Элеонора Раткевич - Час кроткой воды

И Ласточка, робко поздоровавшийсь и отдав поклон, протянула свою наградную бирку именно ему.

Обладатель забавных бровей взглянул на Ласточку с явным интересом.

– Госпожа Бай, – произнес он, поклонившись в ответ. – Рад вас видеть. Позвольте представить вам: это господин Пин Стройный Тополь, наш счетовод.

Что ж, Тополь был и в самом деле стройным. А холодные глаза… помилуйте, а какой еще может быть взгляд у счетовода?

– Господин Эно Яблочный Медведь – казначей.

Как и обычный медведь, Эно казался мирным и едва ли не уютным – но наверняка был не менее опасным. Любой медведь опасен – даже если он почему-то яблочный.

– Что до меня, мое прозвание Тан Тайная Тропа, и я – помощник Наместника по особым поручениям.

Ласточка растерялась окончательно. Счетовод – это понятно, казначей – тем более, но что здесь делает этот… особый порученец?

В одном сомнений быть не могло: прозвание подходило помощнику Наместника как нельзя лучше.

– Мне было поручено заняться вашим вознаграждением.

Счетовод черкнул что-то в своих записях, и казначей выложил на стол стопку из десяти солнечно сияющих прямоугольников, один за другим.

Десять золотых.

– Печать свою вот здесь поставьте, пожалуйста.

Счетовод протянул ей лист бумаги, и Ласточка деревянной от напряжения рукой прижала кольцо с печатью сначала к пропитанной тушью подушечке, а потом и к бумаге.

– И здесь. – Помощник Наместника вынул из рукава еще одну бумагу и положил ее перед Ласточкой. – Вы же не думали, что семейство Тайэ окажется неблагодарным?

Ласточка не думала. Она и вообще не могла ни о чем думать. Особенно после того, как особый порученец назвал сумму.

– Но… так не может быть! – воскликнула она, когда дар речи к ней вернулся.

Помощник Наместника приподнял свои кустистые брови.

– Так несправедливо! Я ведь не одна лэ Тайэ спасала! Дылда тоже… то есть стражник Лан! Если бы он Государева Наставника не откачал, много ли пользы, что я его из реки вытащила! Надо поровну! Так нельзя!

– Нельзя, госпожа Бай, давать частное вознаграждение государственному служащему. Стражник Лан находился при исполнении. Это был его долг. Он получит прибавку к жалованию и премию, но одарить его семейство Тайэ не вправе. Другое дело – вы. Как человек частный, вы можете принять дар. И что важно, – внезапно улыбнулся особый порученец, – вы имеете полное право разделить этот дар с кем угодно. В том числе и с вашим другом детства.

Он поставил на стол два туго набитых мешочка, тяжелых даже с виду. Ласточка смотрела на них почти умоляюще.

– Как видите, господин Наместник предполагал, что вы поступите именно так. И вот честное слово – я рад, что его ожидания оправдались.

Оказывается, у счетовода на самом деле чудесная улыбка – когда он улыбается искренне. И глаза его могут быть живыми и теплыми. И у казначея тоже.

– По правилам я должен был бы открыть и пересчитать все при вас и свидетелях. Но вы же видите, какие тут печати.

Ласточка видела. На каждом из мешочков, кроме должностной печати Наместника, стояла еще одна – храмовая. Благословение от храма Удачи.

– Их может снять тот, кому эти деньги предназначены, и никто другой. Только тогда удача перейдет именно к нему.

Не просто деньги.

Не плата – благопожелание.

– Это еще не все. Деньги – это всего лишь дар. Благодарность – это нечто иное. Позвольте вручить вам то, чем господин Наместник хотел бы выразить свою благодарность.

Две бирки были исписаны уставным письмом, а не простыми знаками, а Ласточка все еще плоховато разбирала его. Да, и муж, и золовка, и свекровь учили ее, но она слишком поздно начала осваивать настоящую грамоту. И все же она отважно принялась сама разбираться в надписях на бирках.

Она читала медленно, вслух, сначала не очень вдумываясь в смысл написанного. Потом прочитала еще раз – чтобы увериться, что ей ничего не привиделось. Потом подняла голову и тихо, почти беззвучно ахнула.

Особый порученец Тан Тайная Тропа кивнул, подтверждая, что она все поняла верно.

И тогда Ласточка заплакала…

… У нее и сейчас, когда она пересказывала утренние события Дылде, в глазах виднелись слезы.

– Думала, там на месте и упаду. Сначала – награда от управы, потом дар этот… ты пойми, Дылда, я таких денег не просто в руках не держала сроду, я даже во сне их не видела…

– Я тоже, – обалдело признался Лан.

– Вот и держи. – Ласточка вынула из рукава тяжелый мешочек и вложила его в рукав Лана. – Твоя половина. Так будет справедливо.

Дылда не пытался спорить. Там, где речь шла о справедливости, Забияка всегда стояла насмерть. И если она решила, что так будет правильно, ее не переспоришь.

– И вот это… – она вынула две густо исписанные бирки с печатью Наместника и протянула одну Дылде.

– Что это?

– Пропуск, – сглотнув, ответила Ласточка. – Один мне, другой тебе. Разрешение посетить внутренний сад дома Тайэ в любое время. С семьей или с друзьями.

Лан окаменел.

– В голове не укладывается… – кое-как вымолвил он наконец.

Ласточка кивнула.

– Кузнечик твой с ума сойдет на радостях. Он ведь художник. Такое увидеть… да вся семья – это ведь почет небывалый!

– А ты с собой кого возьмешь?

– Так ведь я – человек одинокий, – озадаченно почесал затылок Дылда. – А знаешь – я Храмовую Собаку возьму! Мы трое вместе росли – пусть и он тоже увидит!

– А почему только Собаку? Надо бы и напарника его с лончаком…

– Напарника? – удивился Лан. – Да они же с Собакой друг друга на дух не переносят!

– Уже переносят. Вчера ко мне заходили все трое, видела я их. Верно тебе говорю – Шан с напарником помирился.

Лан только головой покрутил, не в силах постичь прихотливые изгибы судьбы, которая ссорит и мирит по своему изволению.

– Вот как они следствие свое закончат, как раз и пойти самое время.

– Ну-уу, это когда еще будет… – вздохнул Лан.

– За Шаном не задержится. Он ведь умелец. И остальные двое тоже, поверь мне. А чтобы поскорее управились, мы с тобой им немного поможем.

Най был прав: женщины Шану доверяли. Вопрос в том, доверял ли им Шан. Особенно когда их так много.

Кумушки вились вокруг Храмовой Собаки, словно пчелы вокруг липового цвета. Нет, поначалу они встретили его настороженно. И с какой такой стати власти держат под замком совершенно честного человека, мастера Фая, ведь всем известно, что он честный, и нечего тут сыщику вынюхивать, не крал мастер ничего, значит, и не мог никому рассказать о краже, и не пойти ли сыщику заняться делом, а не к почтенным женщинам с глупыми вопросами приставать. К подобному приему Шан был готов. Честный человек мастер Фай, говорите? Так и хорошо. Вот и расскажите о нем побольше, чтобы его честность на явь вышла и всем была видна. И о соседях тоже – вдруг кто из них на мастера наговорил по злобе. Или из зависти, к примеру – всякое случается, уважаемые, вам ли не знать?