Нелл Уайт-Смит - Демонология и я. Сны Зимы

– Где сейчас Оружейница?

– В Башне-из-ветра-и-пламени, – улыбнулась мне опять Кода, следя за реакцией. Я без труда заметил, что она анализирует меня, как каждый сотрудник Центра кадрового администрирования анализировал бы увиденного им впервые клиента.

– Мне туда нужно, в эту Башню, – сообщил я демонессе, надеясь, что она и дальше захочет изучать меня и ещё подкинет в топку важной мне информации, но ошибся.

– Если на тебе есть кровь демона, то ты туда попадёшь, не беспокойся, – закончила она эту часть диалога и напомнила мне о своём вопросе, – итак?

Я, желая порадовать госпожу Коду, невероятным усилием мысли вспомнил, что она спрашивала меня до этого, и признался:

– Я никогда ни о чём не говорил с Ювелиром, – помявшись на лапах, я решился спросить, – мне кажется, что будь у меня возможность привести себя в порядок… ладно, – сдался я, заметив её быстрый знак молчания, и больше испытывать терпение госпожи не решился. В конце концов, кто знает, в какой опасности она находится от того, что все еще не бросила меня в огонь по указанию Часовщика?

Через минуту, в комнате появился голем довольно старого, чтобы не сказать «древнего» образца. Подойдя к своей госпоже почтительно, механический служка подал ей на журнальный столик несколько довольно объёмных рукописных томов. Один из них Кода сразу открыла, словно забыв о моей усатой персоне.

Раздосадованный, я огляделся по сторонам. Вообще, мне казалось, что в Храме все круглыми сутками только и занимаются недоступными мне важными и захватывающими вещами. Едят, например. Но в здешней красоте не нашлось ни крошки съестного. Неужели и тут мне придётся сидеть на ликровых ополосках?

– Поддельная личная карта по ликровой сигнатуре, изученная Драконом, была сформирована Храмом немедленно после запроса, таким образом чтобы удовлетворить голема, – задумчиво произнесла демонесса.

– Личные карты по ликровой сигнатуре невозможно подделать, информация о клиентах Центра священна, – авторитетно заявил я, – и уж тем более карты не могут формироваться никем кроме сотрудников Центра. Храм – это что, сотрудник Центра?

– Создатель Центра и его господин, насколько мне известно, – улыбнулась Кода.

– Храм – просто хозяин всех баз данных Центра, – я терпеть не мог, когда кто-то начинал мне снисходительно рассказывать про вещи, в которых я разбирался. – Центр же – глобальная децентрализованная организация, и у него нет ни «создателя», ни уже тем более «госпо…» О-о-о, – как-то поздновато додумался я. – Храм фильтрует всю информацию, проходящую через Центр, для господина Часовщика?

– Само собой, – улыбнулась Кода. – Я вижу, что, когда Дракон запросил сведения по вашей сигнатуре, сработало отложенное задание господина Ювелира. Он оставил его, – госпожа Кода перевернула страницу, – сто шестьдесят семь лет назад.

– Мне двадцать девять лет, – сообщил я ей.

– Вам тридцать один, и вы – часть генетического проекта демона. Неудачная, но всё же венчающая многие годы усилий попытка, сделанная уже за рамками основного испытания.

– Что это значит? – не очень понял я её слова, хотя они и касались моей судьбы напрямую.

Мне, откровенно говоря, начинало казаться сейчас, что я вместе со всем Храмом пытаюсь понять, кто я такой. И это очень странно потому, я даже не знал, что этот вопрос, оказывается, дискуссионный. Мне искренне очень хотелось порадовать госпожу Коду и увидеть улыбку на её лице, но ничем толковым помочь ей я не мог.

– Это значит, – ответила демонесса не столько мне, сколько разбираясь с документами, – что исследования свернули за бесперспективностью, проект закрыли и отправили в архив, но с вашим рождением туда добавилась какая-то дополнительная информация. Эти сведения…

Из тома при этих словах выпал белый конверт, вложенный между пожелтевшими от времени страницами, рядом с вольной карандашной репродукцией «Ночи Оннавы». Я первый подоспел к нему, но, упёршись глазами в адресата, беспомощно перевёл взгляд на Коду:

– Это адресовано письмо вам.

Демонесса подняла бумагу. Я сразу понял, что она сомневается, открывать ли. Взглянув на него пристально, а затем подняв на меня глаза, Кода отложила послание в сторону, удобнее устроилась на кресле и, улыбнувшись, продолжила:

– В рамках проекта планировалось искусственное создание паранормального дара, наделяющего носителя возможностью взаимодействовать с демонами на недоступном для механоидов уровне.

– Так я… венец усилий, значит?

– Поэтому, – отдала мне Кода знак согласия, – невозможно, чтобы Ювелир никак не работал с вами и ничего вам не говорил. Невозможно, чтобы он не учил вас и не сообщал вам важной для мира и Храма информации.

Я бесхитростно улыбнулся:

– Очевидное невероятное у вас на диване.

– В вашей официальной биографии имеется пробел на десять лет. Любой механоид ушел бы на слепое назначение без занятости на такой срок. Вы не могли просуществовать столько времени без назначения по работе и не сойти с ума.

– Любой бы рехнулся, это правда. Любой, но не я. Я… просто однажды увидел Зиму, и весь мир изменился для меня в этот момент. Я оказался вне машины жизни, стал сам по себе, и поэтому выжил – у меня всё это время существовало дело моей жизни: я являлся демонологом и я работал как демонолог, просто… не слишком активно.

– Я не верю вам, – призналась Кода, и я всё никак не мог взять в толк, почему она со мной говорит как оценивающий сотрудник.

Почему… почему она не соблазняет меня, не выведывает информацию обманом и лаской? Я бы что угодно рассказал, если бы меня просто покормили… Правда, я и так выкладывал всё, что знал, но… вдруг я, расслабившись, выдал нечто неожиданное?

Видимо, прочтя мои нехитрые измышления, Кода пристально взглянула мне в глаза и уколола:

– Вы не можете работать демонологом, не зная ничего о демонах.

– У меня есть хорошее образование! – парировал я.

– По образованию вы, – Кода заглянула в бумаги, – воспитатель младших классов.

– С большим количеством дополнительных квалификаций и расширений компетенции, – указал я на свои преимущества.

Неужели я действительно так сильно разочаровывал её? Я и правда такая пустышка? То есть я вроде и знал, что да, ничего во мне нет, но ведь существовал ещё огромный пласт моей неизвестной никому, кроме Ювелира, предыстории, и в ней, как в хорошем сундуке с чердака, стоило бы покопаться. А вдруг я волшебный?

Все это время одно неприятное противное сомнение, копошившееся у меня в душе, заставляло меня задать один неприятный для меня вопрос. Прокрутив идею в голове ещё раз, я всё же от неё отказался, но остановить свой язык не успел:

– Госпожа Кода, посмотрите в карте – кто моя мать?