Джаннет Инг - Под маятником солнца [litres]

Брат опустил голову. Почти кивнул.

Я выдохнула, раньше времени ощутив облегчение. Это была лишь тень согласия. Я восприняла ее как разрешение продолжить:

– Думаю, кто-то пытается убить королеву.

– Это просто смешно, – лицо Лаона окаменело.

– Если не убить, то хотя бы запугать. Ножницы должны были откуда-то взяться. И от кого-то.

– Кэти, не надо. Я уже говорил, что ты не сможешь разгадать это место. Ты строишь воздушные замки.

– Ты от меня этого и хочешь, – бросила я в ответ, – ведь ты дал мне те книги.

– Но это совсем другое… это опасно. А мне нужно, чтобы ты была в безопасности, Кэти.

– Но если Маб…

– Не надо…

Резкий порыв ветра погасил оба наших фонаря.

– …произносить ее имя, – закончил Лаон, его голос пронзил внезапную и жуткую темноту.

Ветер принес за собой пробирающую до костей стужу. Меня затрясло.

Я с ужасом ждала, пока глаза привыкнут к темноте. Виднелись лишь смутные сумеречные цвета, которые проникали через дверь в дальнем конце часовни.

Хотелось возразить брату. Сказать, что в произнесении имени не заключена сила. Защитить все выводы, к которым я пришла. Хотелось закричать. Выболтать секреты, которые я так долго хранила. Выплеснуть все то, что невозможно выразить словами. Хотелось сразиться с этим жутким гнетом, восстать против сотни глаз, которые наблюдали за мной и заставляли продолжать говорить.

Но то были детские, опасные желания, которым не место в моем сердце.

– Давай пойдем назад, Лаон, – уступила я.

Маскарад Бледной Королевы должен был состояться всего через неделю после ее приезда, и чтобы удовлетворить ее прихоть, замок перевернули вверх дном. Это место просто кипело от сновавших туда-сюда слуг королевы.

Я считала, что здесь и без того безупречно чисто, но это, вероятно, было лишь заблуждением с моей стороны, и все, начиная со сверкающих подвесок на люстрах и заканчивая извивающимися перилами и расстеленными коврами, нужно было заново вычистить, отполировать, отмыть, протереть и выбить. Беспокойная толпа призрачных слуг справлялась со всем этим, пребывая в обычном для себя молчании.

Столь энергичная уборка, как я понимала, создавала для Маб чистый холст, чтобы после она навязала нам свое видение. Внутри замка, разбивая каменные плиты и доски пола, проросли серебристые ивы. Все гобелены и портреты были перевешены и заменены другими, которые нашлись на пыльном чердаке. Большой бальный зал проветрили, и его бесчисленные стеклянные двери стояли распахнутые. Каждый день небо темнело от летучих мышей, которые забирали из рук Бледной Королевы приглашения для ее многочисленных гостей. Нарисованный иней покрывал каждое окно, не позволяя проникать свету. Тот с каждым днем появлялся все реже и реже. Время шло, и колебания маятникового солнца постепенно уменьшались.

Я пробыла в Аркадии уже почти два месяца.

После той ночи в пустой часовне Лаон стал еще более отстраненным и заговаривал со мной лишь для того, чтобы напомнить о моем отъезде по истечении двух недель. За братом шлейфом тянулся запах бренди, но я точно могла сказать, что Лаон больше не готовил негус в качестве предлога для выпивки.

Мне было страшно. Я слишком дорожила мимолетными проблесками нашей дружбы, чтобы обсуждать с ним его привычки. Общие книги и ласковое слово заставили бы меня поверить, что мы снова можем стать близки. Но я не осмеливалась давить слишком сильно. У Бледной Королевы повсюду были глаза, и ощущение беспокойства из-за постоянной слежки со временем только усилилось. Я твердила себе, что все необходимое для помощи брату я сделаю после отбытия Маб. Снова и снова обещала себе это, а пока держала язык за зубами.

Моя решимость остаться только усиливалась, хотя я и кивала в ответ на настойчивые требования готовиться к отъезду. Я была нужна Лаону, чтобы собрать его по кусочкам. Я была нужна ему больше чем когда-либо, пусть он и не знал еще об этом.

Лишь мне было известно о похищенной женщине, которую Маб держала где-то в замке. Временами я представляла, как спасаю ее, привожу к ней Лаона, словно деву из «Смерти Артура». Тогда я бы вспоминала историю сэра Гарета Оркнейского, известного как Белоручка, которого Линетта отправила спасти свою сестру Лионессу. Мой брат настаивал бы на том, что Линетта была тайно влюблена в рыцаря и что финал истории бессмысленно трагичен. Я бы не соглашалась, и мы бы часами спорили, а в конце и вовсе «сшибались шлемами».

Но пользы от таких фантазий было мало. Хотя мои подозрения насчет похищенной женщины все усиливались, доказать их было нечем. Маб, всегда готовая к выпадам, конечно, радовалась завуалированным намекам, но конкретных обвинений у меня не было. Несмотря на все это, она частенько заводила разговор о подменышах и том, какую важную роль они играют в качестве посредников между людьми и фейри.

Я не слишком ловко носила в себе эти тайны и подозрения. Они отягощали мои сны и делали беспокойными мои дни. Отвлекали от того скромного труда, который я могла вложить в расшифровку енохианских текстов и чтение уцелевших писем. Когда я не думала о брате и Маб, в мысли вторгался этот фальшивый замок со своими не подходящими друг к другу деталями. С трудом верилось, что я так долго обманывалась ловкостью архитектора.