Оливия Штерн - Ее нежеланный лорд [= Фарфоровая бабочка] [litres]

Девушка огляделась, заметила неподалеку скамью и побрела туда. Сейчас она немного отдохнет, а потом выйдет из дворца, наймет экипаж… и уедет. Навсегда уедет из проклятой всеми богами столицы и выдерет Роя Сандора из сердца. Она ведь сильная, она сможет жить дальше, только уже без этого никчемного предателя, лгуна, да и вообще недостойного человека.

Приступ головокружения заставил ее пошатнуться.

И в тот же миг Бьянка задохнулась от ужаса: ее обхватили чьи-то крепкие руки, не давая упасть, и весьма недвусмысленно прижали к крепкому телу.

– Далеко собралась? – пророкотал на ухо до боли знакомый голос.

Бьянка забилась в его руках. Да только толку? Все равно что бабочка в паутине.

– Пусти! Ненавижу тебя! Ты… теперь ты доволен? Отомстил? Женился, вывалял в грязи… Доволен?!!

– Что ты несешь? – зло выплюнул Рой. – И что творишь? Устраиваешь сцену там, где не нужно!

Изловчившись, Бьянка двинула его локтем куда-то в живот, но ощущение было такое, словно ударила в камень.

– Ах, там, где не нужно? Да вы, вы… просто сволочь, лорд Сандор!

– Ну, возможно, так оно и есть.

Она почти увидела на его губах циничную ухмылку. Га-ад. Как же хочется… чтобы ему было больно… так же, как и ей.

И слова слетели с губ прежде, чем Бьянка сообразила, что и кому она говорит.

– Чтобы ты знал… Я соврала тебе, что девушка, понятно? Я была тогда… с Ксеоном, когда надо было его соблазнить и выкрасть артефакты. А до него – с другими! И с Шико-младшим в том числе! И мне было любопытно посмотреть, как ты будешь себя вести, узнав, что женился на девственнице…

Рой замер. Перестал дышать. И Бьянка застыла, кое-как осмысливая то, что только что брякнула.

А потом до нее начало медленно, капля за каплей, доходить понимание того, что она только что изломала все то светлое, что начиналось между ней и лордом Сандором.

Растоптала и разорвала. Сама.

– Рой, – одними губами произнесла она.

И безвольно повисла в его руках, когда он очень медленно развернул ее к себе лицом. Рой Сандор был мертвенно бледен, а глаза казались провалами в царство Претемного.

– Ах ты дрянь, – едва слышно прошептал он, – вся в папеньку…

– Рой, нет, – она затрясла головой, – нет, послушай…

Его пальцы на ее плечах словно окаменели, сдавили до боли, но Бьянка ее почти не чувствовала. С ужасом она смотрела в глаза человека, которого только что раздавила глупой, бесполезной ложью. Рой Сандор усмехнулся, покачал головой.

– А я-то думал… что ты… настоящая. Что ж, выходит, ошибся.

– Рой! – она потянулась к нему. – Это неправда, боже, прости меня, это неправда! Это глупости. Мне хотелось…

– Мне плевать на то, что тебе хотелось, Бьянка Эверси, – и голос у него внезапно сделался мертвым, как будто вся жизнь ушла, оставив лишь пепел, – но раз уж у нас все так… И, право, мне очень жаль, что я вел себя как влюбленный идиот, что ни разу не взглянул ни на одну женщину, кроме тебя…

Она все еще тянулась к нему, умоляюще сложив руки на груди, но Рой легко удерживал ее на расстоянии, разглядывая так, словно видел впервые.

– Тогда, дорогая жена, настало время исполнить супружеский долг, – сухо сказал он.

И, больше не глядя на нее, скрутил за спиной руки и поволок в сторону от дорожки, под развесистую крону магнолии.

– Рой? – пискнула Бьянка. Не верилось, совершенно не верилось, что все у нее теперь будет именно так… и только так.

