Джули МакЭлвен - Убийство во времени [litres]

Никто не спорил.

– Но куда? – Сэм был тем, кто произнес вслух то, что волновало всех. – Куда этот монстр утащил ее?

Ребекка не знала, что думать, когда бежала по коридору, в котором толпились отъезжающие гости. Томас был убийцей? Как это было возможно? А сейчас Кендра исчезла – скорее всего, отправилась на его поиски. Это было какое-то сумасшествие.

Она обошла несколько чемоданов, которые были упакованы и вынесены в холл и теперь ожидали лакеев, которые загрузят их в кареты.

– Леди Ребекка! – к ней подплыла леди Этвуд, она выглядела раздраженной. – Вы видели герцога? Он должен быть здесь, чтобы проводить наших гостей. Это его обязанность.

– Он уехал к хижине скитника.

– Зачем это?

Ребекка подумала, что, интересно, скажет графиня, если она сообщит ей, что декоративный скитник, которого она наняла, был убийцей. Возможно, она упадет в обморок или устроит истерику. В любой случае она не могла сейчас позволить этому случиться.

– Не имею ни малейшего понятия, ваша светлость, – солгала она. – Прошу простить меня…

Чувствуя, как леди Этвуд провожает ее изумленным взглядом, Ребекка продолжила свой путь по коридору. Когда она завернула за угол, то столкнулась с Гэбриэлом.

– О боже. Прошу прощения! – начала она, сделав шаг назад. Она в удивлении уставилась на него, заметив то, как он выглядит. Она не видела его уже несколько дней, с тех пор как он напал на мисс Донован, и сейчас была ошарашена его видом. Его кожа была бледной, она натянулась на его скулах, а подбородок покрывала темная щетина. Фиолетовые тени заставляли его глаза выглядеть еще более изможденными.

Она обеспокоенно воскликнула:

– Боже мой, Гэбриэл. С вами все в порядке?

Он застыл в нерешительности.

– Я… мне нужно поговорить с его светлостью.

– Его здесь нет. Он поехал с остальными к скитнику.

– Томасу? Зачем?

– Потому что он… – Ребекка сама удивилась, когда принялась рыдать. – О боже! – Она потянулась в карман за своим платком. – Прошу прощения! У меня истерика. Мисс Донован… она пропала.

– Что?

Она вытерла глаза.

– Скитник может быть связан с ее исчезновением. Он может быть ответственен за эти убийства!

– Нет. – Гэбриэл побледнел еще сильнее, если это было возможно. – Нет, Томас – его слуга…

Ребекка опустила свой платок и уставилась на Гэбриэла.

– Прошу прощения?

Он провел трясущейся рукой по волосам, взлохматив их еще сильнее.

– Боже. Что я за дурак. Чертов дурак.

Ребекка опешила от выражения глаз Гэбриэла: в них было настоящее отчаяние.

– Если бы я сразу понял, что к чему, я мог бы спасти служанку.

– Что вы говорите, Гэбриэл?

Его рот искривился.

– Томас не монстр. Но я знаю, кто монстр.

Ребекка взялась за шею и почувствовала, как пульс скачет под пальцами.

– Кто ?

Кеннет Морланд вошел в комнату и улыбнулся ей.

– Вы не в лучшем виде, мисс Донован.

Ее сердце билось так громко, что в ушах шумело, когда она смотрела на это приятное лицо так близко от нее, не в состоянии унять ужас, представляя себе, как он насиловал, пытал и душил своих жертв. Ее предшественниц.

«Как я могу умереть сейчас? Я же даже еще не родилась !» – пришла ей в голову дикая мысль. Она отчаянно пыталась успокоиться.

– Что с вами произошло, Морланд?

Ее глаза проследили за ним, когда он подошел к столу, на котором располагалось больше дюжины мерцающих свечей. Он поднял мешочек из ткани и развернул его. В свете свечей блеснул металл.

Ножи .

У Кендры пересохло во рту, она быстро отвела взгляд от этих инструментов. « Не смотри на них. Не думай об этом» .

– Это как-то связано с вашей матерью, – продолжила она. – Все девушки были похожи на вашу мать, когда она была моложе… ну, знаете, до того как сбрендила и все такое.

Он повернулся, чтобы посмотреть на нее. Его выражение лица было скорее озадаченное, нежели разъяренное.

– У вас такая странная лексика. Полагаю, это потому, что вы американка.

– Сбрендила значит сошла с ума. Помешалась. Куку . – Ее кровь превратилась в лед, когда она увидела, как он берет нож, внимательно его рассматривает и затем кладет обратно. Потом он взял другой нож, побольше.

Паника вырвалась наружу из глубин ее души, разбив вдребезги все попытки захватить контроль. Хотя она и понимала, что это безнадежно, все равно потянула кандалы на себя, стараясь освободиться от оков, закрепленных на стене.

Морланд взглянул на нее с явным удовольствием.

– Вам не удастся спастись, мисс Донован. Вам остается только лишь принять свою судьбу.

Как в аду. Но она все равно перестала двигаться, сосредоточившись на дыхании, пытаясь справиться с ужасом, который наполнял ее легкие. Ей казалось, что она в нем тонет.

Ее ступни и ноги не были прикованы. На секунду она представила, что сможет использовать их, чтобы сломать ему шею, как делали роковые женщины в кино. К сожалению, фильмы редко отражают реальность, и этот маневр было практически невозможно проделать. Для этого Морланд должен был стоять в идеальной позиции. Но даже в этом случае она бы смогла лишь временно вывести его из строя, но не убить. Однако она могла таким образом выиграть время…

Тихий звук привлек ее внимание. Черт . Она забыла про Томаса. Если ей и повезло бы с Морландом, на сцену бы тогда вышел Томас и покончил с ней.

– Итак… что у вас с матерью? Вы же по большому счету убиваете ее уже на протяжении многих лет. Вы вините ее в том, что у вас не было отца?

Морланд притих. Он подошел, чтобы еще раз посмотреть на нее. Но все еще был достаточно далеко, чтобы можно было нанести ему какой-либо вред.

Взгляд его темно-голубых глаз стал пугающе-бесстрастным.

– У меня был отец, мисс Донован.

Было тяжело смотреть в его бездушные глаза. Лихорадочная дрожь пробежала по ее спине.

– Я думала, ваш дед отправил его в Индию.

– Удачная выдумка.

– Но он… – Кендра резко вздохнула, начиная понимать уродливую правду. Она закрыла глаза, ей было стыдно, что она упустила такие важные детали. Детали, которые были у нее под носом.

– Адонис . – Она снова открыла глаза. – Она называла вас Адонисом. А себя называла Миррой…

Морланд смотрел на нее, не моргая, как акула.

– Мой отец увлекался греческой мифологией. Как и моя мать.

– Боже мой. – Кендра вспомнила расписную фреску на потолке фойе в Тинли Парк. Она изображала, как теперь поняла Кендра, историю Мирры, которая превратилась в мирровое дерево после того, как вступила в кровосмесительные отношения со своим отцом, царем Киниром. Спустя девять месяцев из дерева родился Адонис.

– Она иногда путает меня с отцом. – Морланд произнес это, чтобы объяснить спутанные речи своей матери. Ребекка говорила ей о том, как покойный граф нянчился с ним, так ему нравилось их внешнее сходство.