Роберт Беннет - Город клинков

– Даже вуртьястанцы уже не верят в посмертие! – восклицает Сигню. – Все теперь считают, что после смерти ты просто гниешь в гробу, вот и все! Если уж они в это не верят, тебе-то это зачем?

– Им раньше не приходилось видеть богов, – жестко произносит Мулагеш. – А я – видела. Я едва не погибла, сражаясь с ними. Ты еще очень молода. Ты умна – и невероятно нахальна. Но я, детка, прожила на свете гораздо дольше тебя и многое повидала. Я по опыту знаю, что такое божественное присутствие. Я его нюхом чую. Так вот, я чую его и здесь. Прямо сейчас.

Сигню резко перестает улыбаться. Она переводит взгляд с Мулагеш на Сигруда и обратно. Тот так и сидит, не оборачиваясь.

– Ты… ты и вправду веришь в то, что говоришь?

– Да. Верю, – отвечает Мулагеш. Она откидывается в кресле и обдает Сигню ледяным взглядом. – А еще я верю, что если вуртьястанское посмертие возможно, то возможно и наступление Ночи Моря Клинков. Еще я понимаю, что в такой ситуации инвестировать в гавань – не очень-то хорошая идея. И ты знаешь, что в Сайпуре спят и видят, как предъявить это премьер-министру, перекрыть финансирование стройки и забросить проект – пусть помирает. Я думаю, они сейчас лихорадочно ищут предлог для этого. И я полагаю, что вполне могу сообщить, что главный инженер ЮДК прячет вуртьястанские артефакты, чтобы шантажировать ими местных. Я вполне могу это сказать, Сигню, потому что им много не надо, чтобы закрыть проект. Если одно из доверенных лиц Шары скажет – все, значит все. Конец всему.

Сигню в ужасе смотрит на нее:

– Ты… ты не сделаешь этого.

– Почему бы? Я только что рассказала тебе, что я видела и во что верю. Сигню Харквальдссон, я рассказала тебе, что видела, как сбывается самый страшный мой ночной кошмар. Поэтому относись к тому, что я говорю, с полной серьезностью. И не лезь, когда я пытаюсь спасти ситуацию.

– Чего ты хочешь? – Сигню явно запаниковала. – Заставить меня молчать? Но зачем? Что я выиграю, если расскажу кому-нибудь?

– Нет, я не хочу тебя запугивать. Я хочу, чтобы ты нам помогла, демон тебя задери.

Она берет расшифрованную записку и пихает ее в руки Сигню.

– Ты вурстьястанка. Ты выросла здесь. Прочитай и скажи, понимаешь ли ты, о чем тут речь. Видишь ли что-нибудь знакомое. Хоть что-то.

Сигню таращится на Мулагеш, явно не зная, что делать. Потом смотрит в записку:

– Знаете, мне никогда еще не приходилось видеть записки сумасшедшего. Это абсолютный, кристально чистый…

И тут она осекается. И на глазах бледнеет.

– Что? – спрашивает Мулагеш.

– О нет, – тихо говорит Сигню. – О нет, пожалуйста, только не это…

Сигруд обеспокоенно поворачивается к ней:

– Сигню? Что случилось? Что-то не так?

Сигню сидит неподвижно с полминуты, потом закрывает глаза.

– Я так надеялась, что его больше нет. Что он исчез. Что его поглотило море.

– Ты о чем? – спрашивает Мулагеш.

Она тихо отвечает:

– Остров Памяти.

– Он реален? Этот остров – реален?

– Конечно, он реален, – отвечает Сигню. В голосе ее слышатся печаль и невероятная усталость. – Я знаю, что он реален. Я там однажды… побывала.

– Ты можешь переправить меня туда?

Сигню опускает голову. Надо же, куда только подевалась ее былая самоуверенность. Очень тихо она отвечает:

– Да.

По прохудившейся алюминиевой крыше будки охранника ЮДК плямкают и звякают крупные капли дождя, больше похожего на град. Леннарт Бьорк, ругаясь на чем свет стоит, носится с мисками и кастрюлями, подставляя их под очередной водопадик. Этот флот разновеликих посудин постоянно при нем, каждое дежурство он сердито возится с ними – увы, сколько ни чинит он крышу, дождь всякий раз находит в ней отверстие, чтобы проникнуть в будку.

Он выливает очередную кастрюлю в окно, смотрит на дорогу и настороженно замирает. Кто-то идет к нему, то и дело оскальзываясь в жидкой грязи. Похоже, это женщина – судя по росту и длине слипшихся от дождя волос. Женщина замотана в тяжелый плащ, потому ему трудно разглядеть ее лучше. Честно говоря, он не ждал посетителей в такую-то погоду. Дождь зарядил надолго, и лучше это время пересидеть дома…

Он смаргивает. Женщина несет кое-что необычное – очень большой ящик из соснового дерева, длиной около четырех-пяти футов. Причем ящик – плоский, в высоту не более трех или четырех дюймов.

Он пододвигает к себе винташ, прислоняя его к стене. Потом подходит к окну и ждет. Женщина еле плетется. Потом она пытается перехватить ящик поудобнее – похоже, тот очень-очень тяжелый.

– Доставка для генерала Мулагеш из крепости!

– Генерала Мулагеш? – переспрашивает он. – Сайпурки?

Он приглядывается к женщине – напрасный труд, лицо ее замотано шарфом.

– От кого?

– От капитана Надар.

– А, понятно. Оставьте это здесь.

Женщина колеблется:

– Мне сказали, что это очень ценная вещь.

– Я не могу пропустить на территорию стройки посылку без досмотра, мисс. У нас тут режим повышенной бдительности.

Женщина мнется еще какое-то время, а потом с неохотой поднимает сосновый ящик:

– Это очень старинная вещь, как мне сказали. Дотрагиваться нельзя. Особенно без перчаток. Там всякие масла.

– Да, да, – кивает Бьорк.

Он принимает у женщины сосновый ящик – тот действительно весит под пятьдесят фунтов, – ставит его на стол и раскрывает. И тут же ахает.

В ящике лежит массивный блестящий меч длиной больше четырех футов и толщиной с мясницкий тесак. Рукоять у него поразительной, но какой-то тревожащей красоты: сплошные клыки, зубы и хитин. А клинок странно блестит, словно это не меч, а зеркало. Бьорк проверяет ткань, на которой лежит клинок, – с осторожностью, не дотрагиваясь до меча, как и говорила женщина, – но никакой взрывчатки или часовых бомб не обнаруживает.

Он смотрится в клинок как в зеркало. Ему почему-то нравится свое отражение: в глазах мужественный блеск, плечи такие широкие. В отражении он выглядит сильнее. Свирепее. Мощнее.

– Они сказали, дотрагиваться нельзя, – снова предупреждает женщина.

– Чего? – переспрашивает оторванный от своих размышлений Бьорк. – Да, конечно.

Он закрывает ящик и защелкивает замок.

– Поскольку у нас с безопасностью так строго, мне придется самому отнести ей посылку. Впрочем, если у вас есть заверенное кем-то из крепости разрешение…

– Капитан Надар ничего мне не передала, – говорит женщина. – Но… если вы не будете до него дотрагиваться… тогда все в порядке.

Она кланяется.

– Спасибо. Хорошего дня, – говорит она, разворачивается и уходит прочь.

Бьорк смотрит ей вслед. Как-то странно это все… Он берет ящик под мышку и ставит в известность начальство. Услышав, что посылка из крепости для генерала, ему тут же дают разрешение доставить ее.