– Рой, нет! Прости, я соврала!

– Я уже знаю, что тебе нравится лгать, – прошипел он сквозь сжатые зубы, – не переживай, я быстро. А потом вернешься на бал как ни в чем не бывало.

– Ро-ой!

От ужаса ее начало подташнивать.

Да что ж она натворила… Сама… никто за язык не тянул… а он… поверил в эту дикую ложь.

Но ведь сама сказала. Сама.

– Рой, прошу, не надо, – прохрипела она, – давай вернемся домой… пожалуйста… только не здесь…

– Какая же ты дрянь, – тихо повторил он.

– А королева?! – взвилась Бьянка. – Что ты делал с королевой?

– Она извлекла тот артефакт, который спас мне жизнь, – прорычал Рой, – да и вообще… я не обязан перед тобой отчитываться.

И Бьянка почувствовала, что падает, спиной назад, прямо на газон.

Нет, это не может произойти… вот так.

– Рой, поверь мне, – жалко пискнула она, – не надо…

Комки земли неприятно давят спину.

– Ты завралась, дорогая, – слова падали, словно камни, – а теперь будь добра, помолчи. Не хотелось бы затыкать тебе рот кляпом.

Бьянка судорожно втянула воздух, когда он задрал ее юбки и дернул вниз панталоны. И внезапно ее охватила апатия. К чему бороться? Зачем убеждать его в чем-то? Что она может объяснить человеку, которого сама же и убила? У него ведь неживой взгляд. Тот огонь, который загорался на дне карих глаз, потух. Это она его погасила, затоптала, засыпала песком. И так все глупо…

Она лишь прикусила губу и отвернулась, чтобы не видеть над собой это страшное, помертвевшее лицо. Взгляд уперся в кустик фиалок, нежно-фиолетовых, с широкими махровыми лепестками.

– Ненавижу тебя, – прошептал Рой и добавил: – Лучше бы я сдох, чтобы никогда… тебя не встречать.

Бьянка ожидала, что будет больно. От страха перед глазами мельтешили серые мошки, надоедливые, вгрызающиеся в сознание и разрывающие его на куски.

Но она и подумать не могла, что будет настолько больно. Так, что ее, словно на качелях, мотнуло куда-то в темноту. Наверное, она вскрикнула. Потом вынырнула в сумерки. И снова провалилась в прохладный, щадящий мрак. А когда в очередной раз открыла глаза, то поняла, что все закончилось, что внизу живота дико саднит, что муж наконец оставил ее в покое и теперь сидит рядом на траве, уронив лицо в ладони.

Бьянка, стараясь не привлекать его внимания, потянулась руками вниз и поспешно поправила подол платья.

Теперь ей нужно было… подняться. И уйти отсюда. С высоко поднятой головой.

Она покосилась на замершего Сандора, на широкую сгорбленную спину.

Да, надо уйти… не привлекая к себе внимания. Потому что… Ничего у них больше не будет. Никогда.

Она, морщась, осторожно перекатилась на бок, затем уперлась рукой оземь и села.

Сандор не шевелился, словно окаменел.

Тогда Бьянка, стараясь не шуметь, все же поднялась на ноги и тихо-тихо, придерживаясь за ствол дерева, шагнула прочь.

Голос мужа хлестнул по оголенным нервам:

– Бьянка.

Он умолк. И медленно повернулся. Бьянка опустила голову. На душе было пусто и горько, а на потрескавшихся губах остался привкус полыни.

– Посмотри на меня, – приказал Сандор.

Она лишь улыбнулась и покачала головой. Теперь… можно делать все что угодно. Бояться больше нечего. Наверное, самое плохое уже произошло?

– Не хочешь, – едва слышно подытожил он. – Понимаю, что не хочешь. И, верно, уже никогда не посмотришь. Только ответь мне… почему у нас все так неправильно? Почему… нельзя было… чтобы все по-человечески, а? Зачем ты соврала мне, маленькая? Почему?!!