Наталья Солнцева - Ожидай странника в день бури [Золотые нити]

– Колесо Судьбы будет вращаться, и змея еще очень много раз укусит свой собственный хвост, прежде чем ты поймешь...

Оракул снова не закончил свое повествование. Так было всегда. Сехер однажды спросил его:

– Почему?

– Ты жаждешь конечного, но твое естество – бесконечность. Ты – единственная точка отсчета в извечной и величественной Игре сотворения...

Видение померкло. Сехер почувствовал головокружение и внезапную слабость.

– Что с тобой? – Тийна стояла, освободившись из его объятий.

– Я, кажется, учусь, что значит быть человеком...

Он снова привлек ее к себе, прижавшись щекой к ее волосам, пахнущим солнцем и виноградными листьями.

– Я не смог избежать этого. И хвала Богам, что это случилось со мной...

Тийна прикоснулась тыльной стороной ладони к его щеке, гладкой и горячей.

В знойном воздухе неслышно пролетали утки. Сехер закрыл глаза, вдыхая запах ягод и нагретой земли...

За кустами мелькнула тень, послышался треск веток... Жрец мгновенно выхватил из-за пояса огромный, тяжелый боевой топор с длинной ручкой, украшенной слоновой костью. Лезвие со свистом рассекло воздух... Топор мелькал в его руках со страшной скоростью – казалось, ничто живое не уйдет из-под удара... Однако, бросившись в кусты и круша их направо и налево, Сехер словно бился с призраком. Мелькание тени сбивало его с толку, топор разил наповал кусты и молодые деревца. Они падали, подрезанные, как цветочные стебли...

– Что ты делаешь?

Тийна с изумлением наблюдала за этим ураганом, устроенным топором и человеком. В груди появилась ноющая боль. Она захотела вдохнуть побольше воздуха.

– Где ты научился этому?

Она не могла поверить своим глазам. Верховный Жрец Тота машет топором, словно лесоруб! Крошит кусты, будто зеленый салат на завтрак...

Сехер, убедившись в бесполезности своих действий, отшвырнул топор с такой силой, что тот пролетел добрую половину сада и глубоко вонзился в землю. Только сейчас он повернулся, чтобы ответить Тийне, и поразился ее бледности. Ему показалось, что не ее, а его собственная кровь уходит в землю без остатка; он весь похолодел и покрылся испариной. Подбежал к ней, подхватил за плечи. Он слишком хорошо знал эти симптомы. Он смертельно испугался...

Бледность, разлившаяся по ее лицу, сказала ему больше, чем он мог услышать. Подхватив женщину на руки, он быстрыми шагами пошел в дом.

Сехер делал все, что мог, и все, что не смог бы сделать никто, кроме него. Он делал больше того, что в силах человеческих, – и через несколько часов этой неистовой борьбы ему удалось вдохнуть в почти безжизненное тело «флюиды Ра». Щеки Тийны едва заметно порозовели, ресницы дрогнули...

Она еще некоторое время побудет с ним. Но недолго. Сехер понял это с беспощадной ясностью, не оставляющей ему ни секунды блаженного неведения...

– «Смерть стоит сегодня передо мною, как запах лотосов...»

Тийна любила произносить вслух поэтические строки, глядя на ленивое течение реки, на звезды или на темно-красный закат...

Сехер принес большое блюдо с фруктами на террасу, где она проводила теперь почти все время. Он поймал ее мечтательный взгляд, уже лишенный повседневной суеты и беспокойства.

– Мне без тебя всегда чего-нибудь не будет хватать...

– Не говори так!

Он осторожно взял ее исхудавшую руку, прижался лицом к сухой прохладной ладони.

– Происходит то, что происходит. Смотри без смятения сердца на что бы то ни было...

– Боги могут защитить себя при помощи «флюида жизни»... Меня научили даже этому. Я смогу это сделать еще только один раз.

Она посмотрела на него со спокойной твердостью.

– Тебе нужно получить мое согласие, а я не даю его. Я ухожу, но не говорю тебе «прощай», Великий Сехер. Даже ты должен уважать мою волю. Особенно ты! Помнишь, как в пышно изукрашенном саркофаге везли золотую ладью Осириса? Как спустили ее на воду, и она заскользила по зеркальным водам Хапи? Как все ликовали, и лазоревое, как цветок льна, небо Египта сияло своей прозрачной далью? Под ним пересеклись наши пути, – и это навсегда останется со мною...

...Бесконечные пески простираются до самого горизонта, они опускают на все покров забвения... Скалы отбрасывают четкие тени. В полете стрелы от них – на каменистом плоскогорье – надежно скрытая от посторонних глаз гробница. На запечатывающей ее плите Владыка Сехер, Верховный Жрец Тота, своими руками выбил зубилом надпись:

«Как птица всегда находит путь в необъятных просторах небес, так и мое сердце всегда отыщет путь к твоему сердцу. Ты никогда не будешь одинока в своем странствии по туманам миров, ибо мой дух повсюду рядом. Я всегда смогу отыскать твои следы в лабиринтах грядущего... пройти по ним и вновь обнять тебя своими руками, – что бы ни случилось».

Плиту заносит песком, и мужчина в белых одеждах, высокий и широкоплечий, расчищает ее каждый раз, когда приходит сюда. Он подолгу сидит у камня, до тех пор, пока Ра не пересечет насвоей золотой ладье небеса и не скроется за горизонтом...

Сиург, Рыцарь Грааля, застыл, как громом пораженный. Завеса в его сознании упала так внезапно, и так ясно обнажилась суть, что у него перехватило дыхание. Боясь потерять равновесие, он оперся рукой о ствол высокого дерева, сырой от ночного дождя. Море шумело внизу, принося запахи йода и водорослей. Ветер гнал по низко нависшему небу лиловые тучи...

– Может быть, я просто безумец? Колдовство спутало мои мысли? Сделало одержимым?

...Он слышал шелест песка, видел скалистую пустыню без конца и края... и себя, на коленях, у гробницы, запечатанной камнем. Он сам выполнил весь ритуал, в точности, как указано в Книге Мертвых... Неумолимые пески равнодушно заметали это последнее место их свиданий – его и женщины, которая шепот времени превращала в музыку... и без которой мир померк и смолк. Только пески продолжали петь свою бесконечную песню...

Рыцарь Сиург дрожащей рукой нащупал под одеждой таинственный знак, с которым не расставался ни днем, ни ночью – амулет с изображением чаши.

Восточный маг, который учил его распознавать влияние хода светил на судьбы людей, однажды сказал:

– Похвально твое желание проникнуть в законы, управляющие звездами, но самая большая тайна – это ты сам. Есть многое, чего ты о себе не знаешь! Ты подобен актеру на сцене, который не знает содержания пьесы и того, что за этой сценой пребывает Безмолвный Созерцатель – Владыка Бытия, в котором мы движемся и существуем. Невидимые нити связывают нас с его сокровенной сущностью...