Элеонора Раткевич - Час кроткой воды

Отец снова расхохотался.

– Так вам и надо, юные уголовники. Научились плохому и решили, что вам все можно? Нетушки. Начальство все равно умеет лучше. У него опыта больше. А вы пока еще головастики, вам квакать еще не положено.

– Ква, – с вызовом сообщил Тье. – И между прочим, мы все-таки начальство вычислили. И печать вернули.

– Не сомневаюсь, – фыркнул отец. – И печать вернули, и Баклажана устранили, и сами повеселились, и начальство развлекли. И про это приключение ты нам точно не писал.

– Ну, а как про такое напишешь? – взмолился Воробей.

Дедушка Хао посмеивался, мама откровенно смеялась.

– Ужасно, – деланно вздыхала она. – Двое недорослей с преступными наклонностями. Куда только катится мир?

– Конечно, ужасно, – с достоинством согласился Тье. – Если с одним-разъединственным дураком другими средствами не управиться, это и правда ужасно. Зато мы традицию основали.

– Это еще какую? – осведомился дедушка Хао.

– Криминальную! – гордо произнес Тье. – Теперь раз в год в учебном отделении управы Сиана устраивается криминальная неделя. Для проверки следственных способностей и навыков.

– Боюсь себе даже представить, – хмыкнул отец.

– И ничего такого, – настаивал Тье. – Неделя как неделя. Студенты и наставники друг друга обносят, в карты шельмуют, в кости, разводят по-всякому, а потом расследуют. Кто сумел наставника одолеть, получает внеочередной зачет.

– Боюсь себе даже представить, – окончательно развеселился отец.

– И ничего такого! – упорствовал Тье. – Еще скажи, что ты когда учеником был, таких выходок не учинял.

– Конечно, скажу, – хладнокровно ответил отец. – Потому что я еще и не такие выходки учинял. И не только студентом, а еще и лончаком.

– Расскажи! – так и загорелся Тье.

– Ни за что, – мстительно отпарировал отец. – Не хочу тебе свежие идеи подкидывать. У тебя и своих больше, чем надо бы.

Тье фыркнул прямо в чашку и, разумеется, обрызгался чаем.

Одним словом, семейный вечер был прекрасен. Отец, мама, дедушка и сам Тье рассказывали, расспрашивали, смеялись. Было уже далеко за полночь, когда мама взяла с Воробья клятвенное обещание позавтракать дома, раз уж он не ужинал, дедушка пожелал всем спокойной ночи, и отец увел Тье в свой кабинет.

– Ну, а теперь рассказывай, – потребовал он у Воробья.

И Воробей рассказал. Почти все.

Он коротко и вместе с тем подробно изложил все, что узнал сам в доме Тайэ, что выяснили Шан и Най – в конце концов, Сушеный Карась столько раз доводил его до безъязычия, заставляя заново делать все новые и новые устные отчеты, то и дело прерывая его коротким «длинно», «неясно», «сумбурно» или «упущены важные детали», что сейчас Тье мог бы выдать правильный устный доклад даже пребывая в обмороке и не приходя в сознание. И лишь когда дело дошло до рассказа Ная, он замялся.

– Понимаешь, Най рассказал, откуда он знает Дани и вообще… но это очень личное. Можно этого не говорить?

– Най? – поразился отец. – Личное? При Шане?!

– Ну да… – отозвался Воробей.

– Хм… а стол вас за уши не покусал? Или, может, “ушки” на блюде плясали и любовные арии пели?

– Как-то не заметил, – в тон отцу ответил Воробей.

– Надо же. Твоих рук дело?

– Да нет, – помотал головой Тье. – Они сами.

– Что-то при прежних лончаках никакого «они сами» не наблюдалось, – скептически заметил Волчьи Брови.

– А что делать, если прежние лончаки от них сигали, как лягушки от цапель? Они же просто так друг с другом не разговаривали, только через лончаков. А чтобы поговорить, надо… ну, поговорить.

– Выходит, и верно твоих рук дело. А в результате они… хм… сами. С тобой не соскучишься, это точно. Я этим двоим даже немного сочувствую.

– А может, завидуешь? – не удержался от подколки Тье.

– И завидую тоже. Ладно, докладывай дальше.

И Воробей докладывал дальше, вдыхая такой привычный, такой родной запах книг, смешанный с еле уловимым ароматом сандала и кедра – именно эти благовония мама всегда добавляла в воду, которой отец разводил тушь. Нужно очень много написать, чтобы тень аромата осенила собой покрытые знаками страницы и осталась в кабинете насовсем. В этом новом для Тье кабинете все выглядело, как и раньше, и пахло, как всегда, как в детстве. И Тье хотелось закрыть глаза и молча вдохнуть свои детские годы. Но он смотрел на полупрозрачные капли, стекающие по стройному боку свечи, и продолжал доклад.

– Хочешь сказать, что Най тебя убедил?

– Да, – ответил Тье. – Я ему верю. Нет, не в том смысле верю, что он не врет. Я верю его суждению. И если он говорит, что Дани Ночной Ветер никогда бы такого не сделал, так он и есть.

– Даже не зная толком, в чем он подозревается?

– Даже не зная.

– Следователь не должен быть предубежден.

– Помню. А еще он не должен полностью полагаться на чужие мнения и считать их свидетельством.

– Это хорошо, что помнишь. Дани Ночной Ветер подозревается в сговоре с целью кражи королевского имущества.

– И где он ухитрился найти здесь это имущество, чтобы его украсть? Где Далэ, а где столица?

– А вот представь себе, ухитрился, причем именно найти. Оно считалось утраченным.

– Звучит интригующе, – прищурился Тье. – И каким образом он его нашел?

– Добросовестно исполняя служебные обязанности. – Волчьи Брови помолчал немного. – Ты же знаешь, на новичков и вообще на молодых служащих вечно навешивают самые нудные и неприятные работы. Полтора года назад во время бури на Фарфоровую управу обрушилось дерево, повредило крышу. В архив управы натекла вода, часть бумаг оказалась испорченной. Ну, и остальные вперемешку – их, когда выносили впопыхах, не очень-то и смотрели, что из какого раздела. Одним словом, полный хаос. Вот Дани Ночному Ветру этот хаос и подсунули. Другой бы на его месте просто отделил испорченные бумаги от остальных, списал их по актировке, а уцелевшие рассортировал по датам, и думать забыл. Но Дани оказался человеком действительно добросовестным. Он все это разбирал всерьез, да еще и пытался по мере возможности восстановить в копиях поврежденные бумаги. Ну, не все удалось даже прочитать. Но кое-что он востановить все-таки сумел. И в этих бумагах он нашел кое-какие упоминания о королевском сервизе. Был он заказан незадолго до Восьмилетней войны.

– Ничего себе! – ахнул Тье. – Это же… погоди… триста восемьдесят с лишним лет тому назад!

– Триста восемьдесят два года, – уточнил Волчьи Брови. – Рад, что ты все-таки помнишь исторические хроники. А куда враг тогда дошел, тоже помнишь?

– До Интона, – не колеблясь, ответил Тье.

– Правильно. А значит, дорога в столицу была полностью под контролем врага. Так что отправить по ней сервиз было невозможно. По крайней мере, в те годы. Дани стал искать сведения об отправке в послевоенные годы.