Элеонора Раткевич - Час кроткой воды

– Какие поучения? – засмеялся Тье. – Это же не то совсем!

– А что тогда?

– Да они друг с другом почти не разговаривают, это же видно. А все-таки напарники, совсем словом не перемолвиться никак. Вот они и говорят всякое лончаку вместо напарника. Вроде и между собой ни слова, и нужное все сказано.

– Кошке говорю, чтобы собака знала? – припомнил Волчьи Брови старую пословицу.

– Вроде того, – кивнул Тье.

– Да, – вздохнул Хао. – Это может быть. Это очень даже может быть. Странно, что другие лончаки не заметили.

– А чего ты хочешь? – с картинным простодушием пожал плечами Воробей. – Ох уж эта нынешняя молодежь – никакого понятия!

Хао выдал сыну символический подзатыльник.

– Нос выше потолка не задирай, нынешний старичок, а то голова набекрень станет, умные мысли из нее как раз и просыплются.

– Нет, а если серьезно, – упорствовал Тье, – почему никто не заметил?

– Потому что они местные, а ты пришлый. Это для тебя новость, что Шан и Най друг на дружку отворотясь не насмотрятся. А здесь уже все привыкли. Вот никто и не подумал, наверное, что это они так друг с другом говорят, когда обойтись без этого никак нельзя. Все знают, что они между собой не то, что словом – взглядом лишним не обменяются.

– Тяжелый случай, – признал Тье. – И ведь напарники… что за крыса промеж них проскочила?

– Моя промашка, – тяжело промолвил Хао.

– Твоя? Ни за что не поверю! – горячо воскликнул Тье.

– Не хочешь, не верь, дело твое. От этого ничего не изменится. – Волчьи Брови опустил голову. – Такого я дурака свалял… моя это промашка, Воробей. Меня тогда только-только в Далэ перевели, я еще в дела входил, и вот день где-то на второй или третий, не помню уже точно, сваливается на мою голову этот самый Най. С пылу, с жару прямиком из столицы. Извольте взять и к месту пристроить. А пристроить мне его как раз особо и не к кому – не первый год напарники вместе работают. Один Шан где-то с месяц уже без напарника ходит. Я тогда еще маловато о нем знал, сам понимаешь – едва приехал, едва в должность вступил. А все равно понимал, что не лучшее это решение. Но ведь и готовые пары разбивать – тоже не выход. Люди сработались, притерлись – и вдруг ради какого-то залетного мальчишки их разъединять? В общем, поставил я все-таки Вьюна к Храмовой Собаке в пару. Подумал, что в конце концов сработаются. Да знай я тогда о Шане столько, сколько знаю сейчас, я бы лучше любую другую пару разбил.

– А чем это Шан такой особенный? – полюбопытствовал Тье.

– А тем, что Храмовая Собака, как ты любишь выражаться, не просто так сыщик. Этот парень себе дорогу наверх зубами в камне выгрызал. Понимаешь, есть в Далэ такое поганое местечко, называется Подхвостье…

– Дело знакомое, – кивнул Тье.

Конечно, знакомое. Пожалуй, в любом городе найдется подобное место. Гнусные трущобы, и название у них обычно не менее гнусное.

– Правильно соображаешь. Те, кто там живет – это совсем уж нищета распоследняя. Кто пытается работу найти, чтобы хоть как свести концы с концами, кто и приворовывает… в общем, сам понимаешь, что это за люди и что это за жизнь. Вот Шан как раз оттуда родом. Охвостье из Подхвостья. Немолодые и не особо здоровые родители – бедность любое здоровье сожрет и не поперхнется, и молодостью закусит. Так что, считай, единственный кормилец в семье. А работу найти – проще дракона за хвост поймать. Кому нужен мальчишка из Подхвостья? Еще сопрет что-нибудь. Прямая дорога – к банде какой-нибудь пристать. А в банду не хочется. Храмовая Собака уже тогда о себе по-другому понимал. Долго рассказывать… а если короче – сколько-то он так помыкался, а пятнадцати лет пошел в стражники.

– И взяли? – удивился Тье.

– Взяли, – кивнул Хао. – Был там один парень лет на десять его постарше – фамилию его с ходу не вспомню сейчас, а прозывался он Высокий Берег. Вот он давно и заприметил, как Шан с хулиганьем всяким дрался, аж пыль летела – тех, кто послабее, защищал. Ну, этот парень за него начальству словечко и замолвил. Мол, хороший мальчишка, правильный, жаль будет, если сгинет без толку. Возрастом не вышел, это верно, и росту не очень большого, зато кряжистый и сильный не по годам. Сомнение, конечно, было: не лучше ли его в учениках подержать? Все-таки стражник во время обхода главный, а с ним по разнарядке люди обычные – станут ли они такого сопляка слушаться? Но Храмовую Собаку слушались даже и тогда.

– Могу себе представить, – фыркнул Тье.

– Это точно. Его попробуй не послушаться. Но на жалованье стражника особо не разживешься. Даже если в свободное время подрабатывать. Даже если по две смены брать. Вот спустя какое-то время тот парень, что за него слово замолвил, ему и говорит – ты, мол, Собака, таким манером только надорваться можешь, а не родителям на спокойную жизнь заработать. Чтобы из Подхвостья одному вырваться, жалованья стражника хватило бы, а вот на троих его уже не достанет. Голова у тебя умная, город ты знаешь, и не только с казовой стороны, а и с изнанки – прямая дорога тебе в сыщики, тебе ж цены не будет. Шан было решил, что приятель над ним издевается – куда ему в сыщики, если он неграмотный? Тот настаивает – дескать, выучишься, куда ж ты денешься, ты ведь не дурак и работы не боишься. Шан ему в ответ – так ты вроде как тоже не дурак и не лентяй, а сам как ходил в стражниках, так и посейчас ходишь. Слово за слово… стали они учиться оба. И экзамен сдали тоже оба.

Тье присвистнул.

– Вот-вот. Старший-то парень хоть немного грамотный был, по-простому, но все-таки – а Шан с чистого листа начинал. Но упертый он был, как свая каменная – уж если вкопался, то не сдвинешь.

– А он и сейчас упертый.

– Верно. Такие не меняются. И сыщик из него вышел отменный, тут его друг не ошибся. Сам он, говорят, тоже был очень неплох.

– Говорят?

Впору гордиться мальчиком. Он сразу ухватил главное.

– Я его в живых не застал. Убили его где-то за месяц до моего приезда. Зарезали. Они тогда с Шаном ловили одного мерзавца. И поймали. Дорогой ценой. Шан ранен был – но тварь эту все равно скрутил. А вот напарника его всей управой хоронили. Наверное, можно было иначе. Наверное, можно было просто проследить, а уж потом кликнуть стражу. Но парни боялись, что он улизнет. Опять же – он один, их двое, сами бывшие стражники. Решили, что справятся. А вышло вон как…

– Кажется, понимаю, – медленно произнес Тье. – Давний друг, тот, кто не дал пропасть, еще со стражи вместе – сколько лет?

– Десять, – глухо ответил Хао.

– Десять лет вместе. И вот его больше нет. Так горько, так несправедливо. Своей бы жизнью выкупил – да никто выкуп не примет. Еще недавно жил, дышал. Рана зажила, а эта пустота не заживет никогда. И вдруг, откуда ни возьмись – вот тебе, Храмовая Собака, новый напарник.