Роман Корнеев - Перемирие

Толку. Сколько его людей оставалось в живых, сержант Сель не знал. Передвигаться группой было невозможно, а полевая связь в скалах почти не работала. Оставалось надеяться остаться незамеченными, поодиночке уйти через перевал, пробраться на восток.

В крайнем случае – дорого отдать свою жизнь. Чужаки превосходят нас в технике, но и они уязвимы. Надеяться на это – тоже оправдание своему воинскому званию. Сержант Сель уже по-настоящему бредил.

Его не беспокоили дурацкие мысли. На войне часто сходят с ума. Ночь, затмевающая сознание, ничуть не хуже чёрной волны тоски и отчаяния, что сводит мышцы, леденит пальцы, скручивает тебя в узел бессмысленной дрожи. Если нет выхода, можно его придумать.

Шипение стало отчётливее, обрело различимый рисунок. Узкая щель между камней не давала уловить направление звука, но это и не важно. Приближался один из чужаков.

Кажется, сержант Сель знал, кто это идёт.

– Не стреляй.

Бликующий экран окружал его фигуру, делая её почти такой же нереальной, как тот образ… к которому сержант Сель и правда привык. Будто ещё один мираж перед замутнённым усталостью сознанием.

– Опусти оружие на землю, – у него ещё хватало сил кем-то командовать? Начальство может гордиться доблестным сержантом Селем.

– Хорошо.

Металлический хомут юркой змейкой расплёлся, отпустил тонкое запястье. Небольшой аппарат с виду напоминал экзоскелетную перчатку, какими пользовались при ремонте тонкой аппаратуры. Что ж, человеческая плоть – достаточно нежная вещь, работать с ней нужно деликатно. Острые суставы в последний раз царапнули воздух, да и затихли на гладком камне недалеко от его норы. Дохлая металлическая ящерка.

– Зачем ты пришёл?

– Я не хочу твоей смерти.

– Если бы ты не хотел моей смерти, ты бы не допустил всего этого…

Сержант Сель переложил винтовку в другую руку – правая заметно затекла.

– Чего «этого»? Мы спасли жизни миллионам уже тогда, когда уничтожили ваши баллистические ракеты. Потом же – ты помнишь? – мы не нападали. Вы сами атаковали наш патруль. Вы уничтожили десятки наших в том бою, вы продолжаете пользоваться малейшей возможностью, чтобы продолжать сеять смерть. Что я мог не допустить?!

– Ты был моим другом. Ты не притворялся. Так?

– Да, ты же знаешь.

Сержант Сель хрипло откашлялся. Здесь становилось душно.

– Тогда зачем сюда пришёл? Я не хочу сдаваться, я не смогу так жить.

– Неужели ты был бы рад кому-то другому?

– Нет, другого я постарался бы убить.

Мелькание защитного кокона ахнуло и погасло. Чужак стоял перед сержантом Селем, такой нескладный теперь, будто изломанная кукла.

– Почему не меня? Вот он я.

– Причём тут ты… Ты думаешь, мне сложно попросту пустить самому себе заряд в висок?

– Тогда зачем это всё? Зачем смерти, зачем упорное нежелание понять, что мир вокруг гораздо шире?! Что ты хочешь от жизни прямо сейчас? Смерти? Стреляйся, лезь под наши излучатели. Жить хочешь? Лезь в горы, прячься…

Сержант Сель молчал. Если бы он сам знал, чего хочет… В душе гудела пустота. На дне которой тлела ненависть.

– Эта ваша пирамида… она давит, она не даёт дышать… Ты всё сказал, что хотел?

Чужак некоторое время молчал, глядя в пространство. Потом обронил едва слышно. Каким-то совсем уж безжизненным голосом:

– Я оставлю «глушилку». Она укроет тебя от наших сканнеров. Не попадись на глаза патрулям – если схватят, я больше ничего не смогу для тебя сделать.

Чужак повернулся и исчез, оставив на краю обрыва гладкий полированный кругляш размером с ладонь. А оружие своё забрал. Хорошо. Можно ли научиться бояться оружия? Наверное, нельзя.

Сержант Сель покачал головой, поднялся, опираясь на свободную руку, попытался было высунуться, найти взглядом удаляющуюся фигуру, но потом бросил это дело. Нужно дождаться темноты, потом пытаться искать путь через перевал.

Бежало время, сержант Сель тоже бежал от чего-то. Последних сил хватало лишь делить остатки сухпайка на длинные дни среди скал. Конденсатер едва вытягивал влагу из разреженного горного воздуха, чтобы не дать умереть от жажды. Постоянные патрули чужаков не оставляли времени отдохнуть.

Сержант Сель ходил и ходил кругами, пока не понял, что нужно возвращаться. На юг ему пути не было.

Обратная дорога привела его к оставленному форпосту. Удивительно, как иногда быстро бежит время, как легко даются шаги. Чёрная выжженная скала, щебнистые воронки, оплавленный остов батареи. Тел не было – видно, постарались чужаки. Исчезли и ящики с амуницией, что были оставлены при бегстве.

Да. Они бежали… наверное, стоило остаться? Хотя… кое-кто из ребят, верно, попал в плен. Будет жить, растить детей, что в этом плохого?

Сухпаёк чужаки не тронули. Полный вещмешок, запасные батареи давно разряженного силового экзоскелета. Сейчас бы «бэмээр»… мечтать не вредно. Сменные фильтры для оптики. Хорошо.

Почему оставили? Решили сделать подарок последнему, кто не сдался? или просто не сочли нужным мараться? Неправда. Они о нём не знают. И потому он сильнее их.

Сержант Сель покинул расположение второй раз.

Дальше имело смысл постараться спуститься вниз, на дно ущелья, постепенно зараставшего лесом c востока. Здесь можно было легко укрыться от летучих «наблюдателей», здесь можно было, наконец, выспаться, отдохнуть, набраться сил. Днём идём, ночью спим, как в старые добрые времена. Умывшись холодной водой из ручья, как-то невольно снова становишься человеком. Нужно попытаться выйти к своим… «к своим». Кто ему сейчас «свой»? Где та грань, за которой можно ненавидеть всех и каждого, кто не был с тобой в этом бункере… кто не погиб с тобой. Сержант Сель не сразу осознал, что вот он как раз – выжил.

На четвёртый день неспешного пути на восток между деревьями запахло недавним пожаром. Посреди завала из обгоревших стволов чернел остов «черепахи». Стыло тянуло из разбитых батарей, горько пахло смазкой. Сержант Сель удивился. Не убрали. Так и оставили лежать здесь, на дне ненужного более никому пограничного ущелья. Или нет? Люк выворочен с корнем, зияет чернота кабины. Они были здесь, угу. А машину, что – металлолома этого сейчас полно. Спасибо, похоронили…

Сержант Сель наткнулся на неё у кромки нетронутого леса. Кисть. Левая. Чёрная от копоти, до сих пор сжимающая какую-то рукоять… что она тут делает?

Полоснуло по глазам – изломанные зубцы скал, водоворотом несущиеся тебе навстречу за плоскостью экрана – он боролся до конца.

С кем? Отчего? Зачем?

Ладно, командир, ты одержал победу за нас всех.

Сержант Сель осторожно отнёс изувеченный кусок плоти обратно к штурмовику. Будет могилой…

Могила. Весь этот бессмысленный бой – могила. Готов быть погребённым заживо?