Антонина Крейн - Шолох. Тень разрастается

Я подошла к доске и прикрепила туда ее, слегка прикрыв письмена Дахху. Тот не возражал.

Я откашлялась и провозгласила:

– Отныне тут – штаб нашего расследования. И первый шаг – изучение захваченного Пустотой человека. Надеюсь, это даст нам доказательства и укрепит вашу веру.

Ребята выгнули брови.

– Я пригласила сюда танцовщицу из кабака – на вечеринку. Остальные зараженные не согласились, но ей идея понравилась – девушка… М-м-м… Не из робких. – Я прикусила щеку, вспомнив напомаженные волосы, кроваво-красные губы и слишком тугой корсет дамочки, по ночам работавшей в переулке Тридцати Грехов. – Только давайте хотя бы изобразим веселье.

– И во сколько она придет? – подобрался куратор.

Внизу раздался дверной звонок.

– Уже пришла! – засияла я.

Кадия рывком поднялась со стула, широким махом перекинула ногу через спинку и направилась к выходу:

– Пойду, встречу танцовщицу.

– Лучше я, – чинно привстал Анте. – Уберите контур. И дайте мою одежду.

– Ага, щас. Ты сиди, Анте, сиди. Не в тюрьме, так здесь хотя бы, – вызверилась Кадия и вышла в коридор.

Я поспешила за ней.

– Кад! – Я догнала ее на лестнице и, пристроившись сбоку, соразмеряя шаг, сказала: – Твоя речь…

– Я просто психанула, не стоит обсуждений, – перебила она. – Упомянешь сейчас Дахху – убью.

– Ну… Тогда просто спасибо, что заступилась за меня перед Полынью. Это было очень странно, но очень душевно.

Она вдруг рассмеялась:

– Да уж, обалдел твой куратор. Теперь решит, что у нас у всех троих мозги набекрень. А я-то думала, буду играть роль нормальной.

– Я тебя умоляю! Ты? Нормальная? Девушка, которая знает сто способов убить расческой? Первая леди в гномьем департаменте? Моя лучшая подруга? Это уже само по себе диагноз. – Я легонько толкнула ее в бок.

Кад почесала затылок. Потом фыркнула:

– Ну, пожалуй, да.

Мы молча спускались по лестнице. Я чувствовала, как невидимая ледяная стена между нами медленно тает.

– Слушай, Тинави… – вдруг сказала Кадия другим тоном. – А скажи, как ты думаешь, вот после всего этого – бокки, хранители, Зверь, драконы, теперь какая-то еще Пустота – когда мы все уладим, будет у нас нормальная жизнь? Как раньше – веселая и беззаботная? Или если тебя утащило в глобальную канитель, то все, пиши пропало, уже не высвободишься?

Я на секунду притормозила:

– Хм. Ты еще и об этом волнуешься, Кад? О том, не затянет ли тебя эпичность?

Она вздохнула и закивала.

Я пожала плечами:

– По мне, так только ты выбираешь, чем наполнить свою жизнь. Просто направляй внимание на то, что кажется тебе прекрасным. Хочешь беззаботности – ищи во всем легкость, смотри на нее, твори ее, призывай. Хочешь серьезности – гонись за ней. Тот же принцип работает со спокойствием. Магией. Любовью. Приключениями. И так далее. О чем бы ты ни грезила – ищи это во всем, и так притянешь к себе. Выбор всегда за тобой. Ты сама чего хочешь-то?

– А прах его знает, – сказала Кад и, запрыгнув на перила, проехала по ним пару метров вниз. – Всего и сразу, кажется. Иногда хочу чего-то глобального, чтоб слезы на глазах выступали от величия происходящего. Иногда хочу мелочей, чтоб жизнь была как сборник смешных картинок. До сих пор не определюсь. Страшно чем-то одним ограничиваться.

Я улыбнулась.

