Нелл Уайт-Смит - Демонология и я. Сны Зимы

Сомнение раскрыло объятия, а я – внутренне сжался перед ответом, но не услышал его, потому что в комнату без каких-либо предупредительных знаков вошел среднего роста, среднего телосложения и средней бородатости мужчина, и он сходу показал, что больше среднего зол:

– Где он? – потребовал он ответа от Коды. Демонесса выпрямила спину, а я, чтобы продемонстрировать, как внимателен, прыгнул на журнальный столик прямо поверх бумаг и навострил уши. – Где мой мальчик?

– Ювелир под защитой нашего великого господина, Мастер, – склонила голову, отдав знак почтения, женщина. Я ничего не склонял – коты признают авторитеты, только если видят тех в зеркале и не принимают при этом за других котов.

Мысленно я снова обратился к анализу обращений для идентификации личности. Итак – «мой мальчик» – покровительственно и фамильярно, значит тот, кто передо мной, близко знаком с Ювелиром и находится в иерархии выше него. «Мастер» без уточнения, значит, пишется с большой буквы – обращение для того, кто над всеми другими мастерами. Соединяем два вывода и получаем, что напротив меня демон, создавший солнце и спроектировавший Луну, – Конструктор. Грубо говоря, весь мир сделал он. Очень захотелось потрогать его лапой.

– Он во Следе Света? – процедил тем временем Конструктор, нависнув над Кодой и этим ясно давая понять, что ответа на этот вопрос два – тот, за который он начнёт убивать, и «да».

– Когда демон находится во Следе Света, его Предназначение не выполняется. Наш великий Господин не мог на это пойти.

– Что за чушь ты несёшь? Он истекал кровью на моих руках, так что я своими глазами видел, как он болью заработал себе право на След Света! Сейчас это может спасти ему жизнь! Кто смеет ему отказать?

Я сделал себе в голове пометку – разобраться со «следом света». Ещё нужно помнить, что там же значатся «сны», «сияющий металл»…

– Господин, – обронила Кода и я не понял: она имеет в виду Нашего Великого Господина, сиречь Часовщика, или обращается к Конструктору, – Ювелир не просил провести его во След Света. Он принял всё, что наш Великий Господин судил ему. Сейчас ваш брат зафиксирован, ему дают экспериментальные препараты, чтобы он спал. Поддерживают слабость, чтобы не навредил себе. Он в безопасности.

– Прекрати говорить со мной как с умалишенным! – рявкнул Конструктор, саданув рукой по подлокотнику кресла. Кода сжалась, а я смахнул хвостом со стола письмо. – На Ювелира не действуют никакие препараты: ни экспериментальные, ни традиционные!

– Наш великий господин считает, что невосприимчивость господина Ювелира ограничивается только средствами, сделанными руками живых и нерождённых.

– А какие ещё бывают средства?

– Пришедшие от смерти. Речь о лекарствах на основе тел существ из зараженных сияющим металлом территорий, – созналась нехотя, как в каком-то преступлении, Кода, и Конструктор, по-моему, даже побледнел от злости, и велел ей:

– Верни его назад! – а когда Кода не шелохнулась и не подняла головы, сжав зубы процедил:

– В чём дело?!

– Пространства вокруг Холодного Дома обернулись черной землёй. Туда явились Тени.

– То есть…

– Часовщик сам подставил Ювелира, чтобы поставить во главе Храма Зиму, – лучезарно закончил фразу я. – Чтобы спасти брата, вам нужно вернуть Снам Зимы их статус, в чем Кода вам с удовольствием поможет, ведь в её интересах, чтобы Зима не появлялась здесь и Коде ни с кем не пришлось бы делить ни внимание Часовщика, ни… его постель, – добавил я как-то уже не очень уверенно. Конструктор в упор на меня посмотрел и спросил:

– Это что?

– Я Китен. Единственный демонолог Храма и мира всех времён…

Когда тебя выбрасывают за порог, дорогие читатели, а ты летишь и ждёшь встречи со стенкой, очень важно правильно сгруппироваться. К счастью, у меня в этом деле накопился большой опыт.

Встав на лапы и выжидательно посмотрев на захлопнувшуюся дверь, я с грустью признал, что Конструктор мою отличную мысль не оценил. Впрочем, вполне вероятно, что он как раз признал её правоту, но позволить себе сделать это вслух не мог из-за статуса. Успокоившись на этом, я огляделся и обнаружил себя в небольшом, скорее уютном, чем красивом, коридоре, выполненном в сочетании цветного стекла и художественной ковки, этакий намёк на нежный оксюморон – неуязвимую хрупкость.

Итак, я оказался предоставлен сам себе и знал, куда мне нужно идти – сначала получить кровь демона, а затем попасть с её помощью в Башню-из-Ветра-и-Пламени, там уговорить Оружейницу отказаться от уничтожения Снов Зимы, ну и дальше – преподнести этот подарок Зиме, получив возможность поговорить с ней.

Уже устремившись по коридору в какую-то сторону, я призадумался – а не слишком ли эгоистично я поступаю? Конечно, я преподношу свою заботу о домене возлюбленной как нежность к ней, ставя во замок свода свой альтруизм, поскольку беспокоюсь вроде как не о себе, а о том неизвестном мне механоиде, кого я видел в щелочку меж дверей Холодного Дома.

Кто он? Что значит он для Зимы? Я не знал, но понимал интуитивно, что именно ради него пустила она в Сны Зимы солнце.

И если это ради него Зима ушла от мужа, то он – мой соперник, но… ведь я только что сформулировал сам: я хочу преподнести ей подарок, получить благодарность и возможность начать диалог. Шанс остаться наедине, а этот вид самопожертвования в обиходе обычно называют ухаживанием.

Размышляя так, я запутал сам себя и даже остановился в сомнении. Но тут меня посетила мысль, расставившая всё на свои места – что будет, если я не спасу её Сны? Если она потеряет надежду, потеряет смысл жизни? Разлюбить кого-то – это одно, а потерять навсегда – совсем другое. И неважно, почему я так поступаю. Я не могу позволить себе, чтобы Зима потеряла свой свет в окне. Это ужасно, такого не должно случаться ни с кем. Есть всего две вещи, достойные того, чтобы отдать за них жизнь, – твоя собственная мечта и мечта твоего возлюбленного.

Ну и потом, продолжил я размышлять, снова двинувшись в путь, если речь шла о любовном треугольнике из Часовщика, Зимы и того механоида, то можно достроить эту геометрическую фигуру и до чего-то более сложного. И в этом тоже у меня опыт имелся.

Итак, придя ко внутреннему консенсусу, я замедлил шаг, потому что не знал, куда мне дальше. Разумеется, я мог немедленно спросить у Храма, благо ликровых заводей здесь вокруг находилось в избытке, тем более я очень хотел есть, и ликровые ополоски из местной сети оказались бы весьма кстати, но я… с тяжелым стоном сожаления признался себе, что мне нужно скрываться.

Поэтому я потрусил вперёд, привлечённый необычным звуком, и понял, что иду на перезвон цветистой металлической листвы. Саму листву я увидел на ветвях механической рощи, когда повернул вместе с коридором, выйдя на крытый балкон над ней. Наверное, на эти чудесные деревья, созданные здесь, наверное, выполняли функцию очистки ликры или, может, владели управлением части внутренних коммуникаций Храма, выходили окна из личной комнаты госпожи Коды.