Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том I [СИ]

Мастерство и назначение Вэй — в Мерцании, в танце меж Кружев Чар. Но мы живём с неслышащими бок о бок, мы заботимся об их здоровье и процветании; в конце концов, отчасти мы правим ими. И как долго уже мы, иные, впитываем и принимаем их нравы, порядки и суждения?

И насколько искренен был Верховный Магистр, утверждая, что как Луч я не должен спокойно сносить пустое обвинение — пусть и сам я знаю прекрасно, насколько оно пустое, — и считать его оскорблением из тех, что стираются лишь поединком, публично и напоказ, и более того — смертью?

Желал ли он уберечь меня? Или не меня, а мой статус — установленный им, а значит, и свой собственный? Или он желал… чтобы я там, при всех, убил человека?

Я скользил взглядом по красочным садикам, скрывающим едва ли не до крыши дома их владельцев, по причудливым картинам из облаков — их становилось больше, предвещая короткий вечерний дождь… Я знал ответы на свои вопросы, но знать не хотел, и это тревожило. Обычно я не прятался от истины… как эти домики, укрытые вьющимися по стенам цветами, причудливо подстриженными кустами-изгородями едва ли не в рост человека и деревцами, выглядывающими почти из каждого сада. Красота, прячущая суть. Достоинство и высота устремлений Брэйвина, за которой таится… что? А я ведь знаю, я единственный… и эта тайна посложнее «секрета» скромных домов, чьи обитатели не могут позволить себе иного способа украсить свои жилища, кроме садов. Люди скрывают суть, приукрашивают истину; я сам делаю так… мы прячем свою беззащитность от зла. То хрупкое, уязвимое в нас, что так легко ранить — даже без умысла, попросту холодом, непониманием… меня учили этому с детства. Сама жизнь учила меня. Не Каэрин, а дети, которым нравилось видеть «нахального приёмыша» напуганным, жалким, в грязи. А я не поддавался, и это злило их ещё больше. Показывая себя, презирая маски — не играя по правилам… я делал себя мишенью невольно, не понимая, совсем не желая этого. Среди тех детей наверняка было немало хороших людей, и уж точно — не злобных чудовищ. Кто знает, кем они выросли. И если кто-то вырос не лучшим человеком, то не было ли в том моей вины? Не столкнись они в детстве с вэй-лордом, «не таким», слишком гордым — или слишком глупым, — чтобы вовремя спрятать себя.

И разве с тех пор я поумнел — если позволил вот так легко и нелепо заставить меня раскрыться, за пару секунд разрушить усилия шести лет по созданию такой удобной и прочной маски — легкомысленный и не очень сильный ребёнок, ставший Лучом по капризу Верховного и остающийся им лишь потому, что учил его, как-никак, сам Каэрин, а бездарные ученики у него попросту до вейлина не доживают. Прекрасно, а теперь я собственноручно разбил эту маску так, что не склеить, показав свои подлинные силы всей Звезде. Безобидный мальчик, игрушечный Луч Верховного? О, да. Хуже было бы — только там же, при всех, так же запросто бросить вызов Каэрину и остаться живым. Молодец, Чен. Истинный талант за миг обращать землю в пропасть под своими ногами.

Впрочем, и не падать туда, а взлетать; но отчего-то сейчас это обстоятельство не особенно утешает.

Почему, почему, почему он подталкивал меня к убийству?

Что он рассчитывал получить?

Что будет мне за то, что я вновь нарушил его планы?

И там, где не было места ни маскам, ни броне, прекрасной или эффективной, неважно, — я понимал: не имеет значения, чем придётся платить. Я отдам плату. Но не покорно: навяжут драку — стану драться, противиться до конца; когда этот человек, этот Вэй, намного превосходящий меня в силе, разрушит моё тело и заключит в оковы внешний слой, алые крылья пламени — я ускользну в слой тумана и серебряной пыли дождя. В ткань Поля, а если и там меня достанут — в само Мерцание. В тот причудливый мир, где побывал впервые ребёнком, где нет Магистров и Лучей, нет законов Сумрака и даже Поля; есть только полёт… драконы и птицы, хищники и пища. И я сумею стать там драконом.

Но остаются ученики. И это всё меняло. Я мрачно усмехнулся, думая, что отдать своих менестрелей могу без опаски только Каэрину — и как порадуется этому после недавней трёпки Джаэлл… да и сам Каэрин будет в восторге.

«Особенно после того, как узнает, что Брэйвин убил меня и разрушил то, что все, кроме нас с ним, считают моим истинным кружевом».

Брэйвин не убьёт меня просто так. Не после этого Совета. Все видели, что он покровительствует мне, защищает меня, заботится о моей чести.

«Чен, ты идиот. Да, все видели то, что он всем показал, и теперь кто же его заподозрит?»

Так ты уверен, что он знает способ убить так, чтобы его в том не обвинили?

Но каждое действо, связанное с применением силы Чар, оставляет ясный след в Кружевах. Поле не лжёт, как бы ни хотелось солгать людям. И мне не известен ни один случай, который бы стал исключением. Ни один Вэй-лорд, который бы обошёл это правило.

«Если такой Вэй-лорд появится — о нём и не будет никому известно. Нет подписи, нет и виновника».

Я даже остановился — ощутив как никогда остро, что подбираюсь вплотную к чему-то невероятно важному, что почти понял, поймал… вот-вот окончательно поймёт… И тут этот человек напал на меня.

Собственно, если бы я не замедлил шаг в тот момент, удар ножа мог достичь цели. Ну и конечно, отточенная до предела реакция на атаку, за что я безмолвно сказал спасибо Каэрину, уворачиваясь и парой точных выпадов в Кружевах отбрасывая и обездвиживая противника. Но сладить с ним оказалось посложнее, чем с давешним Магистром: даже из захвата он хлестал яростной и неудержимой силой, так что понадобилось ещё несколько секунд и узоров, чтобы остановить его. И за это время он сумел нанести ощутимый вред — пусть не в Сумраке, но и без ран в Кружевах я бы отлично обошёлся.

Мы стояли в узком проулке лицом к лицу — Луч с полным сумбуром в чувствах и ощущениях и незнакомый мужчина, прижатый спиной к ограде и безнадёжно пытающийся вырваться. Других людей тут не было, что в разгар жаркого дня не удивляло. Стражей не было тоже, и это выглядело уже странно, поскольку шуму незнакомец произвёл порядочно. При ближайшем рассмотрении он оказался вовсе не здоровенным громилой, а человеком с меня ростом, хотя потяжелее и пошире в плечах, и всего лет на десять старше — для Вэй совсем мало. Впрочем, любой Магистр сказал бы сразу: Вэй он не был. Грубая, но хаотичная атака, прямой силовой напор без искусности и неряшливый, разлохмаченный рисунок Кружев — всё сразу указывало на Открытого. Яркий, но не отшлифованный Дар, к которому не приложил руку ни один учитель. Таких людей встречалось больше, чем соглашалась признать Звезда, однако чаще всего их способности годам к тридцати угасали настолько, что ни развивать, ни применять там было уже практически нечего. Но встречались исключения, и незнакомец явно был одним из них.