отделанной камнем стене.

Неожиданно для себя Дартин схватил протянутую руку и страстно припал к ней губами.

— Лучше бы я никогда не встречал вас! — прошептал он с той грубостью, которую женщины нередко предпочитают изысканной любезности, ибо она позволяет заглянуть в глубину мыслей и доказывает, что чувство берет верх над рассудком мужчины.

— Да нет же… — проговорила девушка почти ласково, пожимая руку Дартину, который все ещё не отпускал её, — нет, я не могу сказать этого. То, что не удалось сегодня, возможно, удастся в будущем. Может и завтра? Кто знает, если я когда-нибудь буду свободна, не удовлетворю ли я тогда ваше любопытство… и… вероятно пылкость ваша будет вознаграждена?

— Да, любовь моя! Может ли она питаться такой надеждой? — в порыве восторга вскрикнул юноша.

— О, тут я не хочу себя связывать обещаниями! — парировала девушка уклоняясь от спонтанного поцелуя. — Это будет зависеть от тех чувств, которые вы сумеете мне внушить. Докажете их верой и доверием…

— Значит, пока что, сударыня…

— Пока что, я испытываю только незыблемую благодарность. И всё.

— Вы чересчур милы, — с грустью проговорил Дартин, — и злоупотребляете моей любовью. Что не красит такую женщину, как вы…

— Нет, я только пользуюсь вашим благородством, — мило улыбнулась. — Но поверьте, есть люди, умеющие не забывать своих обещаний! — прозвучал недвусмысленный намёк, ввергший паренька в краску.

— Ого, вы делаете меня счастливейшим из смертных! Не забывайте этого вечера, не забывайте этого обещания! — чуть не сорвался в крик Дартин. — Я умею ждать и это будет испытанием нам обоим.

— Будьте спокойны, когда придет время, я вспомню всё и отблагодарю вас. А сейчас уходите, ради всего святою, уходите, ведь меня ждали ровно в двенадцать, и я уже запаздываю.

— Всего на пять минут, — не хотел отпускать её парень, цепляясь за любую соломинку.

— При известных обстоятельствах пять минут, это пять столетий.

— Когда любишь!

— А кто вам сказал, что дело идет не о влюбленном?

— Вас ждет мужчина? — снова изменился в лице Дартин. — Мужчина, я догадывался!

— Ну вот, наш спор снова начинается с самого начала, — произнесла девушка с легкой улыбкой, в которой промелькнул оттенок нетерпения. — Всё! Я ухожу, ухожу. Я верю вам, я хочу, чтобы вы поверили в мою преданность, даже если эта преданность и граничит с глупостью. Прощайте, сударыня, прощайте!

И, словно не чувствуя в себе в сил отпустить её руку иначе, как оторвавшись от неё, он неожиданно бросился прочь. Кристина Бон между тем, прикоснулась к сенсорам двери точно так же, как прежде в окно. Три касания через равные промежутки. Добежав до угла, Дартин оглянулся. Дверь успела раскрыться и захлопнуться, а хорошенькой жены домовладельца уже не было.

Дартин продолжил свой путь. Он дал слово не подсматривать за милашкой, и, даже если б жизнь его зависела от того, куда именно она шла, или от того, кто будет её провожать, он все равно пошел бы к себе, раз дал слово, что сделает это. Не прошло и пяти минут, как гравитранспорт остановился у перрона на улице Флайтов Империи.