– Вот и у меня то же самое. Получается, как в плохом анекдоте: как только все серьезно – хочется легкости. Как только все легко – не хватает серьезности. Не понимаю, в чем больше смысла… Хотя наверняка окажется, что смысла одинаково во всем.

– Значит, – подруга философски пожала плечами, – нам надо набрать нужные пропорции смысла именно для наших идеальных коктейлей. И коктейли могут быть слоистыми, никто не запрещает.

– Будем делиться друг с другом рецептами? – подмигнула я.

– А то ж. И распивать будем вместе.

– Ура! – Я рассмеялась. – Снова мир?

– Только до твоей новой лажи. – Кад строго свела брови. – И я не шучу! Друзья-засранцы в мою картину счастья точно не вписываются. Так что в следующий раз натравлю на тебя весь Чрезвычайный департамент.

– Да уж, эти бородачи тебя полюбили!

И мы, обмениваясь впечатлениями о смешных гномах, коллегах Кад, открыли дверь шолоховской танцовщице из переулка Тридцати Грехов.

Когда мы – уже втроем – вернулись в танцевальную залу, обстановка разительно изменилась. Ребята не поскупились на создание «вечериночной» атмосферы, призвав на помощь магию иллюзий.

Видимо, старались все сразу – и Дахху, и Андрис, и Полынь. В итоге зал выглядел так, будто в нем действительно что-то празднуют тесной компанией. Букеты на полу и столах, блуждающие огоньки на окнах, тонкий запах южных парфюмов, иллюзорный фуршет и иллюзорная горка игристых вин.

– А если она захочет нормально поесть? – спросила я у Ловчего.

– Не захочет, – сказал Полынь.

Это было до странности похоже на угрозу.

Анте, как я увидела, все-таки освободили от огненного контура. И приодели.

Маньяк ласково направился к нашей гостье. Гостья, конечно, впечатляла – дамочка будто из другого мира, гендерная хищница, едкой расцветки тропическая бабочка, с губами круглыми и алыми, как черешни.

Анте обольстительно пожал ей руку, и его лицо на мгновение исказилось гримасой отвращения при встрече с Пустотой. Усаживая гостью в глубокое кресло и заводя ничего не значащую светскую беседу, он кивнул мне – вы правы, Тинави . Остальные к гостье не прикасались. Дахху вообще обходил ее по широкой дуге. Ее это не смущало. Внимание Кары – так звали танцовщицу – полностью сосредоточилось на хозяине.

Какое-то время мы изображали веселье, подспудно пытаясь задавать девушке наводящие вопросы.

Как она себя чувствует в последние дни? Хорошо. Может, у Кары что-то болит? Нет. Как настроение? Нормальное. А память хорошая? Вполне. Сколько будет семью восемь? (Тут Кара замешкалась, но все же ответила.)

Так не могло продолжаться. Наши вопросы не приносили толку и ничего не доказывали. Полынь то и дело подходил к Каре впритык, чуть ли не обнюхивая ее, силясь почуять какие-то признаки Пустоты – увы, без толку. Зато она дала ему свой адрес.

Наконец Дахху не выдержал вопиющей бессмысленности происходящего. Он встал перед танцовщицей, сложил руки на груди и нахмурился:

– Кара, у меня есть подозрение, что вас могли заразить одним вирусом.

– С чего бы это? – испугалась она, хлопая ресницами. – Почему вы так решили?

Анте недовольно отодвинул Смеющегося, перегородившего ему вид на танцовщицу, и дал задний ход:

– Он так комплименты делает. Считает, что вы слишком прекрасны, – сквозь зубы прошипел маньяк и притворно приложил руку к сердцу.

– Нет-нет, не комплименты. – Дахху снова выдвинулся вперед. – Сейчас по городу ходит вирус, в Лазарете все ужасно волнуются. Позвольте проверить вас на его наличие. Судя по месту вашей работы, вас вполне могли заразить чем-то неприятным.