Александр Нагорный - Грегорианец. Четвёртый [СИ]

— Да, — сказал Дартин, входя в дверь, которую отворила ему молодая женщина, — разрешите мне сказать вам, жалкий у вас муж.

— Значит, вы слышали разговор? — живо спросила Кристина, с беспокойством глядя на юношу.

— Целиком и полностью.

— Но каким же образом? — девушка посмотрела вверх.

— Таким же образом, каким мне удалось услышать и несколько более оживленный разговор между вами и сыщиками.

— Что же вы поняли из разговора? — недоверие ко всем ещё не покинула её.

— Тысячу разных вещей. Во-первых, что ваш муж, к счастью, глупец и тупица. Затем то, что вы находитесь в затруднении, чему я несказанно рад, так как это даст мне возможность оказать вам услугу, а я готов броситься за вас в огонь! И наконец, что императрице нужен смелый, находчивый и преданный человек, готовый преодолеть все преграды по ее поручению и попасть в Империю Рош. Я обладаю, во всяком случае, некоторыми из требуемых качеств, и вот я жду ваших распоряжений.

Госпожа Бон ответила не сразу, но сердце ее забилось от радости и глаза загорелись надеждой.

— А что будет мне порукой, — она поинтересовалась спустя несколько долгих минут, — если я решусь доверить вам эту задачу?

— Порукой пусть служит моя любовь к вам и Клерики его величества. Знаете ли вы их полковника, господина Вельера?. Ну говорите же, приказывайте! Что я должен сделать?

— О да! Его я знаю, не лично, но понаслышке. Императрица не раз говорила о нём как о благородном и честном дворянине.

Госпожа Бон, борясь с последними сомнениями, посмотрела на молодого человека. Но в глазах его был такой огонь, голос звучал так убедительно, что она чувствовала желание довериться ему. Да и, кроме того, другого выхода не было. Приходилось пойти на риск. Чрезмерная осторожность, как и чрезмерная доверчивость были одинаково опасны для императрицы.

Кроме того, мы вынуждены в том признаться, заставило её заговорить и невольное чувство, испытываемое ею к юноше.

— Послушайте, — сказала она, — я уступаю вашим настояниям и полагаюсь на вас. Но клянусь, что, если вы предадите меня, хотя бы враги мои меня помиловали, я покончу с собой, обвиняя вас в моей гибели!

— А я, — проговорил Дартин, — клянусь, что, если буду схвачен, выполняя ваше поручение, я лучше сдохну!

И тогда молодая женщина посвятила его в тайну. Это было их объяснением в любви.

Дартин сиял от гордости и счастья. Эта тайна, которой он владел, эта женщина, которую он любил, придавали ему исполинские силы.

— Я отправляюсь, — сказал он. — Сию же минуту!

— Как это? — изумилась г-жа Бон. — А полк Адептов, а командир?

— Клянусь душой, вы заставили меня забыть обо всем, дорогая Кристина! Вы правы, мне нужен отпуск.

— Снова препятствие! — с болью прошептала девушка.

— О, с этим препятствием, — промолвил после минутного размышления парень, — я легко справлюсь, не беспокойтесь.

— Вы милый и любезный юноша, — сказала Кристина. — Поверьте, что её величество не останется в долгу.

— О, я уже полностью вознагражден! — воскликнул Дартин. — Я люблю вас, вы разрешаете мне говорить вам это…

— Тише! — вдруг прошептала, задрожав.

— Что такое?

— На улице разговаривают…

— Голос?..

— Моего мужа. Да, я узнаю его!

Дартин подбежал к дверям и активировал замки прикосновением к сенсорам.

— Он не войдет, пока я не уйду.

— Но ведь и я должна буду бежать?

— Вы правы, нужно выбраться отсюда.

— Выбраться? Он увидит нас если мы выйдем.

— Тогда нужно подняться ко мне.

— Вы говорите это таким тоном, что мне страшно…

Слеза блеснула во взоре девушки при этих словах. Дартин заметил её и, растроганный, смущенный, упал к ногам.

— У меня, — произнес он, — вы будете в безопасности, как в храме, даю вам слово дворянина.

— Идем, — согласилась Кристина. — Вверяю вам себя, мой друг.

Они, через внутреннюю дверь, проскользнули на площадку, бесшумно поднялись по лестнице и вошли в квартиру парня.

Подойдя затем к панорамному окну, они увидели Шель Бона, который разговаривал с незнакомцем, закутанным в плащ.

При виде человека в плаще Дартин вздрогнул и, выхватив наполовину палаш, бросился к выходу.

Это был тот самый незнакомец.

— Что ты собираешься делать? — остановила его девушка.

— Но я поклялся убить этого мерзавца! — прошипел Дартин, сжимая эфес.

— Ваша жизнь сейчас посвящена вашей задаче и не принадлежит вам. Именем императрицы запрещаю подвергать себя опасности, кроме тех, которые ждут в путешествии!

Парень вернулся к окну и прислушался.

Господин Бон уже открыл дверь своего дома и, видя, что квартира пуста, вернулся к человеку в плаще, которого на минуту оставил одного.

— Она ушла, — сказал Шель. — Должно быть, вернулась в Гартман.

— Вы говорите, — спросил человек в плаще, — что она не догадалась, зачем вы ушли?

— Нет, — самодовольно ответил Бон, — Она для этого слишком легкомысленная женщина.

— А молодой кавалер дома?

— Как видите, ставни у него закрыты, и сквозь щели не проникает ни один луч света.

Они вошли вместе с незнакомцем.

— Мы теперь больше ничего не услышим, — посетовала Кристина.

— Напротив, — успокоил ее юноша, — нам теперь будет еще лучше слышно.

Дартин снял несколько квадратов напольного покрытия, превращавших пол его комнаты в некое подобие уха, разложил на полу ковер, опустился на колени и знаком предложил девушке последовать его примеру, наклонившись.

— Вы уверены, что никого нет дома? — спросил незнакомец.

— Я отвечаю за это, — ответил Бон.

— И вы полагаете, что ваша жена…

— Вернулась во дворец.

— Ни с кем предварительно не поговорив?

— Уверен.

— Это очень важно знать точно, понимаете?

— Значит, сведения, которые я вам сообщил, можно считать ценными?

— Очень ценными, не скрою от вас, дорогой мой Шель.

— Так что кардинал будет мною доволен?

— Не сомневаюсь.

— Великий кардинал!

— Вы хорошо помните, что ваша супруга в беседе с вами не называла никаких имен?

— Кажется, нет.

— Она не называла госпожи Шез, или герцога Ашера, или иной госпожи?

— Нет, она сказала только, что собирается послать меня в Роклэнд, чтобы оказать услугу очень высокопоставленному лицу.

— Предатель! — прошептала Кристина.

— Тише, — проговорил Дартин, взяв её руку, которую она в задумчивости не отняла у него.

— Так, все-таки, — продолжал человек в плаще, — вы идиот, что не сделали вида, будто соглашаетесь. Послание сейчас было бы у вас в руках…

— А я?

— А вы… были бы пожалованы званием дворянина.

— Он вам говорил…

— Да, я знаю, что он хотел обрадовать вас этой неожиданностью.

— Успокойтесь, — произнес Бон. — Жена меня обожает.

— Идиотина! — прошептала девушка.