Элеонора Раткевич - Час кроткой воды

– Совсем, – отрезал мальчик.

– Но тогда тебе тем более не следовало рассказывать о домашних делах в клане, – жестко произнес Шан.

Тье отлично понимал, что именно Шан сказал – и почему. Но даже и его несколько ошарашил этот неожиданный ход. Что уж говорить о Приемыше!

У мальчика просто округлились глаза.

– Откуда вы знаете? Вы тоже гадальщик?

– Ну уж нет, – возразил Най. – Ни за что. Нам нельзя гадать.

– Но почему?

– А потому, что наш дар и твой несовместимы. Предавшись одному дару, неизбежно утратишь другой. Гадатель имеет дело с тем, что еще когда-нибудь случится. Сыщик – только с тем, что уже случилось. Гадатель работает с тем, что еще может быть так или иначе изменено. Сыщик – только с тем, что уже навсегда неизменно. У гадателя образуется некая связь с судьбой клиента. У сыщика… пожалуй, тоже, но ее природа иная. Эти два занятия нельзя смешивать. Как огонь и воду. Не будет ни того, ни другого. Понимаешь?

– Понимаю, – снова кивнул мальчик.

– А почему тебе не следовало болтать о доме в клане, понимаешь?

– Но это не запрещено! – вскинул голову Приемыш.

– Так все же – почему не следовало? – настаивал Най.

Мальчик, потупясь, молчал.

– Для начала – потому что гадатель должен хранить чужие тайны, а не разбалтывать их, – заметил Шан.

– Но ведь Читающие все время работают с чужими тайнами! – возразил Приемыш.

– Работают, – подчеркнул Шан. – А не просто так в них лезут. И узнают их, а не разбалтывают.

Приемыш опустил голову.

– И к тому же ты не Читающий, а Видящий, – напомнил Тье. – Вот уж кому лишнего болтать не пристало.

– А еще, – беспощадно произнес Най, – хвастаться нехорошо.

Приемыш прикусил было губу.

– А откуда вы… – он осекся, вспомнив, какой ответ уже получил на подобный вопрос.

– Мы – сыщики, – твердо и спокойно ответил Най. – А ты – Приемыш. Конечно, ты хвастался.

Мальчик покраснел густо-густо, как спелая вишня.

– Нет, ну а чего они…

– Ты – единственный приемыш в клане? – жестко спросил Най.

– Нет, но…

– Конечно, нет. И конечно – «но». Только ты все еще носишь прозвание Приемыш, верно? Тебя дразнят.

Мальчик с убитым видом кивнул.

– Это так обидно, верно? Был единственным сыном у родителей, а стал одним из многих. И отнюдь не первым. Когда-нибудь, когда твой дар окрепнет… но сейчас ты просто один из многих. А дети не добрее взрослых. Скорее, наоборот. Ты ведь хотел выглядеть для твоих новых соучеников кем-то важным? Значительным? Верно?

– Верно… – кое-как выдавил из себя Приемыш.

– И ты хвастался. Рассказывал всем, из какого ты дома. Что твои мать и отец – не просто стряпуха и конюх, а из очень важного дома. Из дома самого наместника. Да еще и отец у него – не кто-нибудь, а бывший государев наставник. И сам ты, получается, не абы кто, а очень даже большая шишка на ровном месте. Так?

Приемыш снова кивнул. Вся напускная важность слетела с него мигом. Сейчас это был просто-напросто очень несчастный и изрядно напуганный подросток.

– Думаю, другие дети тебя не очень-то и слушали, – задумчиво произнес Най. – Так что болтал ты по преимуществу взрослым. Я ведь не ошибся?

– Нет…

Приемыш мог бы и промолчать – и так было ясно, что Най не ошибся. И почему не ошибся – тоже. Во всяком случае, для Тье это было абсолютно ясно.

