Владимир Корчагин - Женщина в черном

— Как уедет? Откуда ты знаешь?

— Сама видела приказ директора на доске объявлений. Да и слышала, как он в аспирантской хвалился, что выбил такую выгодную поездочку — в Москву, на всероссийский симпозиум. Даже билет всем показывал. Мне и то показал!

— Всем показывал железнодорожный билет? Зачем это?

— Не знаю…

— А я знаю! Все это ложь, камуфляж! Все это нужно ему, чтобы предъявить потом как алиби. Вот негодяй! Светочка, дорогая, попробуй узнать, на каком поезде он якобы собрался ехать.

— А я и так знаю. На шестьдесят шестом, сегодня в десять вечера, вагон двенадцатый, не помню только, какое место. Хочешь удостовериться, что это именно так?

— Хочу удостовериться, что это как раз не так.

— Как раз не так? А ведь это в самом деле легко проверить. Стоит только пойти на вокзал, к двенадцатому вагону… Ну, Никита, ты, оказывается, тоже непрост! Как же вы со своими знакомыми узнали, что именно завтра Погодин заберется в дом академика?

— Долго объяснять, Света. А мне надо скорей с Олежкой поговорить. Времени осталось — в обрез. А в таком деле, сама понимаешь…

— Ну, топай. Счастливо вам обоим.

— Не беспокойся, прижмем хвост вашему Погодину, — Никита вбежал по лестнице в читальный зал, подсел к Олегу:

— Так вот, Олежка, все свершится завтра вечером, после восьми. И если ты не раздумал помочь мне, то договоримся так: приходи завтра к восьми вечера к даче Гридина. Ты знаешь ее?

— Кто здесь не знает дачу Гридина?

— Так вот, подойди незаметно к даче. Но не с той стороны, где калитка, а с противоположной, со стороны просеки. Там я тебя встречу.

— Да не придется тебе меня встречать, — усмехнулся Олег. — И самому нечего будет делать на даче. Славка уезжает сегодня на всю неделю.

— Это он вчера на секции сказал?

— Ну да.

— А билет тебе, случайно, не показывал?

— Мне — нет. А тренеру своему показывал, потому как тот не хотел его отпускать: соревнования могут сорваться. Так что успокойся, Никита. И успокой свою ненаглядную невесту. Никто вас завтра не потревожит.

— Спасибо тебе на добром слове, только знаешь что, хочешь пари?

— Какое еще пари?

— А вот какое. Погодин как уезжает, на шестьдесят шестом?

— Вроде так он говорил.

— В двенадцатом вагоне?

— А ты откуда все это знаешь?

— Неважно откуда. А только бьюсь об заклад, что никуда сегодня Погодин не поедет. Не веришь?

— Нет, конечно. С какой стати…

— А не веришь, так давай пойдем сегодня на вокзал к отходу шестьдесят шестого. И если Погодин действительно уедет, можешь потребовать у меня что угодно.

— А если не уедет?

— То я потребую у тебя что захочу.

— Идет! — загорелся Олег. — Пари так пари! Встретимся полдесятого на вокзале. Да… вот еще что. Светка сказала, что ты ее на днях с каким-то аспирантом с кафедры минералогии познакомил…

— А-а, это Валерка Шляхтин. Увидел нас как-то вместе и пристал как репей, познакомь да познакомь его с этой «шикарной биологичкой».

— Так и сказал: с шикарной биологичкой?

— Что-то в этом роде.

— Ему что, тоже дела в институте иммунологии покоя не дают?

— Нет, он, похоже, больше самой иммунологиней заинтересовался.

— Гм… Самой иммунологиней… Что ему там, у вас, на геофаке пары не нашлось?

— Да у нас, сам знаешь, с дамским персоналом — дефицит. А ты чего вдруг всполошился? Или сам в Светке какую-то изюминку рассмотрел? В ней, в самом деле, есть что-то такое…

— Очень нужно что-то в ней рассматривать! — вспыхнул Олег. — Просто так спросил.

— Ну-ну, — внутренне усмехнулся Никита. — А девушка она стоящая. Недаром Валерка принялся ее обхаживать.

— Ладно. Мне все это — до лампочки! Значит, в полдесятого на вокзале.

