Джаннет Инг - Под маятником солнца [litres]

– Ты – моя сестра.

– Нет, я даже не настоящая. – У меня из горла перезвоном серебряных колокольчиков вырвался безумный смех. – Тысячи вещей тяготят мое сердце и душу, которой у меня нет, но только не это. Мои руки запятнаны кровью Ариэль. Я прожила чужую жизнь и украла чужую семью. Я едва знаю, как чувствовать всю ту вину, которую должна ощущать.

– Кэти, это не твоя вина, а Бледной Королевы, которая…

– Но я на самом деле чудовище, – еще одна волна чистого и пронзительного смеха, – так что нет, брат Кэтрин Хелстон, этот вопрос лишь пушинка у меня на сердце. Мой грех гораздо тяжелее твоего.

– Кэти, я долгие годы…

– Ты не касался меня, так какое это имеет значение? – Я уже стояла, полная упреков и гнева, и за горечью едва узнавала собственный голос.

– «Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем…» [84] Матф. 5:28.

– Никому нет дела до твоего сердца, Лаон.

– Кэти… – Он отпрянул, как от пощечины.

– Твои руки чисты, а мои нет, – сказала я, не обращая внимания на боль в его глазах. Я все еще чувствовала запах крови, видела, как она течет из ран. – Ариэль больше нет. Не могу поверить, что ты думаешь… как ты мог волноваться о подобных вещах после того, что я сделала? После того, как я ее убила.

– Ее убила Бледная Королева, – безотчетно поправил он. Должно быть, Лаон без конца себе это повторял. – Ты послужила лишь ее инструментом. Той, у кого случайно оказался нож.

– А еще я не настоящая, – с хриплым смехом добавила я. – В отличие от тебя.

– Я не это имел в виду. – Хоть его голос и прозвучал мягче, это не было извинением.

– Из нас двоих настоящий – ты. У тебя есть душа. Ты имеешь значение. Я – нет.

– Я не это хотел сказать.

Я покачала головой:

– Но сказал именно это.

Брат Кэтрин Хелстон ушел.

Едва защелкнулась дверь, я рухнула на пол, перестав изображать непокорную твердыню, преисполненную холодного гнева. Он погас во мне, как огонек между влажными пальцами. Я крепко прижала колени к груди и обхватила себя руками.

Моя кожа была вовсе не моей, но все же я старалась не терять присутствия духа. Вся боль, которую причинили ему мои слова, отозвалась теперь в моем собственном перекрученном сердце. Его прикосновения заставляли чувствовать себя такой настоящей, и сейчас было больно ощущать себя иначе. Я не хотела признавать эту страсть, размышлять о том, что она может значить.

Я убила Ариэль.

И едва смогла бы вспомнить произошедшее, если бы не издевательский смех Бледной Королевы. Мистер Бенджамин верил, что Маб выполнит свою часть сделки, что она позволит отправиться во внутреннюю Аркадию и продолжить миссионерскую работу. Мой брат тоже в это верил. Но звук того смеха рассекал мои мысли, словно проволока для резки сыра, и верилось в подобный исход с трудом.

Как же много было крови.

В горле снова поднялся металлический привкус, и желудок сжался. Из меня исторглось то немногое, что я съела.

Но это было не грязнее убийства.

Я оставалась в своей башне.

Возможно, это было связано с желанием наказать себя или последовать наконец предостережениям Ариэль, которая часто советовала оставаться дома. Бывали моменты, когда я безумно хохотала и говорила воспоминанию об Ариэль, что она все-таки победила, я в конце концов послушалась и ни шага не делаю за пределы комнаты. Голос бился о каменные стены, пока я не начинала кричать, а не смеяться, но они оставались безмолвными.

А возможно, это был страх или даже нежелание вспоминать о ней и о Маб. Замок переполняли воспоминания, и пусть они даже истерлись, мне не хотелось с ними сталкиваться. Не хотелось снова сидеть в залитой солнцем верхней комнате или обедать в главном зале.

С таким же успехом я могла устать от притворства замка, зная, что он выстроен из лжи и глупости. Фасад меня больше не отвлекал.

Возможно, возможно.

Я придумывала оправдание за оправданием, причину за причиной. Но, в конце концов, повод не важен. Я просто не хотела оказываться снаружи, поэтому снова и снова запирала двери, почти не задумываясь о том, почему же они так часто открываются.

Временами я задерживалась у створки, прижималась лицом к теплому дереву и, держась за ручку, думала: «Не уйти ли мне? Не шагнуть ли в пустоту?» Пыталась представить, что там. За деревянной створкой ждала иная жизнь, иное место. Я считала удары сердца, пока не сбивалась. Рука начинала болеть – так сильно я сжимала ручку. Всхлипнув, я падала на пол. И устало била кулаками по дереву. Я не могла выйти.

Слишком была напугана.

Падение ведь совсем не похоже на полет.

Так что обе двери остались запертыми. Я не прошла ни через одну из них и продолжала свое добровольное заточение.

Беспорядок в голове отразился в беспорядке комнаты.

Не думала, что вещей в моем сундуке хватит на то, чтобы заполнить всю комнату, но мне это удалось.

Шаль, которую подарила Ариэль, висела на спинке стула в центре комнаты, и я могла увидеть ее, когда бы ни пожелала.