Lee Jungmin - Хвала Орку 1-128 [некоммерческий перевод с корейского]

Он был жестоким, но в то же время умел сдерживаться. Однако в какой-то момент всё изменилось, и Кальмахарт превратился в маньяка. Вождь великого племени был его законом, а потому как только вождь изменился, великое племя тоже стало другим.

– Я не уверен в этом, но хорошо помню, когда впервые почувствовал, что что-то не так. Тогда он впервые прислал к ним своего представителя с требованием присоединиться к великому племени.

– Когда это произошло?

– Думаю, около двух лет назад.

– Гм…

– Условия были абсолютно неприемлемыми, поэтому я не мог согласиться. Ещё тогда я почувствовал, что Кальмахарт ненормальный. Мне казалось, что он относится к нам, как к рабам.

– Понятно, – призадумавшись, кивнул Кабурак.

– А к чему ты спрашиваешь?

– Просто любопытно. Хро-хро-хро!

– Маленький негодяй, помни, что сейчас ты мало чем можешь помочь. Как только начнется битва, будь осторожен и не лезь в самое пекло.

– Хро-хро-хро, не переживай, отец. Бегство – моя шпециализация.

Горит нахмурился, но Кабурак просто положил руку на спину своего отца, словно успокаивая его.

Два орка осматривали союзные силы Луклана. Орки-воины были на острие удара, в то время как темные эльфы и гномы были в роли лучников и арбалетчиков. Благодаря сотрудничеству сразу трех рас, они смогли создать действительно универсальную армию. Их подразделение было куда более продвинутым, чем орда орков, мчащихся вперед с топорами наперевес, или чем гарнизон темных эльфов, эффективный лишь в дальнем бою.

Однако у Кабурака было зловещее предчувствие. Если всё было так, как он думал, то в первую очередь необходимо было беспокоиться не за солдат…

– Нет…

Он покачал головой. Следующее сражение определит будущее севера. Намерагон и Спиноя были важными городами, которые темным эльфам ни за что нельзя было терять. Не было бы преувеличением сказать, что лучше потерять все другие города, чем эти два.

Кроме того, именно в Спиное было мировое древо, и захватить этот город было бы намного тяжелее, чем остальные.

Итак, Кабурак задавался вопросом о следующем ходе великого племени.

Куда же они пойдут – в Намерагон или всё-таки в Спиною? Если они направятся в Намерагон, то он, вероятнее всего, падёт. А если на помощь Намерагону выдвинется войско Спинои, то они всё равно не смогут остановить безумие великого вождя. Шансов у Намерагона не было, если только темные эльфы не придумали бы как пересадить мировое древо.

Тем не менее, темные эльфы не могли отказаться от Намерагона, а потому их ждала жестокая осада. Однако после уничтожения Намерагона их армия могла оказаться слишком ослабленной, чтобы взять Спиною.

Кабурак подумал, что это лучший вариант развития событий. Но…

– Куда идет великое племя? Оно до сих пор придерживается нейтрального направления?

– Согласно последней информации… – почесал голову Горит, – Кажется, они всё-таки выбрали Спиною, но это всё ещё не точно.

– …!

Кабурак остановился на месте.

– Но почему?

Великое племя решило оставить Намерагон наедине с собой и направиться в Спиною. Их целью был не захват территории темных эльфов и получение рабов. Их целью было мировое древо.

– … Нет.

Кабурак закрыл глаза. Он молился безымянному богу, чтобы его предположение оказалось неверным.

– Они повернули в нашу сторону, – произнес Зелькиан.

– Понял, – ответил Дженадо, который также, как и Зелькиан, был апостолом мирового древа. Затем он поклонился и ушел.

Зелькиан стоял на одной из веток мирового древа. С его вершины он мог видеть самые отдаленные пейзажи. Перед ним раскинулся красивый вид, доступный только для апостолов.

Однако Зелькиан больше не находил его очаровательным. Города темных эльфов были сожжены, а его дети – убиты. Нуридот, Икатор и Емераниан – места, которые он иногда посещал, теперь превратились в развалины с грудами трупов.

Теперь это были города мёртвых.

Зелькиан почувствовал жгучую боль в груди.

– Ку-о-ох…

Боль исходила из самого сердца. Это скорбело древо мира. Болезненные эмоции божества передались его апостолу, в результате чего Зелькиану было плохо. Он опустился на одно колено, ожидая, пока мировое древо успокоится. Радость и горесть таких великих существ, как мировое древо, всегда заставляли смертных страдать и разделять их чувства.

Зелькиан, некоторое время постанывающий от боли, наконец-то пришел в себя. Мировое древо успокоилось. Апостол топнул по широкой ветке, на которой стоял, и произнес:

– Эй, расслабься. Мне тоже больно.

Мировое древо протянуло свою ветвь и хлестнуло Зелькиана по ноге. Некоторое время они продолжали сражаться.

– Так или иначе, я не шучу.

Взгляд Зелькиана передвинулся вперед.

Бескрайние поля возле Спинои что-то покрывало.

Это были орки. Целая орда орков. Даже если объединить войска Намерагона и Спинои, то эта армия всё равно была в несколько раз больше.

Кроме того, орки знали как сражаться. Пока темные эльфы наслаждались спокойствием, закрывшись в своих городах, великий вождь сражался и склонял на свою сторону всё больше орков. Непрерывные сражения были частью их культуры, которая изрядно отличалась от того, к чему привыкли темные эльфы.

А ещё у них был великий вождь.

Зелькиан позаимствовал силу мирового древа, чтобы получше рассмотреть его внешность. Он был намного больше, чем другие орки, и производил гнетущее впечатление.

В груди у Зелькиана снова закололо, и он, закрыв глаза, глубоко вздохнул. Мировое древо дрожало. Трон Кальмахарта несли исключительно темные эльфы. Хоть рабов у него и было предостаточно, для этой роли он выбрал лишь нескольких. Тем временем, идущие позади своего вождя орки-солдаты временами хлыстали эльфов, подгоняя их вперед.

Кальмахарт явно упивался своей властью.

Мировое древо было в ярости. И эта ярость передалась и Зелькиану. Он открыл глаза, чтобы вырезать в своем сознании облик Кальмахарта. Мировое древо никогда не простит его. Зелькиан пристально посмотрел в лицо своего заклятого противника.

А затем…

Их взгляды встретились.

– …!

Кальмахарт знал, что на него смотрит Зелькиан. Он взглянул на темного эльфа и улыбнулся, в то время как его глаза окрасились в кроваво-красный цвет.

Затем на лбу великого вождя появился знак – красный, странно искривленный крест. А в следующий момент мировое древо узнало его и вздрогнуло.

От этой внезапной тряски темные эльфы, находившиеся внутри, попадали с ног и завопили.

– Что это? – спросил Зелькиан.

Но мировое древо не ответило.

– Он похож на апостола. Но тогда чей?

Древо мира вело себя очень тихо. Ответ, который исходил от него, было весьма непросто понять.