Элеонора Раткевич - Час кроткой воды

Глядя на умоляюще стиснутые руки подруги, Тонкая Ива не знала, что придумывать предлог для разговора не придется, и состоится он куда раньше, чем ей думалось.

Почтенное заведение, куда направлялся Шан, было одним из старейших в Далэ – а если учесть его предысторию, то возможно, и самым старым. Пару сотен лет назад на его месте обретался трактир совсем иного пошиба. Названия его Шан в точности не помнил – то ли «Длинная масть», то ли «Долгая масть». В общем, какая-то масть. Да хоть бы и долговязая – велика ли разница, если и так понятно: игорный притон. И, судя по смутным слухам двухсотлетней давности, не только игорный. Такая была приличная, можно сказать, добропорядочная улица – и вот поди ж ты! Хотя ничего удивительного. Это всякая шелупонь тихарится по убогим шалманам и грязным вертепам где-нибудь в Подхвостье – а рыба покрупнее и заводь себе ищет поспокойнее. Однако блистательная криминальная карьера «Масти» закончилась внезапно и бесславно, когда почти по соседству с нею тогдашний наместник выделил здание под следственно-сыскную управу. Власти еще не оценили по достоинству новомодную столичную придумку, привычно довольствуясь обычной стражей. А вот завсегдатаи «Масти» мигом поняли, что вольготные деньки миновали, и пора уносить ноги подобру-поздорову. Публика, еще вчера дневавшая, а то и ночевавшая в «Масти», едва ли не в одночасье рассосалась по другим заведениям схожего толка – пусть не таким удобным, не таким шикарным, зато подальше от ищеек. Тех, кто по глупости или бесшабашности остался верен «Масти», не хватало, чтобы наполнить деньгами кошелек ее владельца. А когда большую их часть сыщики прихватил и за шиворот, стало ясно, что «Масть» пора продавать, пока вежливые умники с нашитой на форменную одежду луной не докопались до подлинного масштаба того, что творилось в таком благопристойном с виду трактире. Однако продать «Масть» оказалось не просто нелегко, а практически невозможно. Мошенники, игорные воротилы, скупщики краденого и прочие их собратья шарахались от управы, как белки от куницы, а обычные горожане попросту не желали связываться с заведением, заслуженно обладавшим дурной славой: купить-то можно, да кто туда ходить станет? Дело известное – можно змеиные яйца купить, да вот курицу из них вовек не высидишь. Это ж не прибыль, а чистое разорение будет. Хозяин «Масти» уговаривал, сулил золотые горы и яшмовые луга, бледнел, скрипел зубами и подсчитывал убытки – а табличка «Продается», сменившая вывеску, упорно не желала покидать свое излюбленное место над дверью трактира. Кто не знает, может подумать, что теперь он так и называется. За полтора года «Масть» подешевела вдвое, потом цену пришлось скинуть еще раз, но и тогда никто не соблазнился. Однако боги и духи все же прислушались к мольбам незадачливого пройдохи и послали ему покупателя. Похоже, решили, что шутка получится недурная – мало того, что они сыщицкую управу рядом с «Мастью» подсудобили, так ведь купил бывший притон у поиздержавшегося уголовника не кто иной, как сыщик. Точнее, бывший сыщик.

Юн Полный Котелок служил следователем еще в столице, и в Далэ приехал, чтобы поднатаскать новоиспеченных сыщиков. Был он уже немолод и собирался сказаться больным, чтобы уйти на покой – об отставке по возрасту ведь в ту пору и слыхом не слыхивали – но за эту работу ему причиталась крупная доплата к положенной по выслуге лет сумме, и он охотно согласился потрудиться еще пару лет в провинции. Тут-то ему «Масть» и подвернулась. Бывший сыщик грохнул на нее все свои сбережения – и не прогадал. А новое заведение, открывшееся на месте бывшего притона, поименовал просто и безыскусно – «Луна и грош». «Луна» – потому что предназначалось оно в первую очередь для недавних сослуживцев, а «грош» – потому что кормили в нем хотя и сытно, однако незатейливо и недорого. Юн сразу сделал ставку не на цены, а на оборот. Никаких разносолов, никаких диковинных яств – простая еда, необходимая и доступная для тех, кто живет на жалованье. Нет, можно было заказать и что-нибудь этакое по случаю дня рождения или, наоборот, проводов в отставку, повара у Юна были отличные – но договариваться об исключении следовало дня за три, самое малое.

Прозвание свое Юн носил недаром – котелок у него варил неплохо, причем во всех смыслах. Заведение ждал успех. Разумеется, посещали его не только сыщики. Кому неохота сытно поесть за приемлемую цену? Да еще и знать, что не обманут, не обсчитают, тухлятину не подсунут? И вдобавок в «Луне» всегда спокойно. Выпивку там подают, конечно – а вот надраться и устроить пьяный дебош не получится, всегда найдется кому выставить буяна, а заодно и препроводить в дом по соседству, где с него спросят за противоправные действа. Да и вообще – устраивать драки прямо на глазах у сыщиков… увольте, дураков нет. По крайней мере, таких дураков. Хорошее заведение, тихое. И кормят в нем хорошо. Быстро ли поесть, душевно ли посидеть за чарочкой, обильно закусывая ее содержимое – «Луна» годилась и для того, и для другого.

За пару сотен лет измениться может многое – но в «Луне» все осталось совсем как в давние времена. По-прежнему кормили в ней сытно, просто и дешево. По-прежнему на вывеске красовался развеселый мышонок в поварском наряде. Под присмотром большой и очень бдительной луны он сжимал в правой лапке длинную деревянную ложку и помешивал ею в котелке, из которого так и валил пар, а в левой лапке мышонка блестел большой квадратный грош. По-прежнему здесь не знали отбоя от посетителей. По-прежнему владело заведением семейство Юн. По-прежнему очередной его владелец сначала служил в сыскной управе, а уж потом выходил в отставку и принимал хозяйство, а с ним и традиционное прозвище Полный Котелок. И, разумеется, по-прежнему в нем столовались сыщики. «Луна и грош» была их излюбленным местом. Сюда они забегали, чтобы перекусить на скорую руку перед тем, как мчаться на очередное расследование, здесь справляли дни рождения, играли свадьбы, праздновали повышение и провожали отставников. И, конечно же, здесь лончаки проставлялись в первый день своей службы.

Шан и Най подошли к «Луне» хоть и не сговариваясь, хоть и с разных концов улицы, но одновременно. Что поделать – можно два года в упор друг друга не видеть, можно два года друг с другом почти не разговаривать. Но если при этом два года быть напарниками, даром такое не проходит.

– Господин Най, господин Шан, милости просим! – приветствовал их нынешний Юн, тощий и юркий, как мышонок с вывески. Говорят, это у них семейное – все Юны всегда были невысокими и худыми. – А ваш лончак вас уже дожидается.

Действительно, в нише в самом конце зала обнаружился Тье. Шан заприметил лончака сразу же. А вот Тье не мог заметить никого по очень простой причине: он спал, уронив голову на ворох бумаг. На столе перед ним красовалась тушечница и большая чашка.