Валерий Сабитов - Звездная кара

Поднялся невысокий, крепкого сложения землянин лет сорока, бледный и взволнованный.

— Джебран Дак… Во время дежурства обнаружил в квадрате 15-60-9 свежее скопление бестфайров…

Салтыков широко улыбнулся и направил в него указательный палец.

— О Джебран Дак, гуляющий сам по себе! Вы подняли себя выше начальника разведывательной группы, вы вознеслись над Планетарным правительством. Никто не вправе нарушить систему табу! А Джебран Дак решил в одиночку развеять в прах врагов Системы Солнечной…

Главком замолчал, закашлялся, прикрыв рот платком. Дак сменил бледность лица на румянец, ожидая завершающей оценки своего поступка. Денис спрятал платок в карман и произнес вполголоса:

— Свободный художник Джебран Дак возвращается со мной на Землю. Место балласта в аппарате свободно. Благодарите судьбу, что нет военных трибуналов, что не осталось лечебниц для психов. Пользуясь данными мне полномочиями, назначаю вас рядовым полицейским рейнджером. В пехоту! Получите автомат и займетесь удовлетворением боевых инстинктов.

Он махнул рукой и вновь побледневший Дак опустился в свое кресло.

— К вашему дикому разочарованию и нашей вящей радости, в квадрате 15-60-9 Дальневосточного территориального района не было и нет ни единого бестфайра. Иначе ваши души уже стучались бы во врата ада.

Главком удовлетворенно улыбнулся, потер нос кулаком и сказал спокойно:

— А теперь здравствуйте. И прошу прощения за взрыв эмоций — грипп-с! Заканчиваю воспитательную часть высокого визита. Господа фаэты! Уверен, Генеральный координатор уже выразил вам свое «фу». Не знаю, как оно звучит на вашем мыслеязыке. Вас тут с землянами пятьдесят на пятьдесят в процентах. И без вашего молчаливого разрешения такого не могло случиться. Вы для нас старшие братья, а не красные девицы из борделя. И, как Главком, я требую от вас непрерывного взаимного контроля и опеки над землянами.

Фаэты сидели неподвижно, как и земляне, но никаких чувств на их лицах прочесть было нельзя. Но предположить, что делается за недвижным фасадом, можно было. Ибо только что случилось небывалое: они получили исторически первый нагоняй-выговор от землянина. Причем в смешанной аудитории. А невзрачный, некрасивый, кругленький землянин продолжал атаку:

— Теперь обращаюсь к вам, господа земляне, остающиеся на посту. Здесь вам не ясли и даже не детский сад. И если кто, словно сопливый щенок, не способен контролировать всплески парадоксальных эмоций, скажите мне тут и сейчас.

«Господа земляне» молчали, потрясенные прежде всего «нападением» Главкома на фаэтов. Салтыков хмыкнул, поднялся и произнес:

— Перед возвращением позволю напомнить ваши задачи. Чтобы никто больше не искал лазеек для обхода табу. Первое. Контроль Проходов в Тихом Океане. Ибо там начинается массовый Переход. Второе. Поддержка выведенных на геостационар разведывательных спутников. Они прикрывают остальные акваториальные зоны. Третье. Пассивное наблюдение за ближним космосом. Четвертое. Прямая связь с дальней космической разведкой. Пятое. Периодическое психозондирование Черной планеты; никаких контактов, на цыпочках, неслышно. Все! Пунктов столько, сколько пальчиков на одной руке.

Денис Исидорович склонил голову в знак прощания, движением руки поманил за собой Джебрана Дака и направился к стыковочному люку. Прикосновением руки к плечу его остановил фаэт, получивший «профессиональный выговор». И сказал, с намеком на улыбку:

— Салтыков! А ведь ты прав. Мы были рады тебя слушать.

Ложно прозрачный голубой потолок, имитирующий ясное небо. Зеленое зеркало пола, повторяющее исходный цвет жизни. На стенах картины, изъятые из музеев человеческого мира. Ряды цветных столиков, украшенные букетами живых цветов… Все вместе — напоминание о прошлом и повод для устремления к будущему. Первое скрыто почти прозрачным взору, но неснимаемым и непроницаемым покрывалом, второе прячется за колеблющимся флером слабеющих надежд.

Леда с Лераном заняли свободный столик ало-карминных тонов, с тесным семейством бело-желтых ромашек в стеклянной вазе. Столик только что накрыли на четверых, но к ним никто не присоединился. Действовало неписаное и непроизнесенное правило: без чрезвычайных оснований Генерального координатора в минуты отдыха не беспокоить.

Набор блюд обычный, почти аскетический: овощное рагу, хлеб, фрукты, стакан вина. Критически оценив стол, Леда сказала:

— Вот закончится война, я займусь рыбой. Буду готовить по маминым рецептам, не хуже тебя.

— Ты права, — отозвался Леран, надкусывая яблоко, выращенное в городе-саде фаэтов, — Надо включить в рацион рыбу. Хоть раз-два в неделю.

— Я не о том, — отставив тарелочку с овощной смесью, смущенно сказала она, — Мы же не голодаем. Хочется самой… После захвата копии я как в заключении. Из Цитадели ни шагу!

— Уважающая себя принцесса обязана пройти срок заточения, — улыбнулся он, передвигая тарелочку ближе к ней, — Терпи. Двойник еще не отыграл свою роль.

Леда выбрала фиолетовый кусочек баклажана, поднесла ко рту, но раздумала и положила вилку на тарелку. Аппетита не было. Ей казалось: что-то серьезное делается на Земле, за пределами Цитадели, а ее оберегают, не хотят сказать.

— Леран, ты сегодня какой-то заведенный. Что случилось?

— Заведенный? Как будильник вечером? Нет, ничего особенного не случилось. Я вернулся с осмотра Прохода рядом с Бали. Помнишь райский остров?

— А как же! — поняла она причину его «заведенности», — Что, опять?

— Опять! — грустно усмехнулся Леран, — У входа в буддийский храм памятник поставили.

Леда вдруг повеселела, тихонько засмеялась.

— И как. Похож он на тебя? Или как всегда?

— Как всегда, ни капли сходства, — рассмеялся вслед за ней Леран, — Похоже, скульпторы оттачивают на мне новые подходы к искусству. Если бы не имя на подножном граните — пусть бы стоял. Я привез фотографию. Посмотри.

Цветной снимок, сделанный от ограды храма, привлек ее масштабностью замыслов ваятеля. Трехметровой высоты постамент; выбитые в камне буквы «Леран Кронин», закрашенные золотом. На постаменте гордо смотрящая в небо пятиметровая статуя. У подножия памятника, — человек пятьдесят на коленях, с воздетыми руками. Лиц не видно, но напряженные спины говорят о словесном выражении эмоций.

— Они что-то кричат?

— Поют мне хвалебную песнь. Обращаются как к сыну Бога, который уничтожит дьявола, низринутого со звезд. За месяц десять алтарей разрушил! А они множатся, как грибы после дождя.

— Так вот из-за чего такое настроение… Подумаешь! Побудь немного кумиром. Посмотришь на себя со стороны…