Владимир Корчагин - Женщина в черном

— А они, эти люди, не привлекут вас? Я, в случае чего, засвидетельствую…

— Не беспокойся, друг. Никто из них пикнуть не посмеет. Я эту публику знаю. Недаром пять лет отбухал. А вот и твое общежитие. Тебе ведь сюда?

— Да, может, зайдете, чайку попьем.

— Нет, чаи гонять мне некогда. И вообще пока лучше быть подальше от этих мест, на всякий случай. А ты выберешь время, заходи. Я тебе буду рад.

Бабье лето в этом году пришло с большим опозданием, когда его уж и перестали ждать. Лишь в начале октября прекратились наконец холодные нудные дожди, солнце подсушило землю и установилась теплая, почти летняя погода. Но осень уже сделала свое дело: деревья в парке стояли совсем голые, птицы улетели, всюду под ногами шуршала желтая опавшая листва. Впрочем, трава на газонах была еще зеленой и пестревшие астрами клумбы продолжали радовать глаз яркой россыпью цветов.

В университете давно начались занятия, поэтому аллеи парка были почти пусты, особенно в его дальнем конце, куда забрел Никита в оставшееся от обеда время. До конца перерыва было еще далеко, и он присел на одну из садовых скамеек, чтобы здесь, наедине с собой, продумать тезисы выступления, которое предстояло сделать завтра вечером на открывающейся конференции по физике нефтяного пласта. Мысли его совсем уже настроились на деловой лад, когда кто-то кашлянул над самым ухом, и знакомый хриплый голос произнес:

— Здравствуй, доцент. Не помешаю?

Никита вздрогнул. Неужели его снова ждет какая-то большая неприятность? Но голос бомжа звучал на удивление беззаботно, даже весело:

— Не боись, доцент, сегодня я ничем тебя не напугаю. Пришел проститься с тобой. Да и дельце небольшое есть.

— Здравствуйте, Алекс. Садитесь… — Никита поднял на него глаза и словно споткнулся на полуслове: Алекс был одет в новый вполне приличный костюм и свежую сорочку с галстуком. На голове его красовалась франтоватая фетровая шляпа.

— Что, не узнал прежнего бомжа? — спросил он с веселой усмешкой. — Да, брат, считай, подфартило мне под конец жизни. Встретил я хорошего человека. Хотя что значит встретил?.. Знал я и прежде эту женщину, даже приударял за ней. Но все это было одно баловство. Она была замужем, с детьми и вообще… А недавно снова встретились, разговорились. Ну, слово за слово, то да се… Муж у нее, оказывается, умер, дети разъехались кто куда. Живет она теперь одна в рабочем поселке тут неподалеку, километрах в семидесяти от города. Там у нее свой дом, хозяйство, сад, скотинешка. Где одной женщине управиться? Ну и решили мы скоротать остаток дней вместе. Так что теперь я женатый человек и на днях уезжаю к своей законной супруге.

— Поздравляю вас, Алекс, — искренне порадовался за него Никита. — Пусть у вас все будет хорошо, и в семье, и в жизни.

— Спасибо, доцент. Пусть все будет ладно и у тебя.

— Но вы сказали, какое-то дело есть ко мне?

— Есть и дело. Ты, как я понял, тоже скоро женишься на Инге Никитичне?

— Да, скоро свадьба.

— Что же, поздравляю и я вас обоих. И вот ей мой подарок к свадьбе, — с этими словами Алекс вынул из кармана небольшую коробочку и, щелкнув запором, поднес к глазам Никиты. Там на алом бархате лежал красивый платиновый крестик с бриллиантом на золотой цепочке.

— Что вы, Алекс! — растерялся Никита. — Как может принять Инга столь дорогой подарок от постороннего человека?

— Ну, я, положим, не такой уж посторонний для Инги Никитичны человек. Да и вещица эта не моя, а ее собственная.

— Как ее собственная?

— А так. Ей этот крестик подарили ее приемные родители.

— Какие приемные родители? Что вы говорите?!

— Что знаю, то и говорю. Аккурат за год до смерти Борис Львович получил большую премию, ну, и сделал ей подарочек.

— Да нет, я не о том. Почему вы назвали ее родителей приемными?

— А-а. Ну, это длинная история… — смутился Алекс. — И не о них сейчас речь. Факт тот, что крестик еще в детстве подарили Инге Никитичне. А эта чертова ведьма Анна Петровна слямзила подарочек. Она вообще обчистила их обоих: и Льва Яковлевича, и Ингу Никитичну, перед тем как драпануть из дома академика.

— Но Инга не говорила мне ни о чем подобном.

— К чему ей было расстраивать тебя? А больно она переживала из-за пропажи, я знаю. Вот я и решил восстановить справедливость.

— Тоже выкрали крестик?

— Зачем красть. Эта ведьма сама отдала, стоило припугнуть ее как следует. Я ведь ой-ой как много знаю о ее похождениях. И если мне все рассказать где следует… В общем, выцыганил я у нее эту вещицу. Но кое-что пришлось и стянуть у старой перечницы. Только не самому! Сам я такими делами не занимаюсь. Выручил один приятель. Он это чисто сделал. Да и стянули-то мы не Бог знает что, а всего-навсего одну бумаженцию, правда, нужную вам с Ингой Никитичной бумаженцию. Вот, взгляни, — Алекс снова порылся в кармане и подал Никите аккуратно свернутое свидетельство горзагса.

— А это еще что?

— А это брачное свидетельство, из которого явствует, что незадолго перед тем как вломиться в дом академика под видом его законной жены, эта бестия Анна Петровна вышла замуж за некоего Вано Георгадзе. Чуешь, чем это пахнет?

— Я немного знаю об этом, — сказал Никита, вспомнив, как таким же документом вертел перед глазами Анастасии Ивановны брат академика Гридина. — Но зачем нам с Ингой это?

— Эх, доцент, доцент, не знаешь ты жизни. Да затем это вам нужно, что когда, не дай Бог, умрет Лев Яковлевич и эта ведьма подаст в суд, чтобы на правах законной жены оттяпать у вас с Ингой все его архивы, библиотеку, лабораторию — а она обязательно это сделает, — вы могли бы предъявить суду эту бумаженцию. Секешь?

— Да… Но вы знаете, мне известно, что такой же бумаженцией, точнее ее копией, запасся еще один человек.

— Уж не двоюродный ли братец Льва Яковлевича?

— Да.

— Я так и думал. Но теперь ему такая бумаженция не потребуется. Даже наоборот. Ты думаешь, где сейчас обретается эта ведьма?

— Понятия не имею.

— Ну так я тебе скажу. Такие, как она, всегда могут устроиться, потому что, как говорят, дерьмо не тонет. Так вот, живет она теперь у Николая Ефимовича Гридина, то ли его экономкой, то ли сожительницей. Они, я думаю, давно снюхались. А теперь сам бог велел им друг за друга держаться — два сапога пара. Оба как воронье кружат вокруг академика, ждут не дождутся его смерти. А ты им, в случае чего, и утрешь нос этой бумаженцией.

Тут только Никита понял, какую неоценимую услугу оказал ему, да и не только ему, бывший бомж.

— Спасибо, Алекс, — сказал он, рассматривая официальный документ. — Действительно, до меня не сразу дошло, какой хитрый ход сделал этот отставной партократ, приблизив к себе Анну Петровну. И дело не в библиотеке, не в лаборатории и прочих вещах. Он за открытием академика охотится. Вот что вы спасли для всей нашей страны, всего нашего народа.