Нелл Уайт-Смит - Демонология и я. Сны Зимы

– Это один из взрывных сосудов, способных уничтожить целый город? – предположил я.

– Да, – ответил Дракон, – в этих котлах нагревается сияющий металл, а всё остальное поддерживает его стабильность. Когда внешние механизмы-стабилизаторы выключатся, вскоре произойдёт взрыв.

– Прямо у стен Храма, – отметил я.

– Башня находится за межами, и нагрузки на случай взрыва рассчитаны, – парировал Дракон.

– Но сейчас нет межей, – сказал я, и Дракон закончил разговор:

– Есть я. Здесь.

Я смягчился, рассматривая всеуничтожающее оружие:

– Так значит, Ювелир женился на соседской девчонке?

– Это сложный брачный договор. По нему все результаты её работы принадлежат Ювелиру, а тот отдал их даром Часовщику. Поэтому Оружейница одновременно и хозяйка сияющему металлу и не имеет над ним власти.

– Договоры, Дракон, всегда можно нарушить.

– Но не брачные договоры демонов. Они – соглашения перед Сотворителем. И если ты нарушишь их – ты умрёшь. Так же, как ты умрёшь, если нарушишь каждый данный Сотворителю обет.

– Вот как. А правда, что этот сияющий металл имеет собственную душу?

Дракон, добравшись до центра комнаты и остановившись на массивной платформе магнитного лифта, коротко мне ответил:

– Да.

Лифт поднял нас обоих наверх, прямо туда, под куполообразную шапку из танцующего огня.

– А что такое «Цветные Крыши»? – спросил я, чтобы скоротать тридцать секунд подъёма.

– Город. Его когда-то построил Ювелир после того, как Зима изгнала его из Храма после первой войны Теней. Он погиб во время эпидемии красной чумы.

– Ювелир?

– Город, – вздохнул Дракон. – Ювелир – один и тот же демон с начала мира, насколько мне известно. Первый из нерождённых, как и все его братья.

– Да чушь! – легко сообщил ему я. – Это как никогда не гаснущие свечи или не останавливавшиеся часы – всем говорится, что так оно и есть, а на самом деле они уже раз по пятьдесят погасали, вставали и так далее. Так всегда – это законы мира.

– Я не буду с тобой спорить, – сказал Дракон, и на этом нам открылся вид на Храм с высоты.

Я смотрел на каменное кружево, раскинувшееся перед моими глазами. Теперь Храм, ранее не охваченный моим взором из-за колоссальных масштабов, предстал во всём мрачном великолепии. Он поражал разнообразием, начиная от кровель, куполов и минаретов, продолжая стенами, вратами и контрфорсами, выполненными из камня, металла и стекла, и заканчивая каким-то интригующим переживанием подвалов и подземных этажей, пусть скрытых от наблюдателя, но чувствовавшихся во всей архитектуре города-механизма заманчивым то ли обещанием, то ли приглашением.

Он одновременно тонул и парил во множестве мотивов и стилей, но, несмотря на всё вложенное в него разнообразие, ясно чувствовалось, что весь Храм выполнен одной рукой. Этот почерк мастера как раз и являлся той общей линией, просматривавшейся во всём городе-механизме. И именно она, на мой взгляд, являлась самой необычной его архитектурной особенностью.

– На него можно смотреть как на картинку-загадку, когда нужно среди узоров, что на первый взгляд кажутся абстрактами, выделять взглядом знакомые картинки. Знаешь, как иногда бывает на мраморе и потёртом железе, – тихо обратился к Дракону я.

– Ювелир всегда любил так делать, – отозвался Дракон. Я заметил в этом толику грусти и зацепился за неё:

– А тогда, давно, до смерти Хозяина Стальных Крон вы дружили с Ювелиром? – спросил я, уже зная ответ, ведь правда в том, что ты не станешь выписывать все кренделя с заботой о собственной чести и чувстве долга, если в самой основе нету этой мелкой крупицы симпатии, которую никак невозможно ни обойти, ни забыть. Я знал, что Дракон мне ответит.

– Нет, мы никогда не дружили, кот. Меня создали именно для этого, но даже мастер Конструктор далеко не всесилен.

– Ты говоришь загадками, Серебряный Дракон, – протянул я с высокопарной наигранностью. – А я, Черный Кот, видел твой призрак там, на озере, хотя ты совсем не умер. Поясни уже что-нибудь, а то я действительно стану суеверен. Ну, пожалуйста.

– Когда-то давно, в первые годы этого мира Ювелир испытывал дружеские чувства. Искренние. Он дружил с Черным Драконом. Дракон-механоид с телом из органики и механическими крыльями. Он обладал Даром, алмазной душой, а значит, суждённой Ювелиру. В надежде обмануть Сотворителя и саму смерть демон, взяв за основу одну из старых цитаделей Хозяина Гор, построил Холодный Дом, для того чтобы постепенно заменить там каждую органическую деталь тела своего друга на её механический протез. Однако Черный Дракон уговорил Ювелира отказаться от этого и дать ему умереть так, как должно. Однажды Предназначение демона взяло своё. Ещё бьющееся сердце Черного Дракона, вырванное из его груди, в руках демона стало самоцветом. Позже Конструктор без разрешения брата и его ведома вложил этот самоцвет в другое сердце, механическое. В моё. Меня создали как протез дружбы, но… чувства, видно, нельзя протезировать. Мы так и не стали близки, и час, когда Ювелир убил Хозяина Стальных Крон, навсегда нас развёл.

Я всё это время безотрывно смотрел на Храм, наблюдая за тем, как цветная кладка его кровли переливается в синей гамме под пульсирующим в окнах большой залы холодным айровым светом:

– А Холодный Дом? Как он стал принадлежать Зиме?

– С того момента, как дом построен, Кот, уже ничего нельзя изменить в его предназначении, и то, от чего Ювелир отказался, сделала Зима. Она, зная, что Сотворитель не дал демонам благословения стареть с любимыми, погрузила своего возлюбленного в глубокий сон, постепенно заменила каждую часть его органического тела, а затем и родной механики на протезы, создав голема, но закончить это она не смогла, не хватало главного – самоцвета-души в его сердце. Она позвала Ювелира в Холодный Дом, обещая вернуть ему Храм, если тот заберёт душу у тела, лежавшего на механическом алтаре, и вернёт её в мир самоцветом. Пусть и маломощным. Главное, чтобы он мог играть ведущую роль в сердце и этим вернуть её возлюбленного в мир живых. Но Ювелир… не увидел в механическом теле души. Тот, кого любила Зима, умер когда-то во время всех этих манипуляций и замен. И так Сны Зимы стали огромным склепом, и его, как снегом, укрывает печаль. Тогда Зима, веря в то, что каждая не отобранная Ювелиром душа проходит через иной мир, Лабиринт, и возвращается назад, умолила его создать для неё волшебные камни определённого свойства. С помощью них она могла бы увидеть душу возлюбленного, если только её теория окажется правдой. Ради того, чтобы вернуть себе власть над Храмом, Ювелир сделал это, но она…

– Так ничего и не нашла.

– Да, – согласился Дракон, – однажды я достиг Лабиринта. Там нет заблудших душ.