Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том I [СИ]

Распространяемое им давление ослабло, но слова определённо попали в цель: безопасность была козырной картой, и Этаррис знал, как её разыграть. Совет и прежде не радовал Чена бурным одобрением — теперь же всеобщее внимание было почти враждебным.

— Дети не лучше, вэй'Этаррис, они лишь более слабы и доверчивы. Но взрослые способны понять, что им выгодно, их можно убедить. Если Открытые умеют вести себя осторожно для собственной безопасности — отчего не делать этого ради безопасности всей страны? А они умеют. Человеку, напавшему на меня, было лет сорок, и он обладал ярким Даром, но мы о нём ничего не знали. И таких, полагаю, немало. Что-что, а держать свои силы в узде они обучаются сразу после Пробуждения — или до пресловутой зрелости не добираются.

— Вы желаете доказать их безвредность, приводя в пример того, кто пытался вас убить?

— И вейлин может попытаться меня убить, стремясь к статусу Магистра. А тот бедняга даже под дрёмой не лез в Поле и не бросался на людей, или его путь отмечался бы трупами. Но приди он раньше, не в столь плачевном состоянии, и я легко избавил бы его разум от дрёмного яда, а тело от привычки к нему, не отнимая жизнь. А если уж говорить о тех, кто опасен, — куда проще остановить их, зная в лицо и держа под присмотром их Кружева.

— Всё это просто — на словах, — Всадник-из-Бури с досадой поморщился. — С одним вы столкнулись, и он мёртв, а вы ранены — это вас ничему не научило?

— Напротив, светлый Луч. Это меня научило многому, и в первую очередь — что эти люди опасны больше себе, чем другим, и я могу помочь им. Если Звезда рискнёт мне это позволить.

Этаррис страдальчески устремил взор в потолок. Кристаллы люстры над ним слегка заискрились.

— Ради Мерцания, мальчик. Дрёмное безумие стало заразным?! Он сумел ранить Луча, а если таких собрать несколько? Повстречав бешеного бира, мы усыпляем его и лечим, но не идём к нему с протянутой рукой, пытаясь погладить и покормить!

— Но Открытые не биры, милорд, — искренность грусти Чена Тариса могла бы размягчать камни, — их надо не лечить, а всего лишь открыть путь туда, где им место. Исцеления требует разве что недостаток доверия… и не только у них. — И вдруг с непритворной горечью у него вырвалось: — Дар столь прекрасный не должен так умирать! Жаль, он не жил в моём крае…

— Уже известно, откуда он? — живо заинтересовался король.

— Из мест близ Кумбрейна, — кратко ответил Чен. Именно этот момент он предпочёл бы не обсуждать — по многим причинам. До сих пор его репутация не предполагала столь виртуозных умений, как выслеживание мёртвых, и вряд ли кто-то заподозрит, что он помогал Страже, а значит, и не узнают… пока. А если повезёт, то всё забудется — какой интерес Звезде в спятившем от дрёмы Открытом? Неслышащие в тонкости звёздных дел не лезут — просто потому, что объяснений им не понять. Но уловить связь между Кумбрейном и соседним с ним Джалайном, краем Каэрина, и сделать выводы — тут не надо вэйских талантов.

А ведь он этого не хотел. Вот в чём опасность прямоты: стоит открыть хоть что-то, отпустить контроль за каждым словом и оттенком мысли — и в итоге обязательно скажешь то, чего говорить не стоило. А Каэрин и прежде не отличался умением верно понимать его.

Но тот, казалось, вовсе не замечал ни бывшего ученика, ни каких-либо намёков. Зато вскочил Аллен, пылающий негодованием:

— Какая чушь! Вы пытаетесь уверить нас, что Магистры Джалайна или Харвета проглядели действительно сильного Открытого, живущего у них под носом много лет?! Да это смешно!

«Не смешно, а грустно, что неизлечимых дураков делают Вэй и пускают их на Совет. Ты сам сейчас подставил его куда надёжнее, чем я… впрочем, что толку сравнивать грани идиотизма».

Узор элегантного Нерина едва заметно сверкнул досадой. Чен прекрасно его понимал.

— Смерть несчастного слишком задела меня, если слова мои стали звучать столь неясно, — его голос дрогнул, заливая зал такой печалью, что сидящие поблизости не-Вэй пригляделись повнимательней: того гляди, юный Луч заплачет. — Найти Открытого, пока он молчит в Поле, практически невозможно. Но умея плыть в глубоких слоях, почти вне Поля, не касаясь его, — можно заметить не только песни узоров, но и оттенки молчания. Однако это редкий дар, и наделённые им Вэй выбирают обычно путь Стражей, а не Магистров. А число Стражей, как вы знаете, сейчас куда меньше, чем требуется. Что вновь приводит нас к поиску новых учеников.

Король закивал с заметным облегчением: с учётом бурного темперамента Каэрина и более невинная фраза могла вылиться в катастрофу, если бы тот и впрямь счёл себя оскорблённым. Иные Советы завершались внеплановыми ураганами, ливнями с градом или снегом посреди лета, и народ, мягко говоря, таким сюрпризам не радовался. А так как Совет собирал король, он и оказывался во всём виноватым. И сейчас он смотрел на Чена со смесью опаски и одобрения: как на кусачее, но вполне ручное и полезное животное.

— И этим редким даром, конечно, вы обладаете, — кривя губы, бросил Аллен. — Чудный метод увиливания от сути: извиниться, в то же время приукрасив себя.

— Благодарю, — кивнул Чен. — Охотно могу с вами им поделиться. Но полагаю, мы уже достаточно развлекли Совет проявлениями нашей взаимной симпатии.

— В самом деле, — пробормотал Этаррис.

— Однако Совету будет интересно услышать, что и вся эта история — туман, скрывающий суть! — резкий голос Аллена хлестнул по залу. — Я абсолютно убеждён, что этот Открытый был слаб, как и прочие. Но милая сказка о его выдающейся силе имеет смысл: куда больше чести убить сильного противника, чем беспомощного безумца под дрёмой. А заодно получить право создания собственной школы Вэй и едва ли не новой Звезды. Разумеется, с вэй’Тарисом в роли Верховного.

«О, это уж слишком».

То был даже не шёпот в Мерцании, а тень шёпота, призрачный вздох Кружев, лишённый цвета, формы, тональности. Так мог бы звучать камень.

Или тот, кто голосу камня идеально умеет подражать.

Но это он подумал уже после того, как с губ сорвались слова:

— Достойному вэй’Аллену угодно обвинять Луча Звезды во лжи?

Тот посмотрел ему прямо в глаза и пренебрежительно усмехнулся.

— Вы надоели мне и Совету сверх меры, — холодно произнёс Ченселин. — Моё терпение не бездонно. Вы немедля возьмёте свои слова назад, а если нет, отчего не пойти до конца и не бросить Вызов? Уж если я так ничтожен, чтобы выдавать чужую слабость за силу, то видимо, реальной силы у меня недостаточно, и вам нечего опасаться? Даже когда рядом нет, как вчера, заботливой помощи в лице вашего Магистра.

— Я бросаю вам Вызов в глазах Звезды!

Он был уверен, что Аллену страшно, но прилюдно просить прощения, потерять честь — страшнее. И собирался лишь преподать урок — и прекратить уже эту нелепую свару навсегда.