Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том I [СИ]

Барьер весьма искусный, отметил Чен. Отпугнёт не только неслышащих, но и многих Вэй заодно. Похоже, эти двое — не последние из Стражей… а тогда удивление Лейта, якобы не узнавшего в нём Луча, может быть талантливым притворством — уловкой, чтобы он счёл их птицами невысокого полёта и повёл себя неосторожно. Разумно, если имеешь дело с самодовольным юнцом, попавшим в Лучи не правом лучшего, а прихотью Верховного: такой юнец легко поймается на немудрёную хитрость, и если в чём-то виноват, то со «слабым» противником вмиг выдаст себя с потрохами…

Я и выдал, думал он, входя в комнату под самой крышей маленькой гостиницы и падая на расшитое причудливым узором шёлковое покрывало. На Совете и в этой схватке — и главное, после неё, всему Полю показав глубину, куда способен нырнуть. Не знаю, притворялся ли Лейт вначале, но когда я прошёл за беднягой сквозь дикую степь до Джалайна, они оба были изумлены непритворно — такого они от Ченселина Тариса не ожидали. А я ведь мог пройти дальше… и что же меня удержало? И отчего я не передал им его слова — о женщине, которая погибла… из-за кого?

«Этот Луч убил её, а я убью того, кто ему дорог».

И как рискованно ни было утаивать от Стражи нечто столь важное — по сути, ниточку к разгадке этого странного происшествия, необходимую не только для расследования, но и для оправдания его, Чена, действий, а ему-то было в чём оправдываться, — но он уже твёрдо знал, что слова незнакомца оставит для себя. Ради человека, так глупо погибшего от его руки, и ради той, что умерла тоже — хотя была ли она вообще или является плодом дрёмных фантазий? И ради истины — которую, отчего-то Чен не сомневался, Стража не откроет, даже расскажи он им абсолютно всё, что произошло.

Остаток дня и ночь он провёл в Мерцании, уйдя столь глубоко, что и сам не сознавал, спал или плыл в неясном сплетении грёз, своих или незнакомца, чей растаявший след успел сохранить в глубине своей сути, дальних пределах памяти. Отдохнуть не получилось, но на покой во время Совета он и не рассчитывал… и о каком покое может идти речь, если Лучи совершают убийства? Даже нечаянно.

Охотнее всего он просто не пошёл бы туда. В общем, никто и не заставлял, статус Луча не обязывал его высидеть все три дня заседаний, но так было принято, да и странно для Магистра ждать в стороне, когда дойдёт до положения дел в его крае. А после вчерашнего скандала не появиться на виду — это сочтут признаком слабости… и хорошо бы, но вот Брэйвин может расценить такое своеволие иначе и сделать то, чему отбившийся от рук «подопечный» не порадуется. Что именно, думать сейчас не хотелось. Больше всего хотелось ему стать невидимым и абсолютно всем безразличным — и отправиться по следу. Чен поймал себя на том, что завидует Стражам. Каэрин был прав, его место среди них, там он мог быть куда более свободен и счастлив. Или это лишь очередная иллюзия, которой неизбежно предстоит разрушиться, как почти всем его детским представлениям о Единстве Звезды…

Он понял, что о схватке известно, едва шагнул в башню Совета: Кружева переливались оттенками удивления, тревоги и любопытства. Последнее преобладало: сам факт чьей-то смерти Вэй не смущал, но обстоятельства были странными, тем более, толком никто ничего не знал; а участие Луча, да ещё того самого, кто устроил вчера столь эффектную демонстрацию своих сил, придавало событию особую пикантность. Похоже, не в курсе были только неслышащие и Орден. Хотя о том, что известно Ордену, никто не знал наверняка: иногда Рыцари проявляли в делах Звезды почти вэйскую осведомлённость. Чен мимолётно порадовался, что рыцарское отношение к убийству заперто внутри Тени, и преспокойно прошёл на своё место, окутавшись дымкой полного отсутствия интереса ко всему, кроме песен Мерцания. Глядя на себя извне, он насмешливо думал, что если Двирт желал скрыть их родство, то шансов у него всё меньше: они двое уже слишком похожи, как внешне, так и в Кружевах, этим покровом непроницаемой пустоты, почти вызывающего безмолвия, давно создавшего Двирту репутацию Вэй с душою камня.

