Элеонора Раткевич - Час кроткой воды

А если ты, до седых волос дожив, прозываешься Дорогой Гость, и вдобавок в том самом смысле… нет, как хотите, а личность это совершенно особенная. Причем именно в том самом смысле.

– А где он раньше служил, не знаете? – спросил Най.

– Знаю, конечно, – снова поморщился Наместник, на сей раз с явной брезгливостью. – У меня в управе и служил.

Ненадолго же хватило твоего бесстрастия, Первый Взлет. Интересно, чем этот Гость тебе так насолить успел?

– И хорошо служил? – поинтересовался Най, зная ответ заранее. Но знание ответа не избавляет от необходимости задать вопрос.

– Ну, если учесть, что прозвание свое он принимал за чистую монету, – хмыкнул Наместник, – думаю, вы и сами понимаете. Невступный дурак хорошо служить не может.

– Зато он может хорошо хотеть повышения, – усмехнулся Най. – И очень хорошо всех этим своим хотением изводить.

– А говорите, вам гадать нельзя, раз вы сыщик, – напомнил ему Первый Взлет.

– Это не догадка, – возразил Най. – Это предположение. С большой долей вероятности.

– Так и есть. Он и на своей-то должности едва тянул, да и то за счет секретаря, куда его еще и повышать? Тут никакая выслуга лет не поможет. А крику – на стаю попугаев хватило бы. Угнетают, зажимают, подсиживают. Гады и мерзавцы. А главный мерзавец – лично господин Наместник. Потому что турнул Дорогого Гостя в отставку только потому, что он сказал вслух то, что всем известно.

А вот теперь в чувствах господина Наместника нипочем нельзя было ошибиться! Его голос звучал так спокойно и ровно, что Вьюн вчуже захолодел, представив себе всю меру его гнева.

– И что же такое всем известно? – стараясь говорить с тем же спокойствием, спросил Най.

– Что мой младший брат на самом деле мой сын, – с прежним подчеркнутым бесстрастием произнес Первый Взлет.

Ну ничего же себе! Похоже, дедушка крепко бороду с хвостом попутал. Это ж совсем из ума выжить надо, чтобы подобные пакости – да вслух, да при свидетелях…

Слишком много злобы – и ни капли ума, чтобы ее потаить. Нет, это не просто лягушка. Это даже не жаба, создание на самом-то деле безобидное. Это целая ящерица, причем ядовитая. Такая может и укусить.

Никак нельзя сбрасывать его со счетов заранее.

– Так что если уж я кого бы и стал убивать, – добавил Наместник, – так это Дорогого Гостя. Голыми руками и прямо по месту службы.

– Ну, раз он все-таки остался жив, надо будет мне к нему наведаться, – с нехорошей улыбкой сказал Най. – Беспременно надо. Вдруг этот разговорчивый долгожитель еще что-нибудь интересное скажет. Такое, что имеет отношение к делу. По существу.

– По существу этот субчик отродясь не говаривал, – возразил Наместник. – Но вы сыщик, может вам и удастся такого чуда добиться. И поставьте, если вам не трудно, чайник на жаровню.

Най не замедлил исполнить просьбу. В конце концов, упоминание подобной пакости хотелось смыть изо рта – а что годится для этого лучше, чем глоток-другой отличного чая?

Господин Су не обманул ожиданий Храмовой Собаки – как Шан и предполагал, по поводу слишком ранней побудки он так орал и топал, что дверь его комнаты (которую Шан мысленно поименовал для себя сусличьей норкой), и та тряслась. Более того, он требовал прогнать наглого сыщика прочь: что это с миром стряслось, уважаемые господа, ежели с утра пораньше уважаемого господина какая-то шелупонь будить станет? Гнать мерзавца-простолюдина взашей!

Шан, разумеется, и не думал прогоняться прочь, тем более взашей. Наоборот, он охотно согласился для пользы дела побыть наглым сыщиком и даже немного грубияном – трудно ему, что ли? Так вовсе нет. А позволить этому, вот именно этому подозреваемому выспаться, привести себя в порядок и обдумать заранее свое поведение на допросе – да ни за что. Не тот случай. Нет уж, этого господинчика допрашивать надо тепленьким – только-только из кроватки! Встрепанным спросонок, обозленным – а значит, вышедшим из себя. Есть шанс, что в таком состоянии он что-нибудь и сболтнет.

Су проорался, избранил слуг на все корки, велел подать ему чаю – только ему, разумеется! – приосанился и велел сыщику изложить, какое у него дело, да покороче.

Ну-ну…

Прозвание свое Су-Суслик оправдывал не просто полностью – на девять частей из восьми. Говорят, что суслики в минуту опасности встают на задние лапки и что-то тревожное и замысловатое высвистывают. Су мог сколько угодно напускать на себя вельможный вид, презрительно оттопыривать нижнюю губу, прихлебывая чай (одним богам и духам известно, как это у него получалось, а Шан и гадать не пробовал), мог смотреть на сыщика, как на ошибку природы, которая вот-вот осознает свою неуместность и растает в воздухе. А виделся людям со стороны все равно маленький зверек, замерший этаким пушистым столбиком и издающий забавный свист.

А свистел господин Су, как выяснилось позднее, такое – любо-дорого послушать.

Если сам ты – сыщик, разумеется.

– Итак, будьте любезны изложить, с какой целью вы приехали в Далэ? – спросил Шан безукоризненно официальным тоном.

Нижняя губа Суслика вновь оттопырилась.

– Я прибыл отпраздновать день рождения моего родственника Тайэ Сокола, – сообщил он.

– Значит, визит по случаю дня рождения? – с прежней официальностью, переходящей в занудство, уточнил Шан.

И пусть Суслик считает сыщика недоумком, неспособным с первого раза понять сказанное. Чем глупее ему будет казаться сыщик, тем больше вероятность, что Суслик покажет свою истинную мордочку… тьфу, то есть – лицо!

– Вы меня поймите, я сыщик, человек государев, мне нужно все выспросить до тонкостей…

Так грубо Шан еще никогда не ломал комедию. Но оттенки и полутона Суслика явно не пробирают. Губу оттопырил, а в остальном толку никакого. Приходится валять дурака совсем уже откровенно.

– Я ведь вас правильно понял?

– Да, – надменно согласился Суслик.

– А этот ваш приезд чем-то отличался от прошлых? – Шан отлично знал, что этот приезд был единственным, но ему нужно было выяснить, что об этом скажет Суслик, а главное, как.

– Прошлых не было, – с прежней надменностью возразил Суслик.

– Отчего же так? – прикинулся совсем уж балбесом Шан.

И Суслик заглотал приманку не то, что по самую удочку, а прямо-таки по локоть.

– Нужды не было.

Шан, по правде говоря, обомлел на миг. Такого бесстыдства он не ожидал.

Не то, чтобы он никогда с подобным не сталкивался. Не один год в сыщиках ходил, а прежде того – в стражниках. Да и мальчишке из Подхвостья неоткуда взять наивность. Но есть же разница между окончательно спившимся, потерявшим человеческий облик отребьем и приличным с виду господином, пусть даже и Сусликом! Есть… ну, или, по крайности, должна быть…