Гэв Торп - Предъявление обид [ЛП]

Понимая, что им не удастся застать свою добычу врасплох, гоблины остановились и скрылись из виду, хотя некоторые из них скатились вниз по ступенькам, сопровождаемые детским хихиканьем гоблинов, которые их толкнули. Наступило затишье, и гномы стояли молча, прислушиваясь к скрипучим, высоким голосам гоблинов, которые спорили между собой о том, что делать. Время от времени какой-нибудь бедный доброволец, спотыкаясь, спускался по ступенькам и успевал лишь испуганно вскрикнуть, прежде чем его сбивала стрела или пуля.

Через час с лишним, под громкий смех и крики, гоблины, наконец, начали отступать назад по ступеням. Барундин приказал железнобойцам следовать немного позади и убедиться, что гоблины не отступают ложно, а также выставить охрану на верхней площадке длинной лестницы. Сделав это, он приказал своим воинам немного отдохнуть и поесть.

Пока гномы доставали из своих тюков воду, сыр, холодное мясо и каменные лепешки, Барундин разыскал Бальдрина Гурниссона, тана, оставленного в резерве. Он увидел пожилого гнома, беседующего с одним из бегунов.

— Какие новости от Хенгрида? — спросил король, подходя к ним.

Тан и бегун повернулись к Барундину с печальными лицами.

— Ну же, рассказывай! — рявкнул Барундин, который был не в настроении для любезностей. — Как поживают Хенгрид Драгонфое и его армия?

— Мы не знаем, мой король, — ответил Болдрин, запуская узловатую руку в длинные косы своей бороды.

— Я не смог их найти, — объяснил бегун, и на лице безбородыча отразилось беспокойство. — Я все искал и искал, расспрашивал остальных, но с тех пор, как они отправились в путь, никто их не видел и ничего о них не слышал.

— Я не знал, идти им на помощь или нет, — сказал Болдрин, горестно качая головой. — Я все еще могу идти, если ты прикажешь.

Барундин снял шлем и провел пальцами по спутанным, потным волосам. Его лицо было покрыто грязью и кровью, борода спутана и спутана. Его броня была поцарапана и помята, заляпана кровью гоблинов и забрызгана кишками троллей. Он уронил шлем, и в наступившей тишине звон его падения пронесся по Унгдрину, как похоронный звон.

— Нет, — наконец сказал король. — Нет, мы должны признать, что теперь они, вероятно, потеряны для нас.

— Что же нам делать? — испуганно спросил безбородыч.

Барундин отвернулся от них и посмотрел на свою армию, потерявшую за этот день более одной десятой своей численности. Многие уже спали, используя свои рюкзаки в качестве подушек, в то время как другие сидели небольшими группами, молча или разговаривая приглушенным шепотом. Многие из них обернулись и посмотрели на Барундина, заметив взгляд своего короля, скользнувший по ним.

— Что нам теперь делать? — спросил он, постепенно повышая голос. — Мы делаем то, что делаем всегда. Мы продолжаем сражаться!

Пустой зал тревожил Барундина. Теперь, очищенный от последнего осквернения гроби, он был, по крайней мере, имитацией своей былой славы, если не копией. Он стоял на возвышении тана, положив руку на подлокотник недавно вырезанного трона, стоявшего там. Бриллиант размером с его кулак пронзил верхнюю часть спинки стула, сверкнув в свете гномьих фонарей.

Голоса эхом отдавались из-за портала зала, снова увешанного двумя мощными дверями, высеченными из самого толстого дуба.

Барундин посмотрел вверх, чтобы увидеть Aрбрека. Повелитель Рун тяжело опирался на свой посох, его ниспадающая седая борода была привязана к поясу, чтобы он не споткнулся о неё. С ним было несколько танов, среди них Таронин Грунгрик и Хранитель Знаний Тагри. Небольшая группа пересекла холл и поднялась по ступенькам. Они остановились прямо перед возвышением, за исключением Таронина, который подошел и встал перед королем. Тагри держал в руках книгу и стамеску для письма и сел на скамью. Он обмакнул стамеску в чернильницу и выжидающе посмотрел на короля.

— Приветствую тебя, Таронин Грунгрик, тан Грунганкора Стокрила, — произнес Барундин сухим от формальности голосом.

Таронин оглянулся через плечо на других танов, а затем снова посмотрел на Барундина.

— Можно сказать, узурпатор, — подмигнул он. В ответ на легкомыслие тана Арбрек издал резкий возглас.

Барундин продолжал настаивать:

— Пусть теперь будет записано, что я, король Барундин из Жуфбара, настоящим и немедленно отдаю залы, коридоры, комнаты, шахты и все связанные с ними земли и имущество Грунганкора Стокрила под управление тана Таронина Грунгрика, — сказал Барундин. — В знак признания доблестных деяний его клана по возвращению этих земель, этот подвиг будет передан его потомкам навсегда, или до тех пор, пока тан Грунгриков не нарушит клятву с королем Жуфбара.

— Я, Тан Таронин Грунгрик, торжественно принимаю на себя управление залами, коридорами, комнатами, шахтами и всеми связанными с ними землями и владениями Грунганкора Стокрила, — ответил Таронин. — Я хотел бы вновь подтвердить свою присягу на верность правителю Жуфбара, Барундину, и мой клан того же мнения. Эти залы мы будем защищать ценой собственной жизни. На этих рудниках мы будем работать усердно и с должным вниманием, и отдадим не менее одной десятой всей руды, драгоценных металлов и драгоценных камней, полученных из них, королю Жуфбара, в уплату за его покровительство и опеку.

Таронин стоял рядом с королем, пока Тагри поднимался на ноги и поднимался по ступеням. Он протянул стамеску Барундину, который взял ее и поставил свою подпись под новой записью в Книге Царств. Таронин сделал то же самое, и затем книга была передана шести другим танам, каждый из которых подписал свидетельство о клятве. Наконец Арбрек и Тагри подписали соглашение, и сделка была скреплена печатью.

— Спасибо, мой друг, — сказал Барундин, положив руку на плечо Таронина. — Без тебя я не знаю, хватило бы у меня сил продолжать путь.

— Тьфу! — фыркнул Таронин. — В твоих жилах течет кровь наших королей, Барундин. У тебя каменное нутро, и никакой ошибки.

Стук подкованных железом сапог и громкий смех эхом разнеслись по залу, когда группа железнобойцев вошла через западную дверь. Впереди шел Хенгрид Драгонфое, держа в каждой руке по голове гоблина. Капли крови стекали с перерезанных шей чудовищ.

— Эй, мы только что вымыли пол! — рявкнул Таронин. — Веди себя прилично!

— Что ж, вот тебе и благодарность, — с усмешкой сказал Хенгрид, передавая головы одному из своих товарищей и быстро шагая по темным каменным плитам к подножию лестницы. — Вот ты принимаешь свое новое царство, в то время как я защищаю его для тебя. И если ты не хочешь получить подарки на инаугурацию, я оставлю их себе. Мой двоюродный брат, Корри, неплохо разбирается в таксидермии. Думаю, эти двое будут хорошо смотреться по обе стороны от моей каминной полки.