Бернар Вербер - Муравьи [litres]

Рядом в агонии бултыхаются самцы. Она замечает, как в вышине беспорядочно мечутся ее сестры – не больше двух десятков, – которым удалось-таки оторваться от ласточек. Устав, самки опускаются все ниже.

Одна падает на кувшинку, и к ней мгновенно устремляются две саламандры – они хватают ее и рвут на куски. Остальные пчелы тоже гибнут: на них набрасываются голуби, жабы, кроты, змеи, летучие мыши, ежи, курицы и цыплята… В конечном счете из полутора тысяч взлетевших самок уцелели только шесть.

И 56-я в их числе. Чудо! Она должна жить. Она обязана основать свой собственный город и разобраться с загадкой тайного оружия. Самка номер 56 знает – ей нужна помощь, и тут она может рассчитывать на свое потомство, которое уже скрывается в ее чреве. Осталось только дать ему жизнь…

Но прежде всего, конечно, следует выбраться…

Рассчитав угол солнечных лучей, она прикидывает, где упала: должно быть, это островок в Восточной реке. Не самое удачное место, ведь даже если ее сородичи и живут на каких-нибудь островах, неизвестно, как они ухитрились туда попасть, – плавать муравьи не умеют.

Мимо нее, близко-близко, проплывает листочек, она решительно хватает его челюстями и начинает исступленно молотить лапами, однако пользы от этого мало. Самка долго мечется по волнам, и в какой-то миг рядом возникает огромная тень. Головастик? Нет, что-то в тысячу раз больше головастика. Уже можно различить форму причудливого существа с гладкой, пятнистой кожей. Такого она еще никогда не видела. Форель!

Мелкие рачки, всякие там циклопы и водяные блохи бросаются врассыпную, едва заметив чудище. А оно меж тем, ныряя и выныривая, направляется прямиком к будущей королеве, которая в ужасе вцепилась в листик.

С невероятной скоростью форель бросается вперед, рассекая плавниками водную поверхность. Тут муравьиху подбрасывает большая волна, форель словно зависает в воздухе и, раскрыв пасть с мелкими зубками, хватает пролетающую мимо мошку. Затем рыбина изгибается, взмахнув хвостом, и падает в свою прозрачную, как кристалл, стихию… поднимая волну, которая накрывает самку номер 56.

И вот уже лягушки, вытянувшись, ныряют в воду, претендуя на королевскую добычу, полную икры. Между тем будущую королеву, которой удается всплыть на поверхность, подхватывает водоворот и уносит в суровые глубины. Лягушки кидаются вслед за ней. Ее сковывает холод. Она лишается чувств.

Николя смотрел в столовой телевизор вместе с двумя новыми друзьями. Рядом расположились другие розовощекие сироты, убаюканные беспрерывной сменой кадров.

Сюжет фильма врывался в их мозг со скоростью 500 километров в час, проникая через глаза и уши и оседая в кладовых памяти. Человеческий мозг способен хранить до шестидесяти миллиардов единиц информации. Но, когда память пресыщается, происходит ее автоматическая очистка, и невостребованная информация забывается. Остаются только волнующие воспоминания и сожаление о былых радостях.

Зрители в основном разбрелись: научные выкладки мало кого интересовали.

«Профессор Ледюк, вы, наряду с профессором Розенфельдом, считаетесь крупнейшим в Европе специалистом по муравьям. Что же заставило вас заняться изучением муравьев?

– Открыв однажды шкаф у себя на кухне, я наткнулся на целую колонию этих насекомых. И просидел несколько часов кряду, наблюдая, как они трудятся. Для меня это стало уроком жизни и смирения. И мне захотелось узнать о них больше… Только и всего.

Он рассмеялся.

– А что отличает вас от другого выдающегося ученого, упомянутого профессора Розенфельда?

– О, профессор Розенфельд! Разве он еще не на пенсии? – Снова смех. – А если серьезно, мы с ним совершенно разные. Видите ли, существует множество способов «познания» этих насекомых… Раньше было принято считать, что все виды общественных насекомых (термиты, пчелы, муравьи) – так называемые роялисты. Это простой, но неверный посыл. Как было замечено, у муравьев королева на самом деле не имеет никакой власти, она лишь производит на свет потомство. У муравьев существует множество форм правления: монархия, олигархия, военный триумвират, демократия, анархия и тому подобное. Бывает даже, что обитатели муравейников восстают, если им не нравится правительство, и это приводит к «гражданским войнам» внутри самих городов.

– Невероятно!

– Мне, как и представителям так называемой немецкой школы, к коей я себя причисляю, основа организации мира муравьев видится прежде всего в кастовой иерархии и доминировании более способных альфа-особей, которые управляют кастами рабочих… А профессор Розенфельд, который представляет так называемую итальянскую школу, полагает, что все муравьи – закоренелые анархисты, что среди них нет более способных сородичей, то есть альфа-особей. И что лидеры у них появляются порой стихийно, только когда приходится решать какие-то практические задачи. Но они как появляются, так и исчезают.

– Я не совсем понимаю.

– Представители итальянской школы, скажем, считают, что вождем может стать любой муравей, как только ему в голову придет какая-нибудь оригинальная идея, которая заинтересует других его сородичей. А последователи немецкой школы допускают, что лишь муравьи, наделенные «лидерскими качествами», способны браться за решение важных задач.

– Неужели эти две школы высказывают столь разные мнения?

– На крупных международных конгрессах дело порой доходило даже до рукоприкладства, если вы об этом.

– Значит, всему виной давнее соперничество между саксонским и латинским духом, так?

– Нет. Это противостояние скорее можно сравнить с борьбой между сторонниками врожденного и приобретенного. Ты рождаешься слабоумным или становишься таковым? Вот один из вопросов, на который мы пытаемся найти ответ, изучая муравьиные общества!

– Но почему бы не проводить аналогичные опыты на кроликах или мышах?

– Муравьи дают нам прекрасную возможность узнать, как функционирует общество, состоящее из нескольких миллионов индивидуумов. Это все равно что изучать мир. А на земле, насколько мне известно, не существует города, где проживали бы миллионы кроликов или мышей…»

Толчок локтем.

– Слыхал, Николя?

Но Николя его не слушал. Это лицо, эти желтые глаза – он их уже видел. Только где? И когда? Он постарался вспомнить. Точно, теперь он не сомневался. Переплетчик. Он назвался Гунем, хотя на самом деле у него с этим самым Ледюком, что на экране, одно лицо.

Совершив такое открытие, Николя погрузился в раздумья. Если профессор соврал, значит, ему очень нужна была энциклопедия. Должно быть, то, что в ней написано, действительно важно для людей, изучающих муравьев. И эта энциклопедия наверняка находится там, внизу. Ну разумеется, она должна быть в подвале. Вот что так хотелось заполучить им всем: папе, маме и этому Ледюку. Надо отыскать чертову энциклопедию, и тогда все станет ясно.