«Хочу быть камнем. Мерцание, отчего я не унаследовал от этого человека то, что в самом деле могло сделать мой путь легче, а не сомнительную связь с Камнем-не-Чар, не говоря уж о внешности? Может, он оттого и выкинул меня младенцем, что в главном я на него не похож вовсе? Испытывают ли камни разочарование, если дети их внезапно получаются мягче, чем принято у камней?

Тот несчастный пришёл сюда вчера и смотрел на всех нас… взором Сумрака, несмотря на его дар, ведь иному взору его не обучали. И что он видел? Наше сумрачное сходство, отца и сына? Среди неслышащих такая связь считается крепкой. Дети ценятся высоко, их желает каждый, ими гордятся. Мог ли он представить, что сын не дорог отцу?

Этот Луч убил её…»

По крайней мере себе он мог честно признаться: то немногое, что успел открыть ему незнакомец, он попросту не хочет отдавать никому, потому что кровь на его руках требует чего-то большего, чем справедливость… или именно её-то и заслуживают они оба, жертва и невольный убийца, связанные общей потерей, случайным доверием и болью, которую ему пришлось подглядеть, скользнув по следу мёртвой души, — хотя менее всего он хотел этого бесцеремонного вторжения в чужое горе, тайну чужого сердца. И за эту боль кто-то должен ему заплатить. Теперь только ему… раз те двое уже не могут ни пожелать, ни потребовать какой-либо платы.

Он укрылся за дымчатым флёром тумана и грезил — для всех, хотя там, в глубине, мысли летели стремительно, размываясь, на грани неясных образов, которые сам он едва успевал замечать. И когда голос Брэйвина вырвал его из полусонного и неистово яркого полёта, он даже не сразу понял, зачем его зовут, настолько это было неуместно: в присутствии неслышащих и Ордена, после того, как вчера Звезда не лучшим образом показала себя, вновь компрометировать её вовсе уж сокрушительно. Луч, убивший не-Вэй, — что ещё нужно для того, чтобы терпение Ордена, и без того висящее на паутинке, обрушилось в бездонную пропасть окончательно?

— Поскольку темой второго дня является разбирательство жалоб и безопасность, а последняя у нас, как оказалось, весьма далека от совершенства, я обращаюсь к Лучу Ченселину Тарису. Вэй’Ченселин, прошу вас поведать Совету о том, что произошло вчера. Хотя поверьте, достойные дамы и господа, я охотно предпочёл бы иную тему для обсуждения.

Звезда возбуждённо зазвенела всеми цветами радуги, от интереса до озадаченного волнения: не один Чен считал излишним вытаскивать дела Чар-Вэй на публику, да ещё при лордах Тени. Неслышащие члены Совета среагировали похоже — юноша ощущал всеобщее внимание подобно нацеленным на него стрелам. Иные из них и впрямь могли бы поранить, если бы он придавал таким вещам какое-то значение: недовольства тут хватало. Кажется, стычка с Алленом популярности у не-Вэй ему не прибавила. Неудивительно. Не-Вэй не любят нарушителей покоя, особенно среди тех, чьё дело — этот покой охранять. Он сам от себя вчерашнего не был в восторге… и что знает Брэйвин? Конечно, к нему попал доклад Стражей; но с его талантом видеть скрытое в глубине он вполне мог уловить и то, что им неизвестно… если он и без того не осведомлён больше их. Чен поспешно запрятал опасные мысли за густую завесу тумана и встал.