— Да, у переходного моста.

На этот раз дверь Никите открыла сама Анна Петровна, и он не мог не подивиться завидному самообладанию и иезуитскому коварству этой женщины. Глаза ее сияли прямо-таки ангельской добротой.

— Проходите, проходите, Никита Владимирович, — проворковала она бархатистым голосом. — Инга сейчас выйдет, только переоденется. А вы сегодня просто комильфо! Честное слово! Этот костюм вам так к лицу! А вот и Инга с Глафирой. Инга, голубушка, может, чайку попьете на дорожку?

— Нет, тетя, спасибо. Время идти. Лучше мы не торопясь прогуляемся на воздухе. Погода чудная. А дядя Семен… он не собрался еще?

— Семен! Семе-ен! — крикнула Анна Петровна в полуоткрытую дверь. — Где ты запропастился? Все давно ждут тебя.

— Сейчас иду, только сапоги почищу, — ответил тот невозмутимым голосом.

— Нашел время чистить! Не мог пораньше. Вечно тебя ждать приходится. Да что вы стоите, Никита Владимирович? Садитесь вот хоть сюда, на пуфик. Инга, поухаживай за своим кавалером. Какая вы чудесная пара! Ну, наконец-то! — обратилась она к появившемуся в дверях Семену Макаровичу, крупному сухощавому старику с пышными усами, но почти голым черепом. — Господи, да чем ты сапоги начистил?

— Сапожным кремом, чем же еще, — буркнул Семен, не поднимая головы.

— Так от них несет как от дегтярной бочки! Ты ж не на рынок собрался.

— Что ж теперь, без сапог идти? — мрачно пробубнил старик.

— Ладно уж, — махнула рукой Анна Петровна. — Ну, с Богом, с Богом! Прощайте, Никита Владимирович. Заходите к мам почаще. Здесь вам всегда рады.

— Спасибо, Анна Петровна, зайду еще не раз, — ответил Никита, еле скрывая раздражение.

— А ты, Семен, сразу после цирка домой?

— Куда же еще, к волкам в лес, что ли?

— Знаю я твой лес, пивная-то на углу до полуночи открыта. Глафира, ты уж пригляди за ним, не отпускай одного.

— Не беспокойтесь, Анна Петровна, доставим Семена Макаровича прямо к вам в дом, живого и невредимого. Спокойной вам ночи, — поспешил вмешаться Никита, пропуская вперед себя обеих женщин и Семена.

Старик был явно польщен оказанной ему честью сопровождать на цирковое представление Ингу с ее женихом, всю дорогу увлеченно рассказывал Никите о своих секретах любимого искусства и даже расстроился немного, когда у входа в здание цирка Инга остановила его и сказала:

— Вот ваши с Глафирой Сергеевной билеты, дядя Семен, идите занимайте места. А нам с Никитой надо еще зайти кое-куда. Идите, идите! Все равно наши места в другом секторе. Четырех подряд не оказалось в кассе.

Старик хотел что-то возразить. Но надвинувшаяся толпа уже подхватила их с Глафирой Сергеевной и повлекла к ярко освещенному входу, где два дюжих молодца в униформе тщательно проверяли билеты у жаждущих поглазеть на заграничных клоунов и эквилибристов.

Теперь нужно было незаметно вернуться к даче, а так как сумерки еще не успели сгуститься, было достаточно светло, и до восьми оставалось совсем немного времени, то лучше всего было воспользоваться такси. К счастью, Никита скоро разыскал свободную машину, и уже через несколько минут они высадились в самом конце академгородка, откуда можно было быстро и никем не замеченными выйти к просеке напротив дачи Гридиных. Осталось дождаться Олега и скрытно, через сад, по знакомой Никите дорожке пробраться к задней стене дома, где была дверь, ведущая прямо в библиотеку академика. Время приближалось к восьми. Никита пересек просеку и встал за одну из пышных елей у кромки леса, не спуская глаз с гридинского забора. Олега там не было. Не видно было его и дальше на просеке, хотя вся она просматривалась еще довольно хорошо. Инга стояла у Никиты за спиной, не произнося ни слова, ни малейшим движением не выдавая своего присутствия. Но он чувствовал, как все в ней напряглось от волнения.