– Вы не понимаете! – взмолился мальчик. – Совсем не понимаете…

– Да нет, как раз я – понимаю, – спокойно возразил Най. – Я ведь тоже когда-то был дураком.

Это самое «тоже», соединяющее грозного сыщика и растерянного подростка, заставило Приемыша замолчать и воззриться на Вьюна в немом изумлении.

– И мне тогда было не двенадцать, как тебе, – невозмутимо продолжал Най, – а все четырнадцать. Так что у тебя есть отличная возможность взяться за ум раньше, чем это сделал я.

– Вас тоже… дразнили? – В голове у Приемыша явно не укладывалось, что блистательного сыщика кто-то когда-то мог дразнить.

– Нет, – усмехнулся Най. – Это я дразнил. И очень гадко. А потом попросил прощения.

– И… что тогда было? – замирающим голосом спросил Приемыш.

– Меня простили. Хотя я этого и не заслужил. Так что я понимаю, что движет теми, кто дразнит. И, пожалуй, смогу дать тебе пару советов, как тебе с ними быть. Я не могу вмешиваться в дела клана и потому не могу поговорить с ними. Не могу объяснить им, что так нельзя. Но тебе кое-что посоветовать могу.

– Правда? – просиял мальчик. – Пожалуйста!

Он сорвался с места и отвесил Наю торопливый поклон.

– Пожалуйста!

Дальнейший разговор представлял интерес только для них двоих. Но все было ясно и так. Шан расколол мальчика, а Най его дожал. Они узнали главное. Именно Приемыш был источником сведений о доме Тайэ. И уже не так важно, расспрашивал ли его кто-то больше других, слушал ли внимательнее – не сказано, что Приемыш и вообще это вспомнит. Да, мальчик он неглупый и приметливый – так ведь чего стоит весь его ум и наблюдательность против опытного гадальщика! Разве трудно так заморочить голову подростку, чтобы он и не понял, что его точно и незаметно выжали досуха? Наверняка именно он, бахвалясь мнимой своей близостью с семейством Тайэ, упомянул о грядущем дне рождения Государева Наставника. О том, что для Тайэ Сокола закажут гадание. Ясно же, что оно будет заказано лучшему из гадателей. У преступника было время подготовиться на тот случай, если гадание окажется благоприятным. Вызнать, что Соколу нравится, чего он не любит, к чему привык, где бывает, как проводит день. А еще – о том, что у него с сыном дни рождения почти следуют друг за другом, и сыну исполняется восемь лет. Оставалось только дождаться, когда Наставник пойдет заказывать для сына печать. Даже и следить не пришлось – только подкараулить…

Хотя он наверняка следил. Со сменой караула на Ивовом мосту могло и не повезти. Наверняка у него были и другие планы – где, как и когда напасть, оставаясь незамеченным. Но осуществился именно этот.

Так ли оно было в действительности, мы не узнаем, пока его не возьмем. А мы его возьмем.

Только надо все-таки поточнее выспросить у Приемыша, о чем именно он болтал.

Впрочем, теперь это уже дело Ная. Мальчишка ему теперь буквально в рот смотрит. И на любой его вопрос ответит. Охотно ответит.

А потом можно будет и в клан наведаться…

– Думаешь, поведется?

– Наверняка.

– Сомнительно. Он ведь человек неглупый… на свой лад, конечно.

– А у него выбора нет. Ну вот ты посуди. Корень Самшита и сам не дал себя избаловать – но Най его направил к его призванию. Больше никаких колебаний, никаких сомнений. Ничто не стоит между ним и предсказанной известностью. Огонек и Весенний Лист сумели удрать, вышли из рода, были приняты в другой – а Шан завершил дело. По его докладу мачеху арестовали. Это окончательно избавило мальчика от опасности для его жизни. Теперь ей до него никак не дотянуться. Янтарная Бусина и Росинка без нас обошлись, это правда, тут Ласточка им помогла разобраться. Так что нагаданому семейному счастью больше ничего не мешает…