Леонид Зайцев - Игры времени. Дилогия [СИ]

— Мы погибнем? — попыталась уточнить девушка.

— Нас просто вычеркнет история. Мы не родимся. Наши родители не родятся. Не родятся родители родителей наших родителей.

Селена некоторое время переваривала его ответ. При этом Артур отметил, когда его напарница так глубоко задумывалась, её лицо становилось потрясающе красивым.

А не влюбился ли ты? Подумал он. И внутренне рассмеялся. Отбить девушку у собственного начальника? Да какую девушку! Спортсменка, красавица, убийца! Он оборвал нить своей фантазии, лишь только она заговорила.

— Совсем светло, — сообщила она, — давай одеваться. За кого в этот раз станешь меня выдавать?

В прошлый раз во Франции времён Наполеона, он выдавал её за своего младшего брата. Но и тогда обман действовал только против мужчин. В этом времени в селениях днём мужчины, как правило, отсутствовали. Они работали в поле, или у хозяина земли на оброке. В селении оставались только женщины и дети. И последние служили лучшей сигнализацией о приближении подозрительных пришельцев. Приблизиться к ним в шкурах умерщвлённых разбойников, равнялось признанию себя в разбое.

Может статься к счастью, а возможно и нет, но слишком подумать путешественникам не дали. Селене пришлось признать, что за разговором она совершенно упустила из виду отряд воинов, окруживший их поляну. Но и тем надо отдать должное, ибо передвигались по лесу они умело, абсолютно бесшумно. А теперь, когда из-за каждого куста на них двоих девушку и Артура оказался, наведён десяток арбалетов, резко сопротивляться не имело никакого смысла.

Утро, тем не менее, продолжало оставаться мечтой для любого жителя подземных катакомб, какими и являлись пришельцы в этом мире. Даже лёгкий ветерок, как и прежде, не мог проникнуть на заветную поляну. Однако сюда начало проникать своими лучами дневное светило. От этого трупы разбойников, благо, что повёрнутые в определённом порядке, принялись не только привычно смердеть, но и выпускать газы.

Мозги первой трети средневековья вряд ли бы могли оказаться в состоянии окинуть своим взором всю картину диспозиции в целом. Этим парням было проще спустить замки, и нашпиговать пришельцев стрелами, как святого Себастьяна. Вот только голые трупы и покладистость пленённых, и наличие женщины, их остановило.

Женщина и золото. Не факт, что для мужиков девятого века золото имело большее значение. Золото можно использовать лишь раз. Пропить, например. А женщиной можно пользоваться многократно! Да ещё продавать соседям! За золото или выпивку. Вот такой круговорот женщин в природе самого начала средних веков.

Артур уже зажмурил глаза. Ибо, самый ухоженный из числа владельцев арбалетов, видимо их командир, приблизился к Селене, с которой, некстати, упала артурова накидка, обнажив её стройные ноги почти до середины бёдер.

Он прекрасно осознавал, что произойдёт, едва пальцы потенциального насильника коснуться оперативницы.

Никто ничего не успел.

На этот раз и вовсе непонятно откуда, словно из самой земли выросли, появились крепкие молодцы в затрёпанных и засаленных церковных одеяниях и преградили путь стражникам.

— Бесовская одёжа! — как-то спокойно постановил один из них.

Поляна оказалась местом засады. Да не простой, а двойной. Вне всяких сомнений солдаты с монахами не были заодно. Охотились они порознь. Но кто-то явно подсказал и тем и другим место, где этим утром окажется крупная дичь.

Служители церкви казались безоружными. И оперативница едва обратила на них своё внимание. А напрасно. Не знал Артур, кто их этому учил, но Селена, спелёнатая, как куколка бабочки капустницы, лежала у их ног ровно через десять секунд после того, как там же лежал он сам. Лежал, не ощущая ничего кроме головы.

Тем временем солнце окончательно проникло на поляну, от чего смрад, источаемый как мёртвыми, так и живыми стал, просто не выносим. Хотя, ни арбалетчики, ни церковники его явно не замечали. Или просто привыкли. В мире, где даже короли моются раз в жизни, при рождении, либо перед погребением. И свинья производит аромат.

Вот дабы не наблюдать, направленные на него, полные ужаса глаза Селены, он прочёл ей лекцию о происхождении дух о в. Рассказал, как не мывшиеся десятилетием женщины раннего средневековья, просто вынуждены были обливаться ароматными маслами. Иначе, ни один, даже самый постранствовавший рыцарь, и близко не смог бы подойти к даме своего сердца. А описанный в романах «скрип кринолинов» происходил от того, что со временем, ни разу не стиранные, эти самые кринолины становились твёрдыми, как картон.

Девушка немного успокоилась, поёрзала в капкане опутавших её верёвок, и с нескрываемой надеждой в голосе спросила:

— Нам как-то помогут д у хи?

— Непременно помогут, — со вздохом согласился он. — И чего нас сразу не убили?

А вот это был вопрос вопросов. Разбойники накинулись на них сразу. Их можно исключить по двум причинам. Сразу, и все мертвы. А вот как в нужном месте оказалось столько стрелков со святыми отцами хорошо тренированными в придачу?

— У меня приказ убить колдуна если попробует сопротивляться, а женщину доставить в Замок, — сообщил глава стрелков, обращаясь к одному из монахов. — Я не могу нарушить волю соверена.

— Церковь выше законов людских, — произнёс тот из монахов, который был одет чуть лучше остальных. — Они мои.

Судя по всему, глава стрелков сдаваться не собирался. Он по-разбойнически свистнул, и всю окружность диспозиции заняли вполне себе узнаваемые личности.

— Я с них ещё ничего не выручил.

Монах, без всякого сомнения, и усилия кинул парню увесистый мешочек.

— Они не иначе как святые, — усмехнулся капитан, привычно взвесив на ладони тугой кожаный кошель.

— Мир вам! — ответил церковник.

— Может, теперь поговорим? — Понадеялся Артур.

Удар короткой дубинкой по голове прекратил его попытки знакомства. В следующий раз он очнулся уже в вонючем и почти тёмном подземелье. Скудный свет проникал сюда лишь через крошечное оконце, скорее даже отдушину под самым потолком.

Артур неуверенно пошевелился. Оказалось, что путы с него сняли. Никаких кандалов с цепями он на себе так же не обнаружил. Странно. Хотя новость сама по себе приятная. Если б ещё ни эта тошнотворная вонь.

Причина противного запаха нашлась сразу справа. Там догнивал предыдущий пленник. Кишки выпали, но на нагруднике ещё читался герб. Сокол, раздирающий когтями горлицу. Соколом парню явно быть не случилось.

Пошарив вокруг, он быстро убедился в том, что кроме него и мёртвого воина в не очень большом помещении никого нет.

Мертвец страшно улыбался ему во весь полусгнивший рот.

— Селена, — позвал он громче.